Однако перебивать Мастера не стала. Полагала, что дальше получит ответы на свои вопросы. Так и вышло.

«Рассмотрим, что происходит с энергетическими телами, начиная с самых тонких, — продолжил рассказ мастер Гейбл. — Огненная Монада, не сумевшая преодолеть Грань и перейти в Мир Огненный, обречена. Она распадается и рассеивается, исчезает навсегда. Это — истинная гибель Духа. Огромная трагедия и потеря для Вселенной. Ведь больше эта Монада не сможет воплотиться в более плотных телах. Весь опыт перерождений, все накопленные свойства — все обнуляется, превращается в ничто».

Ученицы переглянулись и одновременно зябко повели плечами: стало жутко.

«Это что же такое нужно с собой делать, чтобы утратить свою Огненную Монаду?» — удивилась про себя госпожа Монтессори. Но с вопросами по-прежнему торопиться не стала.

А мастер Гейбл перешел к другим, более плотным энергетическим телам человека.

«В момент смерти от физического тела, которое мы считаем самой плотной энергетической оболочкой, отсоединяются остальные шесть, — сообщил он. — Эфирное тело, самое плотное, рассеивается очень быстро.

Два других — тело желаний/эмоций и ментальное тело — сразу не разъединяются и довольно долго остаются в магическом поле планеты, неподалеку от того места, которое было для человека самым важным в его жизни. Постепенно они теряют энергию, тают, распадаются их внутренние связи, и наступает момент, когда эти две оболочки перестают существовать.

Таков нормальный процесс посмертия. Но иногда он может быть нарушен — случайно или по злому умыслу самого умершего или кого-то, кто владеет навыками воздействия на магические поля.

При случайном нарушении чаще всего образуются призраки. Огненная Монада уходит в Мир Огненный. Эфирное тело рассеивается, а две оболочки — ментальная и эмоциональная — оказываются напитаны энергией так сильно, что продолжают существовать намного дольше, чем положено.

Такие призраки могут сохранять некоторую часть памяти умершего и обладать зачатками, точнее, остатками разума. По большому счету, их можно относить к полуразумным созданиям тонкого мира, а поскольку призраки часто ведут себя агрессивно, то их условно относят к темным сущностям».

— Но им плохо! Страшно! Не так ли? — прониклась сочувствием к призракам Лайона.

— Так. Издревле человечество, полагая, что имеет дело не с обломками души, а с полноценной душой умершего, искало способы их упокоить. И, разумеется, нашло. В ближайшие дни, госпожа Монтессори, я обучу вас самым действенным из них.

— Хорошо, — вздохнула девушка. Ей не слишком хотелось заниматься упокоением призраков, но, если это часть работы Экзорциста…

— Вижу, Лайона, вас не очень радует такая работа. Поэтому хочу сразу обнадежить: заниматься призраками вам придётся лишь в том случае, если они будут пытаться причинить вред живому человеку: преследовать, пытаться влиять или даже подселиться в его тонкие тела.

— Да! С такими я готова воевать! — лицо Лайоны тут же затвердело.

— Я в вас не сомневался, госпожа Монтессори, — улыбнулся мастер Натаниэл. — Однако продолжим.

— Да, мы слушаем внимательно! — девушки одновременно кивнули.

И Мастер Натаниэл вернулся к лекции.

«Как вы, возможно, уже догадались, Мир Огненный и есть то самое Творящее начало, в котором рождаются Монады и Идеи, которые затем проходят сквозь Грань, чтобы найти свое воплощение в мире физическом.

В каждой Огненной Монаде живут два противоположных стремления: вернуться в Мир Огненный и оставаться воплощенными в мире физическом как можно дольше. Либидо и Мортидо, как их называли древние философы с Терры. В идеале эти два стремления находятся в равновесии. Но иногда одно из них становится намного сильнее другого.

Слишком сильное стремление сохранить, возвеличить себя, оставаться вечно в текущем воплощении, зарождающееся в теле эмоций и желаний, и овладевающее ментальным телом, порой приводит к тому, что человек встает на путь познания, однако движется такой человек не к свету мудрости, а во тьму, пытаясь отнять у других энергию Гун Чи».

