— Ладно тебе…

Девушка поднялась из — за стола.

— Я сейчас.

Она шла по залу, огибая столы, провожаемая скользящими заинтересованными взглядами. Не чувствуя их так, как закаленный человек не чувствует прикосновений порывистого холодного ветра и поцелуев снега — колючих и острых. Рослая, худенькая, стянутая кожей брюк. В разболтанном тёмном свитере, жестких туфлях.

" Не любит платьев. " — вдруг подумал Рэндар — " И украшений не выносит… "

Самки, обычно, падки на украшения. На побрякушки, на подарки, на все эти атрибуты, подчеркивающие то, что о них якобы заботятся. Эта же, при попытке что то ей предложить, фыркает, щурит глаза и оскорбляется… Не верит, предпочитая розовой романтической дымке твёрдый монолит товарно — денежных отношений. Шлюха. Дорогая шлюха. А может, просто честная? И сама с собой, и с другими.

Очень честная, стремящаяся не быть должной никому в этом мире. Старательно отрабатывающая заботу, предоставленную ей… Прилежно стараясь в постели. Страдая от боли и отвращения, снимая жар… Ни разу даже не высказав, КАК ей трудно… Как ей трудно даже не спать, а просто находиться рядом с ним.

" Прости, Аталина. Прости. Пока я ничего не способен дать тебе, кроме боли, жара и денег. "

…В дамской комнате было прохладно и пахло лавандой. Аталь стянула свитер, умылась ледяной водой, закрыла кран и посмотрела на себя в большое квадратное зеркало. Стекло равнодушно подчеркнуло и худые скулы, и круги под глазами, и два слабых кровоподтека над левым соском.

— Тварь… — прошипела девушка сквозь зубы — Ненавижу… КОРДЕЛЛ, КАК ЖЕ Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ… Долбаная мразь…

" Ты моя пара, Аталина Баррет. Ты МОЯ! "

— Дерьма тебе. Только на срок договора. Нет вам пар в Лаберилле…

Она ещё раз умылась. Утершись бумажным полотенцем, натянула свитер.

Подумала о приближающейся ночи… Может, даже и сегодняшней — от него уже жаром пышет, как от близкого костра. Долго не выдержит, точно! Сегодня и приползёт, с постылыми ласками, объятиями и гарью в глазах. Может, под это дело попросить у него лайр? Будет хоть, на чем смотаться из паскудного гнезда…

Дверь грохнула, впустив в помещение высокую, дорого одетую, но вульгарно накрашенную блондинку. Девка встала рядом с Аталиной, расстегнула мешковатую, облепленную стеклярусом сумку. Достав из её недр круглую пластиковую коробочку, открыла. Поддчерпнув длинным серебристым ногтем пудру, слизнула пробитым пирсингом языком.

Смерив Аталину оценивающим взглядом, спросила:

— Это ты с Корделлом? — голос у блонды оказался приятным, низким, с нотками пьянящей хрипотцы.

— Ну я. — ответила Аталь — Тебе что за дело?

— Не фырчи, — блондинка примиряюще рассмеялась — я из интереса просто. Познакомимся?

Аталина присела на край умывальника:

— На что мне с тобой знакомиться?

— Тайран. — блондинка протянула руку, не обратив внимания на выпад — Тайран Флемм.

— Аталина Баррет.

Рука Тайран оказалась неприятно влажной, горячей, как и у всех " пудренников".

— Ты давно с ним, Аталина?

— Месяц с небольшим.

Тайран присвистнула:

— Долго продержалась… Сколько ещё тебе? Или бессрочно?

— На шесть месяцев договор.

Тайран порылась в сумке. Вытянув оттуда блокнот и карандаш, быстро начертила на бумаге несколько цифр.

— Вот, Аталь. Посигналь, если что.

— С чего бы такая забота?

Блондинка щёлкнула замком сумки:

— Я такая же, как и ты. На два года. Только для другого…

— С Хорсеттами?

Та кивнула:

— Нет. С Нэйдом. Я ему родить должна.

— Так ты…

— Я не человек.

Вот это становилось уже интересно.

— Кто же?

Тайран усмехнулась. Холодно и зло.

— Посигналь, детка. Когда будет время. Расскажу… Тебе будет интересно послушать.

Повернувшись на каблуках, она вышла, хлопнув дверью.

Аталина вернулась за стол. Села, придвинув к себе тарелку с салатом.

— Дай руку, Аталь.

Она протянула руку ладонью вверх. Потом посмотрела на обхвативший тонкое запястье широкий золотой браслет.

— Не нравится?

Девушка пожала плечами:

— Спасибо, Рэндар. Вы зря тратитесь.

Он откинулся на спинку стула:

— Перестань. Нравится или нет?

Не дождавшись ответа, глухо сказал:

— Ешь, Аталь. Если не нравится, так и… ладно.

Корделл отвернулся, уставился в окно и замолчал.

Салат оказался вкусным. Тёплым. С нежным привкусом слез.

Аталина лежала на мелком песке тренировочной площадки и смотрела в небо. Сегодняшнее занятие вымотало её. Бег. Прыжки. Бег. С каждым днём тело слушалось все лучше и лучше, недостатком самоконтроля девушка никогда не страдала — прижаться к земле, слиться с травой, изобразить оргазм…

Аталина усмехнулась. Этой фишке её научила Инона:

— Мужикам что надо, Баррет? А? Как думаешь? Они все хотят чувствовать хотят себя Королями. Вот он схватил тебя за сиську — так ты обкончаться уже должна. Поняла? И не морщись, они за это деньги платят! Противно? Понятно, что противно… А куда деваться? И не фырчи… Я тебя итак берегу, как мать родная. Самолучшие клиенты — все тебе! И на фокусы твои глаза закрываю! Одно условие — спереди не давай, выгоню. А так… Женщина — существо многофункциональное, бгыгыгыыыы… Вот и пользуйся, детка! Глазки там поелейнее сделай, мышцы сожми, растекись… Да твои фанаты последние штаны с себя снимут, лишь бы… А что такое? Ну ка, не реви! Иди работай.

— Все такие… — прошептала Аталина, наблюдая, как рваные серые облака плывут сквозь её худые растопыренные пальцы — Все. Одинаковые…

Она подумала о Тайран, блондинке из ресторана. Что такого важного та хотела ей сообщить? Вчера Аталь набрала номер, не дождалась ответа, оставила сообщение. Флемм не перезвонила. " Пудренники "- жутко необязательный народ!

— Вставай. — Аркас протянул ей руку — Не валяйся на земле, простынешь. Соплей мне ещё твоих не хватало…