– Ему звонили насчет тебя, – наконец сказал Тоня.

– В смысле?

– Чтобы он от тебя отвалил. Сказали, что в следующий раз собаки рядом может и не оказаться. И закрывать его своим телом будет некому.

– Но у нас с ним ничего…

– Тогда ничего, а потом могло быть чего. После того, как ты выносишь детей для Нины. Он хотел. Он сам мне это сказал.

Я ошарашенно посмотрела на Антония.

– Это мог быть твой бывший? – спросил он.

– Славка? – Я рассмеялась. – У него давно другая жизнь. Другая женщина. Он ни разу не пытался со мной связаться. Если бы захотел, мог бы хотя бы через Алису, с которой иногда встречается. Хотя он говорил Алисе, когда они с бабушкой на экокурорт ездили, что до сих пор меня любит. До этого не говорил. Нина Эдуардовна считает, что в дело замешан ее бывший муж – губернатор Н-ской области.

Я пересказала Антонию наши разговоры с Ниной еще раз. Конечно, он знал, зачем мне нужно во Францию, куда он собрался меня сопровождать. Он сам разговаривал с Ниной. Но тут я постаралась вспомнить все детали, все, что она мне когда-либо говорила.

– Но, значит, в тебя стреляли из-за меня?! Тоня, я…

– Ты ни в чем не виновата.

Он обнял меня и поцеловал. В его объятиях было так комфортно! Я чувствовала себя в полной безопасности. Мы рухнули в постель. Но расслабиться я не могла, и Антоний это почувствовал.

– Я встречусь с этим губернатором, когда вернемся в Россию и когда будут известны результаты ДНК-теста, – сказал мне любимый мужчина.

– Вообще-то к губернаторам трудно прорваться, – заметила я.

Антоний рассмеялся, а я подумала, что сморозила глупость. Это человеку типа меня сложно, а известному режиссеру Антонию Ростовцеву раз плюнуть. Приедет он в Н-скую область со свитой и журналистами. И все журналисты этой области бросятся его снимать и фотографировать. Скажет, что присматривает натуру для своего следующего фильма или что-то в этом роде. Да губернатор сам его пригласит! Почтет за честь побеседовать с таким человеком. Вполне может и к себе домой пригласить, а не только в администрацию.

– Это вполне мог быть «долгоиграющий» многоходовой план, – заметил Антоний. – Нина же сказала, что Евгений Григорьевич ездил в Чехию. Он следит за Ниной. Он в курсе того, что происходит в ее жизни. Возможно, он думал о переводе активов на себя через ребенка, когда он еще был у тебя в животе. И никакой мужик рядом с тобой ему был не нужен.

– Такие люди – это… какой-то другой биологический вид, не тот, к которому отношусь я!

– Вот поэтому я и люблю тебя, Вася!

После официального мероприятия в Вильнюсе празднование дня рождения Кальвинскаса-старшего проходило в узком кругу, в их с внуком доме, без каких-либо представителей СМИ. Там собралось около пятидесяти человек разного возраста, разных национальностей и из разных социальных слоев. Основным языком был русский. Антоний был в своем любимом древнегреческом хитоне, мне подарил наряд в таком же стиле, и я впервые надела на себя одеяние, которое не кроилось и не сшивалось – как в древние времена. По древнегреческим традициям женская одежда была более длинной и более закрытой, чем мужская. Мой белый хитон был красиво драпирован на груди и застегнут на плечах золотыми фибулами[7]. Края ниспадали сбоку красивыми складками. На талии был пояс. Антоний пояснил, что мой хитон длиннее традиционного. Я помнила героинь в его фильмах, которые носили хитоны без пояса: тогда при ходьбе он распахивается, и демонстрируются обнаженный правый бок и нога. Антоний правильно решил, что я не захочу этого делать. Поэтому и подобрал для меня пояс. По низу хитонов у нас обоих шла одинаковая вышивка.