— И такой человек становится энергетическим вампиром? — догадалась Летти.

— Иногда. Чаще энергетические вампиры поглощают чужую Гун Чи бессознательно и в очень ограниченных количествах. А вот те, кто действует сознательно, крохами довольствоваться не согласны. Они находят способы отнимать Гун Чи сразу у целых групп людей: создают секты, формируют темные эгрегоры, проводят магические ритуалы, запугивают, сводят с ума…

— Вот почему никому, кроме мастеров, получивших Посвящение у самих Светочей, нельзя брать учеников! — догадалась Лайона.

— Да, госпожа Монтессори. Светочи — единственные, кто способен определить сразу, насколько чисты устремления того, кто берет на себя смелость называть себя Мастером и Наставником. Люди же, к сожалению, начинают понимать, что происходит что-то страшное, когда становится поздно, и десятки, а то и сотни несчастных оказываются во власти Темного Лидера и созданного им эгрегора.

— И что происходит с таким Лидером после его кончины? — Лайона начала догадываться, к чему клонит Наставник.

— Это самое интересное и самое страшное. Иногда Темному Лидеру удается скопить столько Гун Чи, что ее хватает, чтобы десятками, а то и сотнями лет сохранять единство пяти тонких тел — Огненной монады, ментального тела и тела эмоций.

— И… чем занимается там, в тонком мире, такой Темный Лидер? — в этот раз Летиция успела задать вопрос раньше потрясенной откровениями Лайоны.

— О! У такой сущности обычно остается всего два желания: подпитаться чужой Гун Чи или завладеть чужим телом, чтобы хотя бы ненадолго вернуться в физический мир и действовать в нем.

— Но разве можно завладеть чужим телом? — не поверила Лайона.

— Полностью — нет. Но можно подавить волю истинного хозяина, вынудить его делать то, что нужно Темному Лидеру. Правда, при этом сам Лидер не будет получать всех тех ощущений, которые получает человек в собственном теле: ему недоступно будет наслаждение вкусом, запахом, прикосновениями. Он будет видеть физический мир через призму восприятия своего носителя.

— Брр! — Лайона и Летиция передернулись от ужаса и отвращения.

— Да. Это отвратительно и противоестественно, — согласился Мастер Натаниэл. — Так вот, Светочи не исключают, что кто-то из заговорщиков на Левконии связан с Темным Лидером. Вероятность этого ничтожно мала, ведь за последние три тысячи лет большинство тайных орденов, сект и прочих организаций было уничтожено вместе с их создателями. Казалось бы, Темным Лидерам взяться неоткуда. Тем не менее, подозрения такие есть. А поскольку вы, девушки, связаны с Картаделем Валлианом, одна — как жена, другая — как Тень, то может случиться так, что кому-то из вас все же придется столкнуться с Темным Лидером.

— И что нам в таком случае делать? — заволновалась госпожа Монтессори.

— Не верить ни одному слову такой твари. Это — главное. Пока Темному Лидеру не удалось разбудить в вас страхи и сомнения, вы для него неуязвимы. Помните об этом. И, если вдруг заподозрите, что перед вами именно такое существо — зовите Мастеров и Картаделей. Не пытайтесь справиться самостоятельно. Усвоили?

— Да, Мастер…

На этом занятие завершилось. Девушки отправились обедать, затем — заниматься физическими упражнениями. Однако обе до вечера оставались притихшими и задумчивыми. Впечатление, оставшееся от рассказа господина Гейбла, оказалось тягостным и неприятным.

«Робуст» вышел из подпространственного прыжка на окраине системы звезды, вокруг которой вращалась планета Левкония. Лететь оставалось немногим меньше недели. Связь с лайнерами других Светочей, прибывших к Левконии и вышедших на околопланетные орбиты, теперь была быстрой. Но говорить о не имеющих отношения к заговору делах ни у кого не было времени.

— За тремя заговорщиками, финансировавшими акции устрашения и попытки переворотов, установлено круглосуточное наблюдение, — сообщил Лайоне, Летиции и мастеру Гейблу Светоч Валлиан. — Похоже, все трое готовятся к какому-то действу. К сожалению, пока не удалось выяснить, что именно они затевают. И самое удивительное: эти трое не знакомы между собой.