– Да, – перед глазами Конарда чётким видением стоял Отис и улыбался. Этот Отис не плакал и не злился.

«Только ради него».

– Тогда усаживайтесь поудобнее, и давайте поймём, откуда растут ноги у Ваших проблем в таком естественном для каждого человека чувстве любви?

Глаза Конарда стали стеклянными, а губы скривились в отвращении, кожа побледнела.

– Хм…

На первой же странице, которая, как понял Отис, являлась обложкой, парень замер. Он понадеялся, что справится без помощи профессионального психолога. В середине листка стояло странное существо: у него было тело львёнка, но на спине покоились крылья… Орла. Нечто всматривалось вперёд, в тёмную чащу леса. Половина морды была храброй и немного злой, вторая – изображала вселенский ужас. Тьма была нарисована из силуэтов разных существ. В этот раз Конард тоже добавил краски лишь самым страшным или важным эмоциональным моментам. Глаза силуэта волка были прорисованы красными точками, медведя – жёлтыми, а барсука – коричневыми. Чуть позади леса Отис с ужасом узнал силуэт щенка с тремя головами. Он сидел, ссутулившись, и вытирал слёзы. Эта обложка явно каждый раз приобретала всё новые и новые подробности. Какие-то силуэты были нарисованы не очень хорошо, какие-то, наоборот, чересчур реалистично.

Судорожно вздохнув от волнения и нетерпения, он перевернул страницу. Скетчбук ломился от рисунков и слегка раздулся от старости. Разумом Отис и не надеялся дочитать его ни сегодня, ни завтра. Парень лишь рассчитывал, что не будет заниматься этим во время каникул и подготовки к сессии. Он заочно не простит Конарда, если завалит экзамены. Усугубляло положение ещё и обдумывание каждой картинки. Ведь это были не просто рисунки, а, скорее, отражение мыслей и чувств Леграна, моменты из его жизни. Любой из них мог объяснить проблемы парня, почему он сбежал. И, самое главное, это даст надежду двигаться дальше и найти этого маленького странного львёнка в огромном Париже.

На первой же странице скетчбука оказалось несколько рисунков, сделанных по принципу комикса, и пара вложенных листков. Отис проанализировал каждый из них, но ни на одном из них не было Конарда. Без львёнка его мозги вообще не собирались соображать. Однако внутри появилось какое-то чувство тревоги. Около миски сидел тот самый волк с красными глазами и пил кровь. Недалеко от него в куче костей рылся карикатурно прорисованный медведь. Морда первого не отражала ни одной эмоции, второй же был слишком расслабленным и весёлым. Отис решил не пропускать эту страничку. Так или иначе, именно она была первой, и на ней не было львёнка. Зачем же Конарду тогда рисовать это?

Женщина в красивом чёрном кружевном платье сидела за огромным полированным столом с левой стороны, перед ней была тарелка с нетронутым завтраком. Она уже десять раз пробежала взглядом по глазунье, бекону, двум кусочкам помидора, трём – огурца. Именно то, что она заказывала вчера, однако сейчас женщина смотрела на это и хотела бросить блюдо в стену. Просто так, от скуки. Она отпила из бокала небольшой глоток вина. Рядом остывала чашечка кофе. Без зазрения совести лёгким движением руки женщина скинула его со стола и поставила на его место бокал. Это вызвало на её лице ещё одну улыбку. Она перевела взгляд на тарелку с едой и вскинула бровь.

– Сейчас девять утра. Ты не ошиблась с выбором напитка? – мужчина напротив ел мясо. Огромный кусок стейка, еле-еле прожаренный, рядом стояла пивная кружка с чаем, овощи были разбросаны по столу. Женщина вздохнула и покачала головой. Это её каждодневная «прекрасная» картина.

– Ты разделываешь оленя на завтрак, моё вино выглядит излишне аристократичным на этом фоне. Кто-то должен сохранять благородный статус, – она, не задумываясь, выпила вина и смерила мужа взглядом. Тот лишь усмехнулся и продолжил есть. – Почему ты не убил этого оленя и не съел сырым? Повар держал его на огне меньше, чем в маринаде. Опять идти к врачу.

