— В общем, красотуля, расклад такой: твой долг продали нам, и ты его вернешь, — мужчина неприятно растягивал слова, пытаясь казаться крутым и страшным.

У него получалось. Я стояла спиной к стене, пытаясь казаться не совсем мертвой от ужаса. И вот у меня получалось не очень.

Два бритоголовых бугая, подкарауливших меня в пустой квартире, пугали до мурашек. О нравах местных коллекторов ходили легенды.

— Проценты капают каждый день. Подсказываю выход: продаешь хату, отдаешь нам долг. Мы даже готовы у тебя эту развалюху приобрести, скажем, за… — мужчина обвел взглядом комнату с полинявшими обоями, стершимся паркетом и облезлыми рамами. — Ну, за пятьсот двадцать тысяч. Чтобы тебе еще и на билет в свой Мухосранск хватило. И дитю на конфетки. Типа такая с нашей стороны социальная ответственность бизнеса.

— Но квартира стоит минимум в три раза дороже! — нашла в себе силы возмутиться я.

Второй бугай ухмыльнулся. Первый снисходительно посмотрел на меня.

— А ты попробуй ее продай. Может, кто-нибудь захочет составить нам конкуренцию, — протянул он, — это ты провинциальная дурочка, а нас все риелторы города знают.

Не знаю, блефовал мужик или нет, но я ему поверила.

— Ну чего ты ломаешься? Мне вот совершенно не хочется портить твое смазливое личико. Не вынуждай меня. Перепишешь квартиру, на кого скажем, я еще от себя десятку тебе лично накину, и вали в свой Дальнежопель вместе с сыном, — мой собеседник вдруг перешел от угроз к уговорам.

Конечно, рациональное зерно в его словах было. Я и сама бы так поступила, если бы не одно маленькое «но». Мой племянник Тики, сын моей легкомысленной и не совсем покойной сестры — полукровка. Тут, в Портграде, городе с порталом, это неприятно и тяжело. А в моем родном Дальнежопеле быть полукровкой — это быть изгоем и чучелом. Так что возвращение домой — не вариант. Нам с Тики надо оставаться здесь.

— А если я найду деньги? Ну, не всю сумму сразу, конечно, а частями? — спросила я.

Бритоголовый вздохнул. Его напарник театрально закатил глаза.

— Ну попробуй. У тебя три дня. К пятнице хочу видеть минимум пятьдесят тысяч. И помни про проценты.

И коллекторы ушли. Вот так просто? Может, я зря передрейфила? Может, на самом деле они блефовали, и у них не было никаких реальных рычагов давления на меня, кроме банального запугивания? Вот интересно, за эту квартиру реально могут убить? Ну или хотя бы покалечить? Мне почему-то казалось, что вполне.

Портград — единственный город с порталом в нашем регионе, и это здорово влияет на цены местной недвижимости. Хотя я никогда не понимала, кому хочется жить по соседству с разномастными мигрантами. Мне родной городок нравился куда больше, но теперь я должна думать в первую очередь о Тики.

На негнущихся ногах я дошла до кухни и налила себе воды. Здесь долгое отсутствие ремонта было заметнее всего. В углу у окна обои даже немного отклеились, не выдержав сражения с мокрым пятном на потолке. А коротенький тюль стал подозрительно серым.

Ника, Ника. Как же ты докатилась до такого? Хотя… понятно, как. Быть матерью-одиночкой, родившей от мигранта — то еще удовольствие. Но как ты могла так подставить нас с Тики? Мне хотелось думать, что у Ники не было выбора. Она не бросила бы сына, не опасаясь за его жизнь.

А ведь я всегда так гордилась сестрой. Она сумела уехать из нашего городка, закончить географический факультет Университета Портграда и даже сделать карьеру. Хотя я не совсем понимала, что это за профессия такая для женщины — альпинист-инструктор, но Ника жила своими экспедициями, путешествиями и восхождениями.

А несколько дней назад сестра вдруг позвонила мне и, не дав и слова вставить, заявила, что у нее проблемы, она вынуждена уехать, а я обязана позаботиться о Тики. О том, что Тики пока в санатории, Ника мне сказала, а о том, что у нее долги — нет. По ее словам, все было просто — мы с ней очень похожи, так что я должна просто приехать и, пользуясь ее документами, остаться в ее квартире с ее сыном на какое-то время.

