— Боже, как драматично! Саш, да забыла я его в машине, бывает, — сейчас мне уж точно было не до приятельских переживаний.

— Ну блин, нельзя же так издеваться над старым другом!

— Да не очень-то ты и старый. На мой взгляд, так вполне молод и даже хорош собой, — я чмокнула его в щёку и поморщилась. — Мог бы побриться для разнообразия, вместо того чтобы место искать.

— Вот так всегда: не вижу тебя — и сердце рвётся, а как увижу — глаза б не смотрели! — узрев меня живой и невредимой, Веселовский немного расслабился, но окончательно не успокоился. — Вот что ты за человек такой? Тебе вообще на всех плевать, да?

— Слушай, а ты чего злой такой? На работе что-то? — рассеянно спросила я. Сейчас меня больше занимал Виктор Андреевич. Он остановился поодаль, вышел из машины и, облокотившись на неё, говорил по телефону, а я пыталось по лицу определить, хорошие там известия или плохие. Определить ничего не получалось — лицо оставалось непроницаемым. Хотя… о чём это я, господя… откуда тут взяться хорошим известиям?

— Нормально всё на работе, — буркнул Сашка.

— А что тогда? Ты обедал вообще?

— Нет, не хочется что-то…

— Да ну? Ты не заболел? — я оторвала взгляд от Азарова и, обеспокоенно обернувшись, приложила ладонь к челу друга. Не помню случая, чтобы Сашке изменил аппетит.

Лоб был нормальный, прохладный, но ведь это ещё не показатель здоровья.

— Болит что-нибудь? — заботливо спросила я.

— Душа считается? — скривился Сашка. — Просто я чувствую себя глубоко несчастным.

— Почему? — удивилась я. — Ты красив, удачлив, молод, богат. У тебя есть всё, о чём мечтает любой мужчина: отличная квартира, хорошая машина, стабильный бизнес и целая куча влюблённых девчонок, — я взяла его под руку и неторопливо повела к дому.

— У меня нет тебя, — вздохнул приятель.

— О, да это ты просто счастья своего не понимаешь! — воскликнула я. — Характер у меня премерзкий, уж кому, как не тебе, не знать. И он, Саша, не изменится. Никогда. Прикинь? Он такой со мной родился. Как и чудесная способность на «раз» сделать любого несчастным.

— Вот и сделала, — Сашка продолжал обижаться и недовольно гримасничать.

— Как же ты ошибаешься, дружок, — улыбнулась я. — А всё потому, что тебе не довелось жить со мной под одной крышей.

— По-моему, под одной крышей мы живём уже не первый год, — огрызнулся он.

— Не цепляйся к словам. Технически, то, что у меня крыша, у тебя — пол. И на мой объективный взгляд, один этот факт должен сделать тебя беззаботным и радостным. Так что, пойдём, будем бороться с твоей депрессией привычным способом. Виктор Андреевич, — уже входя в дом, окликнула я Азарова, — присоединяйтесь к нам, мы идём обедать.

Я не фанат страшилок за столом, но от расспросов о смерти Кирилла не удержалась. Правда, ничего определённого Виктор пока сказать не мог. Из его рассказа выходило, что тело обнаружила одна из девиц Кирилла, в квартире, специально предназначенной для свиданий.

Кирилл с простреленной головой «отдыхал» на кухонном столе, пистолет валялся рядом. Предсмертной записки не было, зато в мобильном телефоне нашлось уже не актуальное послание «лисёнка», в котором девушка грозилась «всё рассказать», если Кирилл немедленно к ней не явится.

По версии следствия, девушка шантажировала парня, за что и была убита. Расправившись таким образом с вышедшей из-под контроля «свидетельницей», Кирилл отправился на свою тайную квартиру, то ли с целью отсидеться, то ли подготовиться к допросу, то ли просто прийти в себя.

