— Кто-то должен встать на пересечении всех силовых линий, в центре кристалла, — понимающе кивнул Светлейший Саймон.

— Думаю, это буду я, — включился в разговор Валлиан. — Так уж вышло, что я последний, кто проводил Церемонии Посвящения на планете, и сейчас все Мастера, которые участвовали в них, легко смогут взаимодействовать со мной, поддерживая контур нашего Кристалла Света своей силой и прикрывая меня от атак эгрегора.

У Лайоны перехватило дыхание: вся эта темная мощь может обрушиться на ее мужа?! Пусть он невероятно силен и весь словно соткан из света, но хватит ли этого, чтобы он не утратил навсегда связь с физическим телом и смог вернуться из тонкого мира в мир обычный?

— Не будем забывать так же, что у каждого из нас теперь есть свой якорь, — словно услышав беспокойные мысли госпожи Монтессори, добавил Светлейший Саймон. — Это значительно упрощает нашу задачу.

Все дружно посмотрели на Лайону, Летицию и сидящего впереди них мастера Аркадиана. Лайона вдруг поняла, почему Светлейшего Клиффорда, который числился куратором Планеты Несогласных, не поставили в центр Кристалла Света: его якорь был самым… ненадежным. Все же даже между самыми закадычными друзьями не может быть такой близости, как между любящими сердцами мужа и жены.

Госпожа Монтессори тихонько вздохнула: ответственность за происходящее и за жизнь Светлейшего Валлиана впервые стала ощутимой и легла на плечи нелегкой ношей. Летиция, видимо, ощутила что-то похожее: она тоже нахмурилась и даже, кажется, немного побледнела.

— Все будет в порядке, вот увидишь, Летти! — поспешила поддержать подругу Лайона. — Мы справимся. Иначе и быть не может!

— Да. Делай, что должен, и будь что будет, — заставляя себя разжать кулаки и улыбнуться, кивнула Летти. — Я рада, что ты снова рядом, подруга.

Девушки закончили шептаться и вернулись к разговору Светочей. Мужчины обсуждали какие-то координаты, строили на голопанелях графики и диаграммы…

Вскоре Картадели — и те трое, что находились на Острове Посвящения, и те четверо, что кружили над Левконией на межзвездных лайнерах — согласовали планы. Физически ни Клиффорду, ни Саймону, ни Валлиану не нужно было никуда больше ехать или лететь. Им предстояло выйти в тонкий мир, и уже в нем переместиться так, чтобы оказаться в намеченных точках относительно Левконии, точнее, ее отражения в теневом мире.

— Благоприятный момент для выхода в тонкий мир и атаки на эгрегор наступит через два часа сорок минут, — объявил Светлейший Клиффорд, взглянув на расчеты, переданные группой аналитиков. — Всем — отдыхать, спать и полдничать. Встречаемся через два часа десять минут в президентском люксе. Мы с Валлианом и Саймоном будем ждать всех там.

Лайона поняла, что сами Картадели намерены поработать над организацией предстоящего сеанса групповой медитации, без которой выход в тонкий мир был невозможен.

Мастер Аркадиан подтвердил ее догадки.

— Идемте, девушки, — позвал он. — Я приглашаю вас в дом, который занимаем мы со Светлейшим Клиффордом. Там есть свободные комнаты, и вы сможете побыть наедине с собой, зная при этом, что не остались совсем одни.

Лайона и Летиция с благодарностью согласились. Это предложение было удобно еще и потому, что гостевой дом, который заняли Клиффорд и Аркадиан, находился ближе всех к центральному зданию комплекса.

Помахав Светочам, подруги вслед за Мастером Аркадианом отправились в гостевой дом. Там разошлись по разным комнатам.

Лайона приняла душ, переоделась в свежую одежду, просушила волосы, уселась в кресло и принялась расчесывать их, планируя заплести простую косу.

Атмосфера Острова посвящения влияла на нее умиротворяюще. Мерные движения рук действовали гипнотически. Девушка и сама не заметила, как погрузилась даже не в задумчивость — в лёгкий транс.

И тут воздух у нее перед глазами задрожал, замерцал. Комната, в которой она находилась, заполнилась роем мошкары — мелкой, суетливой. Облако мошкары какое-то время бестолково металось, а затем начало местами сгущаться. Постепенно из него сложилась огромная, в рост человека, голова с провалами вместо рта и глазниц.

