– Мы делаем это из-за необходимости. Как по мне, так будь хоть до конца жизни бездетной. Мне абсолютно всё равно. Но если ещё раз эти старики спросят про тебя, пошутят про фертильность или мою жадность, я разделаю их, как этого оленя, – лицо мужчины стало серьёзным. Его репутация была самым главным для него, и ни одна собака не смеет гавкать в сторону семьи или бизнеса, а уж тем более шутить про его сперматозоиды. – Ещё надо постараться родить первенца мальчика. Нам нужен мальчик. Тогда я смогу назвать его главным наследником компании, и все перестанут требовать «больше».

– А это я каким образом должна сотворить? Ты без меня прекрасно знаешь, такое не выбирают. Только если искусственным путём, по-другому можешь молиться лишь на луну, – мужчина перестал есть и взялся за огромную кружку чая своей жирной рукой. Мелани резко начало тошнить. Почему, когда её знакомили с мужем, на его прекрасных скулах не было написано: «Я свинья». Ни одно платье от Валентино1 того не стоило. – У меня уже начался токсикоз. Тебе же поставили ёмкость с водой, помой руки.

– Ничего искусственного. Если это выльется в свет, моей репутации конец. Ты же не хочешь разводиться для доказательства, что именно у тебя проблемы с бесплодностью, – женщина злобно посмотрела на мужа. Будь прокляты туфли от Маноло Бланик2 и этот чёртов контракт. – Вот когда ты прекратишь пить, тогда я начну мыть руки. Ты ещё помнишь этот уговор?

– Конечно, – она злобно улыбнулась.

– Думаю, в скором времени я и правда начну мыть и вытирать руки, – мужчина поднялся из-за стола. Мелани уже ненавидела его намёки по поводу своей несостоявшейся беременности. Она лишь надеялась, что получится не с первого раза. Её всегда удивлял факт беременности с полпинка в подростковых сериалах и многолетние попытки забеременеть людей чуть больше двадцати пяти. Если у них получится с первого раза, у неё начнётся дородовая депрессия. – У меня собрание в десять. Мне пора. Готовься, Мелани.

– Я всегда готова! – она показала ему на вино и странно улыбнулась.

Когда за мужчиной закрылась дверь, женщина сокрушённо вздохнула. Проснувшись сегодня без похмелья, она почувствовала в этом дне подвох. Лучше бы её голова раскололась на две части, ибо метафоричная головная боль не сравнится с настоящей, месяцев так через девять. Она допила бокал вина. Если у неё не было похмелья сегодня, будет завтра. Она не собирается переживать это утро в трезвом состоянии. Сердце женщины болезненно сжалось, когда она посмотрела на бутылку. Ей придётся обходить их винный погреб минимум девять месяцев! Она определённо точно не планировала кормить грудью: тогда её вынужденная трезвость затянется ещё на какое-то очень долгое время. Женщина боялась даже вообразить на какое.

Мелани налила себе ещё один бокал и покачала головой. Она старалась не думать обо всех прекрасных моментах беременности и уж тем более воспитания. Сейчас её сознание и разум пытались справиться даже с воображаемой новостью об удачной беременности. Она чувствовала, что судьба «подсобит» ей в этом деле. Мелани, конечно, может принимать противозачаточные, но, если её поймают, не видать ей больше украшений от Тиффани3. И дорогого вина. Женщина сжала зубы в попытке успокоиться. Ничего не получилось. Она перевела взгляд на тарелку со своим завтраком. Как же всё идеально. Так же идеально, как и скулы её мужа. Мелани просто помогла тарелке составить компанию кружке с кофе. По комнате разлетелся очередной звук бьющейся посуды. Женщина смотрела на последствия невменяемым взглядом.

– Упс, закидоны беременных.

– Итак, месье Легран. Начнём, – доктор Корон посмотрел на свой ещё чистый лист, потом – на Конарда. Тот кивнул ему. – Давайте поговорим о Вашем детстве. Предполагаю, Вы хотите обсудить некий ключевой момент, который, по вашему мнению, является проблемой, – он снова кивнул ему уже менее уверенно. – Нет. Давайте обратимся к более раннему отрезку времени. Мне хочется подойти к ситуации с другой стороны.

– Что именно Вы хотите услышать?