— А на какое именно время? — ухитрилась я тогда вставить вопрос.

— Не знаю. На год, если повезет. Вик, пойми, у меня проблемы.

— Что за проблемы?

— Тебе лучше не знать. Все, мне пора. Прости. Поцелуй Тики.

— Но как я…

Меня уже никто не слышал.

Проклиная все на свете, и прежде всего — свою непутевую сестрицу, я написала заявление об увольнении прямо посреди учебного года, достала все свои сбережения, собрала небольшой чемодан и рванула в Портград. Потому что малыш Тики остался один.

Запасной ключ от квартиры сестры у меня был всегда, документы Ники нашлись там, где она и сказала — в банке с овсянкой в кухонном шкафчике, а вот коллекторы обнаружились самостоятельно, буквально через час после того, как я переступила порог квартиры.

К счастью, они действительно приняли меня за Нику, не заподозрив подмены. Или не стоит называть это счастьем?

Ну и что теперь делать? Пятьсот тысяч — сумма нереальная. Даже если я смогу быстро продать крохотную квартиру в своем провинциальном депрессивном городке, это не покроет и половины долга.

Я села за стол, отодвинула серую занавеску и выглянула в серый же двор, где уже начинало темнеть. На балконе валялся всякий хлам. Надо будет разобрать там все на досуге. И о чем я только думаю? Соберись, Виктория. Ты теперь отвечаешь не только за себя, но и за Тики. Где за три дня раздобыть такую кучу денег? Профессия учителя музыки сразу исключала вариант «заработать». Моя зарплата в Дальнежопеле едва дотягивала до двенадцати тысяч в месяц. А свои сбережения в двадцать пять тысяч я уже частично потратила на билеты в Портград и дорожные расходы. Что еще? Разменять квартиру? Я скептически оглядела старенькую кухню.

В принципе, трешка довольно просторная, но убитая. Если продать ее и купить нам с Тики однушку, то вполне можно получить нужную сумму, но это потребует немало времени. А бритоголовые придут уже в пятницу. Да и их репутация способствовать быстрой сделке не будет.

Я обошла квартиру. Одна большая комната метров в двадцать с лишним и две поменьше. Комната в двенадцать метров принадлежала Тики. Не могу нарадоваться, что мальчик сейчас не дома. Только его тут во время переговоров с коллекторами не хватало. Самая маленькая комната всего метров восемь. Тут Ника, похоже, устроила склад старой мебели. Кушетка, стол, стул на трех ножках и старый шкаф занимали буквально все пространство. Ходить по комнате было нельзя. Да и не нужно. Учитывая габариты помещения и количество мебели, до всего можно было достать, просто протянув руку.

Идея сдать большую комнату пришла сама собой. Зачем нам с Тики столько места? А если приплюсовать арендную плату к моим сбережениям, на первый платеж коллекторам хватит. Ну а потом…

А потом посмотрим.

Следующий час я провела, лазая по сайтам аренды квартир. С телефона, конечно, не очень удобно, но это меньшая из моих проблем. Оказалось, что стоимость комнат в этом районе очень разная. Были предложения и за пять тысяч, и за пятнадцать. Путем несложного анализа я выяснила, что большинство объявлений содержали приписку «сдам только людям» или «мигрантов прошу не беспокоить». А вот немногочисленные объявления без таких ограничений оказались самыми дорогими.

Ага. Все понятно. С мигрантами никто связываться не хочет. Я тоже не горю желанием. Но что поделать? Деньги нужны срочно. Да и Тики таких квартирантов смущать не будет. Хорошо бы найти фейку. Летний народ хоть и болтливый, но по большей части безобидный. Я, правда, никогда не видела ни одну взрослую фейку без табора детишек, но вдруг? Да и по большому счету — дети тоже не помеха.

Только как про феек сформулировать? Я снова уткнулась в объявления. Были такие, в которых прямо было написано «можно летний народ». Правда, цены не очень радовали. Видно, не только я симпатизирую феям.