— Ну, здравствуй, Хранительница Внутреннего Огня Светоча Валлиана, талантливая экзорцистка Лайона Монтессори, — произнесла голова.

Точнее, эти слова прозвучали у госпожи Монтессори в голове, хотя рот огромной головы двигался в унисон прозвучавшей речи.

— Кто ты?! Что тебе нужно? — Лайона отложила расческу и быстро перехватила волосы резинкой, собрав их в низкий хвост.

— А ты как думаешь? — нехорошо усмехнулась голова.

Вторым действием, которое предприняла госпожа Монтессори, стала постановка зеркального щита. Получилось это мгновенно, почти рефлекторно. Мастер-экзорцист Гейбл мог бы гордиться своей ученицей!

— Думаю, — активируя голубой луч, проходящий через позвоночный столб, медленно, рассудительно заговорила девушка, — что ты — некая темная сущность, по классификации бестиария — внеклассовая.

— Ха. Ха. Ха. — Голова изобразила отрывистый лающий смех. Поскольку щит не позволял потустороннему голосу проникать в голову Лайоны, сущности пришлось превратить в голос жужжание роя мошкары. Звучало это жутко, но вполне различимо. — Сообразительная экзорцистка. Ты права, Лайона. Почти. По вашей классификации я — Темный лидер.

— А имя у тебя есть?

Благодаря учебе в Школе Инквизиции Лайона знала, что условно-разумные и разумные обитатели тонкого мира по какой-то причине не могут смолчать, когда их спрашиваешь об имени. А узнав это имя, экзорцист или заклинатель получает возможность влиять на темную сущность.

Говорящая голова тоже знала об этом.

Гудение мошкары стало громче и как будто злее.

— Зрогард Шрудс! — прогрохотало, прожужжало и просвистело неприятное вычурное имя. И тут же в комнате стало темнее, словно солнце внезапно скрылось за грозовой тучей. — Последний темный маг времен гибели Терры!

— В самом деле? — подпустив в голос скепсиса, выгнула бровь госпожа Монтессори и одновременно сформировала из голубого луча и шпагу, и четыре метательных ножа. — Так что же ты, Зрогард, за мухами прячешься? Давай, покажись уже! Поговорим лицом к лицу!

— Думаешь, тебе помогут твои ножички-зубочистки или палка-копалка, которую ты именуешь шпагой? — голова скривилась в ухмылке.

— Кто знает… — Лайона нарочито спокойно пожала плечами, не позволяя панике охватить свою душу. Она — экзорцистка! Ее готовили к встречам с любыми сущностями. Но воевать с мошкарой — это уж точно не имеет смысла. — Так зачем ты явился ко мне, Зрогард Шрудс? Похвалить меня за успехи в учебе?

Голова переместилась чуть ближе. Сделала движение, будто хотела доверительно заглянуть в глаза девушке. Жужжащий голос стал мягким и вкрадчивым:

— Я хочу, чтобы ты узрела истину, Лайона! Ты ведь не видела, как погиб твой отец? Так я тебе покажу!

Лайона внутренне вздрогнула, но сумела усидеть в кресле и удержать руки сложенными на коленях, а спину — прямой.

Темный лидер, как и положено сущностям такого рода, знал о единственной болевой точке собеседницы, и бил точно в цель.

— Смотри внимательно! Вот как все было! — пророкотала голова, и в одной из ее огромных пустых глазниц появилось свечение, будто она превратилась в голоэкран.

Госпожа Монтессори, наверное, могла бы зажмуриться или отвернуться, отказаться от общения с сущностью, но… она не сделала этого. В голове настойчиво звучали слова наставника Гейбла: «Помните, ученицы! Темные сущности насквозь лживы! Даже правду они способны извратить так, что она превращается в свое уродливое отражение!»

А блики света и тени в глазнице превратились тем временем в черно-белое изображение.

Лайона узнала комнату, подготовленную для ритуала, и находящегося в ней человека — Руперта Торндайка.

— Руперт Торндайк, — еле слышно подсказал Зрогард Шрудс, — это твой отец, Джакомо Монтессори. Он сменил имя. Изменил свою судьбу и мечтал изменить твою. Он собирался вернуть былое величие роду Монтессори, все представители которого были сильнейшими магами Терры, командорами тайного ордена… если бы не твой муж, Джакомо получил бы всю силу эгрегора и власть над людскими душами! А ты — ты стала бы его правой рукой и наследницей!