– Месье Легран, какое Ваше самое яркое воспоминание до этого переломного момента? Постарайтесь вспомнить нечто нейтральное. Может, наоборот, совершенно обычный день. Как Вы ходите в школу, что Вам нравилось смотреть по телевизору, – доктор сделал пометку в своём листе. – Время «до».

– Есть один день, который я помню. Возможно, единственный… – он прикрыл глаза.

***

– Месье Легран, пора просыпаться.

Мальчик завозился в кровати, но вставать не спешил. Утренний подъём давался ему не очень хорошо, из-за этого Легран-младший всегда и везде опаздывал – в школу, на прогулку, в театр, какое бы расписание у него ни было. Прислуга знала, что будить Конарда нужно минимум за полчаса до официальных сборов: пока парнишка раскачается и окончательно проснётся, пройдёт достаточно много времени. Обычно в школу его собирало сразу несколько человек. Ложился он всегда не позже десяти часов, проблем со сном у него не было, но утром повторялась одна и та же ситуация. В выходные мальчик не появлялся до обеда. Но сегодня был особенный день. Конард с нетерпением ждал его целых две недели. Однако по нынешней ситуации и не скажешь, что парень нацелен куда-то идти. Он сильнее закопался в одеяле.

– Магдалина, ещё пять минут. Прошу… – сонным голосом прошептал мальчик.

– Месье Легран, если Вы пролежите в кровати ещё пять минут, то мы приедем только к закрытию Диснейленда. Не забывайте, сегодня воскресенье и там будет много народа, даже со специальным пропуском, – мягкий голос женщины раздался откуда-то слева. – Поднимайтесь, уже три часа.

– Что?! – Конард подскочил с кровати и начал мотать головой из стороны в сторону. Будильник валялся где-то в середине комнаты. Мальчишка перевёл взгляд на настенные часы. Понятно, его обманули. Для семилетнего возраста он был слишком смышлёный. Его не запутают цифры и стрелки. – Магдалина, ещё только десять часов. Это несправедливо! – мальчик надул щёки и сложил руки на груди. Ото сна не осталось и следа. Его снова обвели вокруг пальца.

– Всё делаю для Вашего счастья, вот и иду на небольшие преступления, – женщина лет пятидесяти со смуглой кожей улыбнулась ему. Он же продолжал сидеть на кровати и сжимать свои губы от обиды. – Я планировала выйти в полдень. Давайте Вы пойдёте чистить зубы, умываться, позавтракаете, и поедем… В Диснейленд, – от этого заветного слова глаза мальчишки загорелись. Женщина потрепала его по волосам.

– Хорошо! Я скоро! Не уходи без меня, – Конард вскочил с кровати и вихрем побежал в свою ванную.

– Мне одной там делать нечего, – женщина не переставала улыбаться.

Забежав в ванную и хлопнув дверью, Конард схватил свою зелёную зубную щётку и наспех начал чистить зубы. Няня заставила вспомнить об особенном дне. Даже для семи лет мальчишка отличался достаточно высоким ростом. Две недели назад они сделали новую метку на двери, и теперь он точно может прокатиться на трети аттракционов. А это намного больше, чем два. С того самого позорного дня, когда они в первый раз пришли в парк и поняли, что пустить Конарда могли лишь на детские карусели с машинками, прошёл год. Невероятная несправедливость жить в городе с самым знаменитым парком аттракционов и не иметь возможности покататься на них. Будто его построили специально для взрослых. Конард смутно вспомнил линейку для американских горок и фыркнул. С такими цифрами он вообще боялся не попасть туда. Никогда. Сплюнув пену, он начал умываться.

Ему очень хотелось, чтобы кто-нибудь из родителей пошёл с ним. Хоть один раз. Но отец был уже на работе, а мама болела, как обычно. Мама везде ходила с бокалом вина, а Конарду даже не давали попробовать. Из-за этой жидкости ей было хорошо вечером и плохо с утра. По его мнению, это глупо. Мама выглядела такой бледной и измученной, даже забывала иногда краситься. В младшей школе другие дети говорили ему, что статус мамы обязывает её краситься. Закончив одеваться, мальчик вбежал в комнату. Там лежала приготовленная одежда. Если он поспешит, они могут выйти пораньше. Когда Конард спускался по лестнице, он увидел отца, мужчина ещё не успел уехать. Тот с грязными руками допивал свой чай. Мама всегда заставляла няню мыть ему руки. Сейчас он достаточно большой, чтобы делать это самостоятельно.