— Я создам иллюзию! — воскликнул Мирт.

— Зачем?

— Мой конь пытается вырваться и может ударить её!

Триданская иллюзия, в отличие от магической, создавалась не на местности, а подавалась непосредственно в мозг жертве, поэтому Фарлайт мог только догадываться, что изобрёл его попутчик. По-видимому, план сработал, так как Нефрона медленно поползла в сторону.

«Думай, думай!» — хлестал себя мысленно маг. Гениальные идеи не желали посещать его, и он закричал:

— Тьма! Ты давно уже не более чем раб поганых властолюбцев! Где твоя мощь? Если она есть, яви её!

Ноги Фарлайта тут же подкосились, он упал на спину и проехался, а внутри него прозвучали слова:

«Никогда не называй меня рабом!»

Его вдавило в землю неосязаемым прессом. Грудная клетка не могла шевельнуться, чтобы впустить в себя воздух, глаза засыпало песком.

«Это конец?»

Давящая его сила пошла глубже, просочилась в него, готовая разорвать изнутри, но вдруг успокоилась и рывком подняла мага с земли, поставив сразу же на ноги.

Пальцы мага, ведомые невидимой силой, очертили в воздухе крест и заиграли, складываясь в немыслимые знаки. Стидх, Рем и Нефрона взлетели и, будто отброшенные взрывом, молниеносно отправились в стороны. Все чувства мага притупились, звуки, перед тем как достичь его ушей, будто проникали через вату.

Взмах ладонью — и поверхность земли застыла, как ей и положено. Пальцы поманили разлетевшиеся тела, и те двинулись к нему, словно их потащили за подвернувшиеся силе несчастные конечности.

Следующие жесты знакомы — лодочка, окружность, сцепление, дымок… Повторить ещё два раза, над каждым раненым…

— Ах, сделай лицо попроще, а то я боюсь!

— Мирт, перестань причитать. Где остальные?

— Рем успокаивает Стидха, а прекрасная Нефрона собирает вещи, рассыпавшиеся по всей округе.

— Я что-то не вижу их.

— Они за холмом, — Мирт махнул рукой.

— Зачем они туда ушли?

— Это не они, это мы ушли… После того, как их исцелил, ты отправился в сторону леса, да так шустро, я еле успел тебя догнать.

— Всё как-то… я не помню…

Мирт удивленно посмотрел на него, но его лицо тут же прояснилось, он радостно схватил мага за плечи и заговорил:

— Совсем забыл! Я же хотел поблагодарить тебя за их спасение, это было высокопрофессионально! Мне кажется, что даже судья Норшал бы не справился лучше!

— А судья Ирмитзинэсправилась бы? — произнёс малоприятный звенящий голос. Недалеко от них, облокотившись на устремлённое к небу дерево, стояла великая смортка собственной персоной. Улыбка придавала ей наигранно-беспечный вид. — Было интересно наблюдать вас в работе. Особенно тебя, маг. Таких интересных призывов Тьмы мне раньше не доводилось слышать.

Маг молча поклонился.

— Не стоит представлять себя более великим, чем ты есть, — строго заявила Ирмитзинэ.

— Постараюсь. Не раскроете ли секрет: по какой причине вы здесь оказались?

— Раскрою. Запомни — иногда даже деревья, даже пучки мха под ногами имеют глаза и уши. Тем более, если эти деревья со мхом создавались лично мной.

— Выходит, вы давно за мной следите?

— Ровно одни с половиной сутки.

— И сделали землю под ногами моих спутников жидкой тоже вы?

Судья развела руками, будто бы виновато.

— Научное любопытство.

— А если бы я не справился?

— Вы с вашими спутниками не являетесь ценными экземплярами, чтобы вас следовало беречь. К сожалению.

— Вы правы.

Смортка удивлённо посмотрела на Фарлайта, но тот подтвердил свои слова.

— Да-да, вы правы. А вот если бы на нашем месте оказались грязные смортские мучители Тьмы, то тогда тем более надо было прихлопнуть нас!

Маг высокомерно посмотрел на судью. Та оставалась невозмутимой. Мирт испуганно схватил Фарлайта за руку, и в сознании мага вспыхнула суетливая мысль: «Пожалуйста, не хами ей! Она размажет нас, даже костей не останется!»

— Не будь таким самоуверенным, не то поплатишься, — сказала судья.

— Вы мне угрожаете?

