— Энн. Ты ведь понимаешь, что не здорова — Доктор Майерс пристально посмотрел на девушку. — Мы должны пройти полный курс чистки организма и плотно заняться твоей головой.

— С моей головой всё в порядке. Со своей жизнью я разберусь сама.

Больше Энн не сказала ни слова. На все вопросы она отвечала молчанием. Всё это больше не имело смысла. Она всё решила.

— Расскажи как она, Патрик — Шеннон сидел в кабинете друга и барабанил рукой по столу.

— Ну, как тебе сказать. От наркоты и алкоголя мы кровь почти очистили, а вот с головой…

— Что…с…головой? — Шеннон настороженно посмотрел на врача.

— Шенн, у неё серьёзные нарушения. Да, она сейчас стала спокойней, охотно идёт на контакт, выполняет все предписания. Вроде, дело идёт к выписке…

— Так чего же не выписываешь?

— Не знаю. Так резко перемены не происходят. После нашего с Энн разговора, невооружённым взглядом я смог определить три основных проблемы…

— Продолжай. — Шеннон сжал губы.

— По началу я думал, что у неё псевдошизофрения, все симптомы были налицо. И депрессия, и тяжёлые истерические реакции, и яркое сексуальное расстройство. Но, понаблюдав некоторое время я понял, что всё намного сложнее. Но последнее МРТ показало некоторые изменения в голове. Благодаря наблюдениям мы выявили онейрофрению, состояние, когда сознание больного затуманено, присутствуют яркие галлюцинации. Плюсом, я предполагаю у неё деперсонализационный синдром, когда человек воспринимает части своего тела нереальными, удалёнными или вообще видоизменёнными.

— Патрик…как же это — тихо спросил Шеннон — Энн не говорила.

— Она никому не говорит, убеждает всех и себя, что здорова.

— Патрик…почему? Как это произошло?

— В состоянии Энн виноваты двое…генетика и она сама. Мы подняли досье. Её родители имели проблемы с наркотиками. У матери была диагностирована шизофрения. Энн родилась недоношенной. Её долго выхаживали. В шесть лет у Энн обнаружили вялотекущую шизофрению. Родители покончили с собой…

— Стоп! Они же разбились!

— Да, предварительно оставив предсмертную записку. Её тётка рассказала мне что произошло. Энн, разумеется, никто ничего не сказал.

— Ну и в чём же виновата Энн по-твоему? Бедная девочка… — голова Шеннона кружилась. Он не мог поверить, что всё происходящее — реальность

— В том, что не хочет бороться. Несмотря на диагноз, с мозгами у Энн всё было очень даже неплохо. Но наркотики и алкоголь, с помощью которых она уходила от проблем, буквально вырвали болезнь из вялотекущей стадии и на сцену вышла острая шизофрения. Есть клиники, где прорабатываются новые методики, но уж очень запущенный случай, я не уверен.

— Подожди, Патрик, что теперь?? — перебил его Шеннон

— Психушка, Шенн… «Доктор Майерс, вы нужны в приёмной, срочно!» — прости, мне надо идти… Давай мы ещё пару месяцев понаблюдаем её, а потом решим. Может всё не так безнадёжно. Здесь она в безопасности. Ты можешь спокойно лететь в Лондон, а я буду держать тебя в курсе всего. Ежедневно.

Доктор Майерс вышел из кабинета, а Шеннон закрыл лицо руками «Господи,…что же это такое,…какой то бред…проснись, Шенн, проснись!!» — он сильно зажмурил глаза, но, открыв их, увидел всё ту же картину. «Психушка, Шенн» — пронеслось в его голове…

Джесс отыграла последнюю песню и вышла из клуба. Вечерний воздух проникал сквозь тонкую курточку, оставляя на коже мурашки. Девушка плотнее запахнула объёмный шарф и направилась в сторону дома. Она думала о том, как круто повернулась её жизнь. Музыка сейчас занимала большую её часть. Записи песен, выступления в клубе, обсуждение будущих концертов и возможный клип. Калейдоскоп событий крутился с такой скоростью, что она за ним просто не успевала. Но хочет ли она этого?