– Тогда вместе пойдём. Ты – к наркологу, я – к паразитологу. У каждого из нас свои привычки, – он совершенно не обращал внимания на подколы и сарказм жены. Они были в браке уже пять лет и достаточно притёрлись друг к другу. – Мы совершили вчера прекрасную сделку. За такое не грех подхватить паразитов.

– Ты омерзителен, – женщина скривилась. Они уже три раза были у паразитолога из-за нездоровой любви мужа к сырому мясу и лишь раз – у нарколога из-за совершенно нормальной любви жены к алкоголю. Она не просто так вела этот счёт. – Девять утра, а я ещё не пьяна, чтобы спокойно смотреть на это. Удивительно.

– Девять утра, а ты ещё не пьяна! И правда, удивительно. Факт, заслуживающий статьи в газете. Куда уж там моя оленина… – женщина сузила глаза и медленно, назло сделала ещё один глоток вина. Напиток уже заканчивался в её бокале, но прислуга, как и всегда, оставила бутылку на столе. Женщина сама наливала себе: пока дождёшься наполнения бокала, велика вероятность протрезветь. – Два миллиона евро, Мелани.

– Всё равно ещё недостаточно для первой полосы, – самоирония. Это была отличительная черта женщины. Мужчина засмеялся и чуть не подавился. Его жена налила себе полный бокал под хрипы и смех, даже не взглянув на него. Она всё никак не могла решить, по какой причине умрёт её муж. Либо паразиты в нём прогрызут путь наружу, либо он просто подавится куском мяса. А может, она прирежет его ночью…

– Чёрт, этот олень пытается мне отомстить, – мужчина наконец-то перестал кашлять и набрал полные лёгкие воздуха. Он сморгнул слёзы и выпрямился. Женщина взглянула на мужа. Если откинуть его отвратительные повадки дома, то даже со стекающим жиром по рукам он всё равно был невероятным красавцем. Ему чертовски повезло. – Знаешь, мне уже надоело выслушивать от инвесторов, последние три встречи я получаю один и тот же сет одинаковых вопросов.

– Бернард, это твоя работа. Если никто не будет задавать вопросы, то на какой чёрт быть генеральным директором?

– Они задают вопросы о наследниках, Мелани.

Конечно же, женщина знала, какие вопросы задают его стареющие, лысеющие и седеющие инвесторы. Для мужчин круга её мужа было жизненно необходимо заделать как можно больше детей. Мелани не понимала их рвения. Год назад погиб один из их партнёров, вот и разделилась некогда огромная компания на восемь частей. Кто-то из них открыл ресторан с суши. Ни это ли падение в их современный век? Женщина вздохнула, каждый из мужчин хочет показать, насколько он плодовит и силён, всё это уходило глубоко корнями в старые французские обычаи. Ей так повезло с мужем в этом плане: он не бил кулаком по столу и не требовал потомства, будто она породистая свиноматка. Бернард жил в своё удовольствие. Но обычаи их особого мира толкали на глупости.

– Может, усыновим? – Мелани знала, что это не сработает, но должна была попытаться сохранить свою фигуру. Женщина видела последствия вынашивания ребёнка и родов, поэтому была согласна даже на детей из космоса. Мужчина на том краю стола лишь покачал головой. Она опустошила бокал наполовину.

– Суть как раз в обратном. Я рад, что у аристократов пропал тренд брать детей из неблагополучных семей или стран третьего мира, – женщина перестала пить вино и открыла рот, но муж перебил её. – Суррогатная мать тоже не пойдёт. Ты должна появиться на некоторых встречах с вульгарным животом.

– Может, мне ещё фото в журнал отправить с приёма у гинеколога? Со всех ракурсов, – женщина фыркнула. Она знала, что рано или поздно придётся рожать. И, скорее всего, много, но даже сейчас она не готова. Мужчина снова засмеялся. Мелани смотрела на него и мечтала, чтобы он подавился. В этот раз окончательно. Но чуда не произошло. – Я не делала в своей жизни ничего более нелепого и бессмысленного.

– Ты про фото в журнал?

– Очень смешно, – она посмотрела на свой бокал с вином и скривила лицо. Она будет скучать по красному полусухому и белому полусладкому больше, чем по своей идеальной фигуре и коже. Она ссутулилась от злости и крепко сжала тонкие губы. Деваться по факту было некуда. Всё это прописано в её брачном контракте. – Я не делала ничего глупее, чем рожать детей. Мы совершаем это буквально от скуки.