— Отнюдь. Помни — даже если вдруг Тьма сделает тебя своим фаворитом, это ненадолго. Она уничтожит тебя, не почувствовав сомнения или стыда — она никогда ничего не чувствует. Мы смогли стать разумными только тогда, когда пожелали отсоединиться от неё. И если мы разрушим предохраняющую от стихии ограду, впустим энергии в себя больше, чем можно — Тьма нас уничтожит. Ты ведь понимаешь, о чём я.

Маг поморщился, вспомнив, как он чувствовал себя после того, как перенасытился энергией живоеда, но тут же отверг эти мысли, посчитав, что возможности стоят риска.

— На твоём месте я бы продолжила свой путь к Ведьминой пуще, — продолжила Ирмитзинэ. — И, я бы встретилась с оракулом Вронагерной, которая бы прояснила, что со мной происходит.

Фарлайт расхохотался.

— Вы только что были у неё! Думаете, я дурак? Вы дали ей указание, что говорить, когда я приду.

— Я и вправду только что от неё. Фарлайт, такими темпами ты сам скоро станешь оракулом. Но я просила у неё только личное предсказание.

— Ага, конечно…

— Подойди сюда.

Фарлайт повиновался. Так они стояли и играли в гляделки с минуту: элегантная судья в обтягивающих длинных одеждах и растрёпанный маг в куртке, которая была ему мала. Поодаль за ними наблюдал Мирт, взмокший от волнения.

— Задержись в Ведьминой пуще на денёк. Тебе привезут подарок.

— С подвохом?

— Нет. Подарок — те, кого не будут искать.

— Вы хотите, чтобы я их…

— Да.

— Так на чьей вы стороне, Ирмитзинэ?

— Пусть тебя волнует не то, кто мой друг, а то, кто мой враг. Если прорицательница не опровергнет… что ты представляешь из себя нечто большее, чем бунтарь и сектант, тогда можешь начинать мстить за Тьму всем и вся, кому посчитаешь нужным. Но! Первым включи в этот список судью Гардакара.

— Не боитесь, что сами окажетесь в моём чёрном списке?

— Мой дар является залогом моей безопасности. И этот дар первый, но не последний. Ты ведь не будешь кусать руку, что тебя поддерживает?

— А если я не согласен оставить вас в покое?

— Убить меня после такого дара — это было бы слишком подло даже для тебя, — засмеялась Ирмитзинэ и с громким хлопком превратилась в горгулью, как показалось бы постороннему зрителю. Для мага не осталось незамеченным, что до этого в руке судьи мелькнула статуэтка. Крылья подняли огромную тушу в воздух и понесли её на восток.

— Всё-таки это был не сон… Знаешь, сколько боли Тьме причиняют эти сужения — расширения плоти? — спросил Фарлайт.

В Ведьминой пуще было тихо и спокойно. Маленькие домики обвивались растениями, гибкими и дышащими жизнью, их стены — о диво! — оказались сделаны не из камня, а из дерева. Вокруг деревни раскинулся волшебный, по мнению путников, сад, который выглядел неожиданным оазисом посреди мрачной долины с растрескавшейся землёй, то там, то сям покрытой скудным мхом.

— Вы только гляньте! На этих гигантских кустах растут какие-то алые шарики! — восхищался Мирт.

— В нашей школе было зеркало, показывающее Землю, я видел в нём такие кусты с шариками, их называют «яблуки». Говорят, они ужасно кислые, — небрежно заметил маг.

— А как называется этот цвет?

— Зелёный.

— Зелёный же темнее?

— Это земной зелёный. В верхнем мире вообще много аляпистых и безвкусных цветов. Но, как мы поняли, землян это умиротворяет.

— Вот где надо проводить лишнее время — здесь, а не в прохудившейся Пиминне! — провозгласил тридан, покосившись на Рема, ни с кем не говорившего весь путь, разве что толькоперекинувшегося парой малозначащих фраз с Нефроной.

— Можешь сорвать пару яблук на память, — посоветовал Фарлайт. — А, лучше не рви — на нас смотрят.

К ним направлялась немолодая женщина в ярко-жёлтой мантии и в платке такого же цвета. Даже луны её медальона (их было семь) светились не беловатым мерцанием, а лимонно-жёлтым. Путники не переставали жмуриться от буйства красок, с непривычки им было больно смотреть на маленький силуэт, движущийся между высоких кустов.