Всё больше её любимое дело стало напоминать рутину. Иногда не было сил вставать, но нужно было записывать новую дорожку. Хотелось провести время с семьёй, но «мы уже пообещали выступить на этом мероприятии». Учёба отошла на второй план как раз в тот момент, когда началась специализация и Джесс иногда отчаянно скучала по тем временам, когда часами просиживала в библиотеке, компилируя сразу несколько редких источников в один интереснейший реферат.

Что касается отношений….ох, как тут всё было запутанно. Шеннон писал и звонил каждый день. Они могли пол ночи проговорить обо всём на свете. Но он там, в другой стране с "бывшей" девушкой, у которой жёсткие проблемы. Как долго они будут так далеко друг от друга? Джесс было всё равно, а вот Шеннон. Что для него значит она? Джесс не знала. Оптимистичные мысли давно покинули, поэтому она просто старалась не думать об этом.

Войдя в сумрачный холл дома, Джесс увидела знакомую фигуру. Тёмные очки, кепка, чёрные вытертые джинсы. Лишь фрагмент татуировки, выглядывающий из-под рукава куртки, мог выдать барабанщика популярной рок-группы. Сердце словно пропустило через себя разряд, ноги стали ватными. Джесс медленно подошла ближе.

— Шеннон?

— Я вернулся, малышка — тихо сказал он и через секунду девушка оказалась в стальном кольце горячих рук — Я с тобой.

Джесс словно в тумане дошла до квартиры. Она не разобрала как открыла дверь. Поцелуи мешали думать, оставляя огненные всполохи в каждой клеточке её тела. Шеннон взял её на руки. Не прекращая мучительной пытки, он донёс её до кровати и придавил тяжестью своего мощного тела. Джесс вся превратилась в лаву. Она плавилась от прикосновений его умелых рук, от влажных дорожек, оставляемых его языком. Прошлое осталось в прошлом, будущее было окутано густым молоком тумана, важно было только настоящее. Здесь и сейчас. Она водила пальцем по слаженному рельефу его плеч и торса, прикусывала его кожу, каждый раз теряя сознание от наслаждения.

— Ты такая красивая, Джесс — Шеннон отстранился. Взгляд его потемнел от желания. — Я соскучился.

Она поднялась на локтях и провела языком от шеи к затвердевшему соску. Из его груди вырвался хриплый стон. В эту же минуту сильные руки лишили девушку остатков одежды, губы впились в её упругую грудь, вызывая спазмы. Она вскрикнула и притянула его голову к себе. Их движения друг в друге были похожи на музыку, ту музыку, что жила в душах обоих. Сердца отбивали барабанную дробь, голоса слились в один. Удар за ударом, сильнее, резче. В один миг их накрыла яркая вспышка и, обессиленные, они упали на кровать, не размыкая объятий.

— Джесс — через несколько минут прошептал Шеннон, тяжело дыша — я…

— Знаю…

Они лежали, взявшись за руки. Слова были лишними, лишь стук сердец разбивал, окутавшую их тишину.

Солнечное утро словно отражало настроение Джесс. Она сидела на набережной, сжимая в руке стаканчик горячего кофе и мечтательно улыбалась.

— Тебе миндаль или фисташку? — Шенн приземлился рядом, показывая на бумажный пакет с круассанами.

— Фисташку — ни секунды не думая произнесла девушка и запустила руку за лакомством.

— Замерзла?

— Нет, погода просто чудесная. До сегодняшнего дня неделю лили дожди.

— Почему я не удивлён? — улыбнулся Шеннон.

Они замолчали, заняты трапезой и своими мыслями. Джесс удивлялась тому факту, что с этим мужчиной ей комфортно молчать. Словно она наедине сама с собой, не нужно разбавлять неловкие паузы, не нужно быть остроумной, забавной. Всё так просто.

— Не знаю, когда Лондон успел стать мне родным — внезапно произнёс Шеннон.

— И когда же это случилось? Поведайте нам, мистер О’Доэрти? — Джесс поднесла к его губам откусанный круассан в качестве микрофона.

— Возможно, когда я понял, что тут просто роскошные журналистки! — ухмыльнулся тот — Что делаешь сегодня вечером, детка?

— О! Как это…фуууу таким быть — засмеялась Джесс.

Шеннон прижал её к себе и поцеловал в макушку.