— Энн…доктор Майерс всё-таки хотел бы с тобой поговорить. — неуверенно начал Шенн, помогая девушке лечь на кровать.

— Решили сделать из меня психа? — безразлично произнесла она — Хорошо, я поговорю с ним.

— Энни, зачем ты так. Мы просто пытаемся…

— Ох, всё. А то я взгляд этот не знаю — усмехнулась Энн — Не переживай, истерик больше не будет. Обещаю. Ты скоро уезжаешь?

— Я буду столько, сколько это нужно. Дела подождут.

— Не волнуйся, я справлюсь. Я уже всё поняла…и ещё… — она улыбнулась одним уголком рта — Будь счастлив…

— Энни, всё будет хорошо! — Музыкант нежно обнял девушку — ни смотря ни на что я всегда буду рядом.

«…будешь…»

Стол, стул, компьютер и несколько фотографий, свидетельствующих о счастливой семейной жизни, навевали тоску. Энн разглядывала кабинет доктора Майерса и думала о том, как её тошнит от этой напускной идеальности. Она расскажет всё. Может тогда мысли придут в порядок и найдётся то решение, которое она ищет.

— Ну? — протянула она. Зачем меня сюда пригласили?

— Как минимум, потому что консультировать людей с такими проблемами — моя работа, Энн. — Доктор Майерс пристально смотрел на девушку. Ей стало не по себе.

— А у меня нет проблем. — парировала Энн.

Мистер Майерс опустил голову.

— Тем более, когда их нет.

— И что же я должна делать?

— Может расскажешь мне, как получилось, что ты подсела на наркотики?

— Дайте подумать — Энн потёрла переносицу и улыбнулась — может это случилось в семнадцать?

— Семнадцать? — Доктор подался вперёд, затем перевел взгляд на бумаги — твои родители умерли…

— Да! — нетерпеливо перебила Энн — умерли, а когда пришли последние страховые выплаты, тётка выкинула меня на улицу. Уже тогда я хорошо рисовала, начала подрабатывать, расписывая стены кафе. Год жила впроголодь. — Она помолчала — Вы знаете, что такое отчаяние, доктор?

Молчание было ей ответом.

— Молчите….да куда вам. Отучились на папочкины деньги в престижном ВУЗе, сидите тут, в своём чистеньком кабинете и с презрением смотрите на таких отбросов. Вы знаете, что такое, когда не хочется просыпаться? Когда каждый столб…каждый мост, кажутся единственно возможным выходом! — Энн перешла на крик — Них$ра вы не знаете, доктор!

— Энн, давай ты прекратишь фантазировать на тему того, как прошла моя молодость и как я оказался в этом кабинете — Голос врача был спокойным и уверенным. — Мы говорили о тебе. Итак, семнадцать лет и ты в отчаянии пытаешься спрыгнуть с первого попавшегося моста. Дальше.

— Ладно…плевать — Энн устало опустилась в кресло, с которого вскочила в порыве эмоций. — Я действительно несколько раз предпринимала попытку покончить с собой.

— Почему не довела до конца?

— Пугалась…каждый раз боялась сделать себе больно. Умирать тоже боялась.

— Честно. Ты сильный человек, Энн. Без сомнения — тихо проговорил доктор Майерс.

— Я продолжала расписывать стены захудалых кафешек. Мне платили едой, иногда давали переночевать. Этого было достаточно. Но однажды… — Голос её сорвался. — Однажды появился Зак.

— Твой друг?

— Как посмотреть. Я стояла на мосту. Он подошел… Потом он сказал, что увидел меня и сразу захотел трахнуть. Но сначала нёс какую-то душеспасительную муть, сказал, что у него есть решение моих проблем…

— Это были наркотики?

— Да…сунул мне в руку таблетку, сказал, что забуду обо всех проблемах. А потом трахал меня во всех позах.

— Энн…это не обязательно…

— Всё хорошо. Мне с ним было хорошо. Мне было где жить и что есть, я перестала думать о том, что меня поимела родная тётя и выкинула как щенка. — Энн на минуту замолчала. — Потом мы стали ругаться…много…сильно.

— Он бил тебя?

— Так, слегка…толкнуть мог, отвешивал пощёчины. Потом я нашла работу, хорошую, с проживанием. И ушла.

— А наркотики?