Так что мы с ним смотрелись органично, но если сравнить с другими… Дресс-кода на этом мероприятии не было. Рудольф Станиславович, конечно, появился в пижаме. И не он один! Инициированная им мода многим понравилась. В костюме с галстуком оказался один юбиляр, который восседал в нем во главе стола. Большинство гостей оделись просто удобно. Не было ослепляющего блеска бриллиантов и других драгоценных камней. Арвидас, главный герой фильмов Кальвинскаса-младшего, пришел с «другом».

Жили Кальвинскасы в трехэтажном замке, построенном в стиле Средневековья – с тремя башнями, на которых могли бы расположиться даже лучники, чтобы защищать хозяев от нападения врагов. Рудольф Станиславович использовал собственный дом в каком-то из фильмов литовской Бондианы. Правда, тогда каким-то образом убирал из кадра скульптуры античных воинов, установленные перед главным входом. Средневековье заканчивалось, стоило только переступить порог – там начинался хай-тек. Интерьеры были отделаны ценными породами дерева, белым мрамором, керамогранитом. Признаться, меня поразили изогнутые стены и криволинейные лестницы, которые я видела впервые в жизни. То есть я видела их на экране в фильмах того же Кальвинскаса, но в реальной жизни я раньше по таким лестницам не ходила. Вероятно, Рудольф Станиславович строил этот дом, рассчитывая не только в нем жить, но и использовать в своих фильмах, что и делал. Для деда был обустроен специальный лифт, куда можно было легко въехать на инвалидной коляске.

Я прекрасно провела время, потом еще лучше ночь. Мы пробыли в Литве три дня. Раньше я в этом государстве не была никогда. Моя мама ездила в советские времена по путевке в три прибалтийские республики. Наверное, с тех пор многое изменилось, но я не могла этого сказать. Что могу сказать про место, где стоит дом Кальвинскасов? Спокойно, тихо, чисто, красиво. Мне понравилось. Хотя рядом с Антонием мне понравилось бы везде.

В замке Кальвинскаса я впервые побывала в сухой кедровой сауне, потом наслаждалась в огромной гидромассажной ванне, Антоний каждый день ходил в тренажерный зал, я ленилась.

Франция после Литвы поразила количеством арабов. Я была в этой стране лет десять назад, и изменения оказались разительными. Правда, в той французской деревне, где стоит дом Нины, арабов не было. Она осталась французской деревней, что радовало. Домик, купленный там Ниной, казался очень скромным после замка Кальвинскаса. Но, вероятно, она не хотела привлекать к себе лишнее внимание, а Кальвинскас, как я уже говорила, рассчитывал в своем доме не только жить, но и использовать его в работе.

Я впервые видела детей, которых выносила. Мальчишки носились как угорелые, явно наслаждаясь жизнью. Они были веселые, здоровые, любимые и явно обожали отца, который проводил с ними больше времени, чем кто-либо из взрослых. И Родион выглядел счастливым, несмотря на то, что оказался фактически заперт в этой французской деревне.

Мальчишки не были похожи друг на друга, как бывают близнецы, что неудивительно: зачатые в пробирке дети походят друг на друга как братья и сестры, рожденные в разные годы. Один, как правильно заметила Нина, оказался копией Родиона. Второй… В лице у него было что-то знакомое, только я не могла определить, чьи именно это черты. Вроде не Нинины. Точно не Иванова, фотографии которого я внимательно рассматривала перед поездкой во Францию. Славкины? Вовика? Ведь племянник иногда больше походит на дядю, чем на своих родителей, а дети дяди при этом на него самого совсем не похожи. Моя подруга Варька – копия брата своей матери. Он ее очень любил, говорил: «Ты – наша порода», а его дети оказались похожи на родственников со стороны своей матери. Ничего не взяли от отца!

Я сделала все, что просила Нина. Одну ночь мы с Антонием провели в доме Родиона. Я играла с детьми, мужчины беседовали за бутылкой коньяка. Во время нашего путешествия Антоний одевался как обычный современный человек – никаких хитонов, тог и прочих древних нарядов.

Результат ДНК-теста оказался поразительным для всех.

Родион был биологическим отцом обоих мальчишек.

Но Нина их биологической матерью не была.

– Вася, как такое могло получиться?! – кричала Нина мне в трубку.