Странным было то, что в такой момент он пригласил в гости подружку. Марину, которая, кстати, была коллегой и приятельницей убиенной Лены. Их вялотекущая связь с Кириллом была запараллелена не только с Лениным романом, от которого, по словам Марины, Кирилл никак не мог «сдыхаться», но и с многими, многими другими…

Высокой нравственностью топ-модели нашего города, похоже, действительно не отличались, потому в их среде считалось даже престижным «отбить» у подруги богатого и перспективного кавалера. Это как бы являлось подтверждением большей привлекательности, а стало быть, давало право считаться лучшей в деле, где основным критерием оценки является красота внешняя. В общем, для такого парня, как наш покойник — натуральный Клондайк.

По утверждению Марины, Кирилл был чрезвычайно возбуждён и настаивал на встрече как можно скорее. И хотя в планы девушки на сегодня это не входило, она пообещала приехать. Однако задержалась в агентстве и попала на встречу гораздо позже, чем обещала, когда встречаться, по сути, было уже не с кем. Если ты, конечно, не некромант.

В версию самоубийства эта деталь совсем не укладывалась. Если уж Кирилл так разнервничался, что начал вдруг помышлять о суициде, то какого дьявола вызвал девушку? Стрелялся бы, да и дело с концом. Непременно свидетель был нужен?

На данный момент это было всё, что Виктор Андреевич мог нам рассказать. В заключение он сообщил, что уезжает домой к Кириллу, куда спешно доставили Дениса, чтобы допросить одновременно с Виолеттой.

Со мною Виктор собирался «разобраться» позже, но я настояла на поездке с ним, мотивируя тем, что допросить меня можно и там. А то, что у него есть ко мне вопросы, я не сомневалась.

Интересно, в котором часу мой бизнес-партнёр преставился? Наши сегодняшние «бродилки» начисто лишили меня алиби на несколько часов…

Азаров противиться не стал, видно, посчитал такой вариант более надёжным — пусть уж я буду на виду, чем неизвестно где.

Сашка, видимо, тоже предпочитал теперь держать меня в поле зрения и пытался увязаться за нами, но я схитрила и попросила его остаться дома с Магистром, тащить которого с собой якобы было не совсем уместно.

— Саш, ну что со мной может случиться в доме, где полно следаков? Аж ничего. Я же не одна, в конце концов, туда еду!

Аргумент был принят. Но это мы тогда просто не знали, что случиться со мной может всякое, в диапазоне гораздо более обширном, нежели непосредственная угроза жизни.

Чтобы так убивался по брату мужчина, увидишь не часто. Я-то полагала, что там вдова в истерике бьётся, а Денис, как и подобает «сильному» полу, не даёт воли эмоциям, а оказалось совсем наоборот.

Виолетта удивила спокойствием, а Денис рыдал на весь дом, несмотря на то, что успокоительное ему уже вкололи, и водку он хлебал прямо из бутылки. Хотя… шок у разных людей и проявляется по-разному. Спокойствие в такой ситуации не обязательно признак безразличия, а громкий плач может быть всего лишь следствием приёма алкоголя.

В общем, о допросе Дениса речь пока не шла, в таком состоянии он не то что на вопросы отвечать не мог, но и, похоже, не очень понимал, где находится.

Едва переступив порог, я осознала, насколько глупой затеей была моя поездка сюда.

Денис тут же повис на мне, обливая соплями и неся полную чушь о какой-то «нашей» свадьбе, которую из-за несчастья придётся отложить… А он-то уже так ладно всё спланировал!

Я хотела утешить его словами, что ничего страшного не произойдёт, даже если это событие отложится на пару столетий, но тут Денис простонал, что если мы в ближайшее время не поженимся, он непременно отправится вслед за безвременно почившим обожаемым братом. При этом он извлёк из кармана ствол и покрутил им у виска. К счастью, не у моего, да и вернул он его на место почти сразу, но всё равно стало как-то совсем неуютно.

Все присутствующие во главе с Виктором Андреевичем тщетно пытались оторвать от меня безутешного парня, но он вцепился в моё хрупкое тельце мёртвой хваткой. Применить жёсткую силу, учитывая статус страдальца, никто не решался.

Денис же, рыдая, твердил, что сильно провинился перед братом, наговорив про него гадостей, всего лишь искренне желая, чтобы тот не стоял на пути к нашему счастью. «И вот теперь он уже никогда, никогда не встанет!» Но, мол, покойный не должен на него обижаться, зная, как младший брат впервые за столько лет безумно влюбился…