— В какой-то момент я практически не торчала. Могла на ночь заглотнуть пару колёс. Но работа так увлекла, я записалась на дизайнерские курсы, а через год я познакомилась с Шенном. Красивый, брутальный, без пяти минут звезда. Ну кто устоит? — Усмехнулась Энн — А в постели, ох…

— Секс имеет значение, да? — задумчиво проговорил доктор.

— Ещё какое, док — Энн встала и медленно подошла к врачу. Она встала на колени между его ног и посмотрела снизу вверх. — хотите продемонстрирую какое? Я же вижу, как вы на меня пялитесь, раздеваете глазами…м?

— Энн. Просто садитесь на место и продолжайте.

С едва скрываемым разочарованием девушка встала и плюхнулась обратно в кресло.

— Шеннон уезжал в очередное турне…помню он поцеловал меня в лоб…я тогда уже…да нет, раньше… За год мы занимались любовью раз пять, не больше. Огня уже не было, а может его не было и никогда. Возможно моя стратегия — быть паинькой, не устраивать сцен ревности, не выносить мозг, была провальной. Говорят, что мужчины, рано или поздно, возвращаются к таким… Но в нашем случае всю свою страсть Шенн отдал музыке. Он пропадал в студии, писал по ночам, постоянно говорил о их грандиозных планах. — Энн запустила руки в волосы — Если бы вы знали, как я ненавидела его группу! И этот неугомонный Нэйтан, любимый братишка. В каждую щель залезет, везде ему надо быть и Шеннон верным псом должен тащиться рядом. Но разве я могла что-то сказать? Это же «семья» — поставила она кавычки пальцами.

— Ты не пробовала разговаривать?

— Нет. Я пыталась забеременеть. Шеннон никогда не стал бы выбирать между ребёнком и группой. Даже гормоны начала пить, что бы быстрее залететь. Но вот он уехал, сначала на месяц, а потом ещё и ещё… А затем этот тур по Америке…

Энн уставилась в окно невидящим взором.

— И…? — напомнил о себе врач

— Я ведь не железная, понимаете? Тогда появился Адам. Он чем то мне его напомнил…губы…да, у Адама были такие же губы… Поначалу я не знала куда деть глаза, ведь я изменила. Но, кажется, Шеннон даже не заметил. Он был весь в своей долбанной музыке. Ну как можно было не заметить, что твоя девушка тебе не верна? Как? Обыкновенно, скажу я вам. Когда на человека плевать, то и не замечаешь.

— Может всё же стоило поговорить?

Энн словно не слышала. Она смотрела в одну точку и продолжала говорить.

— Ещё…и ещё…я стала ловить кайф от этой тайны. Я знала, что у него есть женщины…и меня это злило!

— Откуда у тебя была такая информация? Про женщин. Ты не думала, что это лишь плод твоей фантазии?

— Не смешите, док! У такого самца и не было женщин? Да они толпами к нему в койку ломились! Все эти статьи…

— Желтая пресса…

— Плевать!

Она помолчала. Мысли теряли нить и лились в воздух бессвязным потоком.

— …Шеннон…он тогда сказал, что они едут на награждения в Лондон, а потом останутся там, писать альбом. Я ничего не сказала, у нас давно уже были разные жизни… А потом Адам решил, что нам пора расстаться…и работа встала…пропало вдохновение… Алкоголь не особо помогал, и я позвонила…

— Заку?

— Да… В какой то момент я осознала, что происходит…бутылки, шприцы, порошок…какие-то люди…как будто небо рухнуло мне на голову… Я вспомнила о Шенне, решила поехать к нему, хотела начать сначала. А он? Заботу он проявил, как ребёнка укачивал…Сука! Ублюдок! — Энн вытерла упрямые слёзы — Я тогда вернулась в Лос-Анжелес, меня ломало и я снова набрала Зака…Хорошо мы с ним и его друзьями оттянулись. Я вспомнила забытое чувство свободы. — Энн улыбнулась — Меня снова хотели.

Когда Шеннон вернулся я ведь сразу почувствовала, что у него кто-то появился. А когда он отказался заняться сексом… — она замолчала, а потом словно сорвалась с цепи — Он даже мне не был так верен! Этот мужчина был МОЙ! МОЙ! Он изменял, его не было рядом, но он был МОЙ! Я её ненавижу… Я хочу что бы она сдохла… Скажете она ни в чём не виновата? Она виновата в том, что появилась на свет!

— Энн…

— И эта жалость в его глазах…лицемер. Лицемер! Кругом одни лицемеры. Ничего не хочу знать. Себя жалейте!