Да, лукавлю. Лечить его должна именно я, ибо только так смогу потребовать в качестве платы отмену долга. И видят боги, я её получу. Но это не значит, что я намерена выслушивать скабрезности в свой адрес, чтобы он там себе не воображал.

— А может, это вы меня прокляли, лэди Сиал? — нахально предполагает рыжий, и я мгновенно теряю контроль.

— Да как вы посмели?! Вы… вы… — у меня кончается воздух. Я хватаю свежую порцию раскрытым ртом и вдруг кристально-честно признаю: — Да! Я вас ненавижу!

Гнев исчезает столь же стремительно, как и появился. Удивлённая собственной смелостью, я пристально изучаю помрачневшее лицо, которым грезила столько лет, и без смущения продолжаю:

— Это правда! Но проклинать… — горький смешок повисает в воздухе. — Вы не достойны моего проклятия, лэд Тьер. Вы всего лишь бессердечный повеса и распутник. Вы сами заслужили свои проклятия, не сомневаюсь в этом ни единой минуты. Мне нечего вам предложить. Прощайте!

— Лэди Сиал, постойте! — мою руку хватают, не давая сделать и шагу. — А если я скажу, что раскаялся?

Качаю головой. С чего бы?!

— Это правда, Миранда, — добавляет Эдвард странным тоном, и я теряюсь.

Раскаялся? Вот так вот, сию секунду? Не верю. Это было бы слишком легко. Кажется, я догадываюсь…

— Лэд Тьер, я помогу вам. Не нужно унижаться.

Лицо рыжего каменеет. Он отпускает меня, и вновь откидывается на спинку дивана.

— Раз вы такого мнения, лэди Сиал, вам действительно лучше покинуть этот дом, — отрезает гневно.

— Я не могу…

Я уже жалею о своей вспышке, ведь рыжий и в самом деле волен выбрать любого другого лекаря, и тогда…

Нет, не буду об этом думать. Нужно срочно исправлять ситуацию. Поэтому торопливо сажусь обратно и внезапно, не отдавая себе отчета, легко касаюсь его плеча:

— Я обязана исцелить вас, чтобы закрыть долг жизни. Лэд Тьер, пожалуйста, давайте не будем всё усложнять…

— Хорошо, — мрачно изрекает Эдвард. — Но при одном условии.

— Каком? — спрашиваю осторожно, понимая, что сама загнала себя в ловушку.

— Давайте дружить, лэди Сиал! — выпаливают мне и на лице рыжего расплывается подозрительно довольная улыбка.

Это так неожиданно, что я ошеломленно таращусь пару секунд, непроизвольно сдвигаясь подальше. Но противоречивое рыжее чудовище словно не замечает моего изумления, снова бесцеремонно хватает за руку и с воодушевлением продолжает:

— Вы перестаёте шипеть и смотреть на меня, как на мерзкое насекомое. А я, так и быть, умерю свою пыл и не стану ухаживать…

Мою кисть нежно поглаживают, покрывают невесомыми поцелуями, постепенно поднимаясь к запястью.

— … говорить, какая вы прелестная, нежная, соблазнительная особа. Особенно, когда так мило хмурите бровки и… волнующе прикусываете нижнюю губку. Поверьте, лэди Сиал, — тихий вкрадчивый шепот гремит в ушах фанфарами, а короткий жаркий выдох обжигает внутреннюю поверхность ладони, — я умею… дружить.

Щёки вспыхивают, а глупое сердце завороженно пропускает удар. Меня окатывает огнём с ног до головы и, словно очнувшись, я выдергиваю ладонь, нервно восклицая:

— Согласна!

Боги! Стискиваю пальцы в замок, скрывая дрожь, и вздыхаю украдкой. Ближайшие пару недель мне придётся жить с ним в одном доме… Я просто не выдержу!

Но, можно ведь притвориться, что принимаю его дружбу? Это — меньшее из зол. Да! Да, я просто притворюсь и тогда, он не будет… не будет так.

— И ещё…

— Что-то ещё?

Ему что, мало?!

— Я предпочитаю, когда друзья называют меня по имени. Так намного проще… Мири.

Что?!

***

«Клара, мне нужна твоя книга».

Буквы вспыхивают золотом и исчезают. В ожидании ответа, задумчиво грызу кончик стального пера-артефакта. Где бы ни была Клара, она уже знает о послании.

Белый лист пуст.

Рассеянно переворачиваю страницы старинного фолианта, любезно предоставленного лэдом Эмилем. Ему, как архивариусу королевской библиотеки, позволено многое. В том числе — доступ к запретным книгам. Это восьмая за последнюю неделю.

Пролистываю не глядя, потому как описанные проклятия не подходят. Любовная магия имеет все оттенки красного. Проклятия рыжего с каждым днем наливаются мраком, свойственным темным чарам.

Но кровная клятва запрещает чёрным магам вредить жителям королевства. Тем более аристократам. Не понимаю…

— Миранда? — Негромкий стук в дверь заставляет подпрыгнуть на месте. — Можно войти?

Эдвард?!

— Минуточку! — Судорожно захлопываю книгу, вскакиваю и несусь к зеркалу. Так и есть — под носом чернильная клякса. Намочив платок, отчаянно тру пятно, но только ещё больше размазываю его.

Хватит! Прекрати, Мири! Платок летит на пол.

Эдвард обещал не ухаживать, и он держит слово. Почему же всякий раз, когда я вижу его, хочется выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Я ведь не простила? Не простила же, да?!

В бешенстве врезаю кулаком по столешнице и сдавленно охаю: фарфоровый кувшин подпрыгивает и с грохотом летит на пол, обдавая холодной водой.

— Миранда, что у тебя?! — Эдвард врывается в комнату как ураган и растерянно замирает. — Ты что, плачешь?

Вот именно! Сижу тут в луже и рыдаю, как последняя дура. Я ничего не могу: ни с проклятиями разобраться, ни демоново пятно отмыть.

— Мири… — Рыжий опускается рядом, суёт полотенце в руки и аккуратно собирает осколки, — не расстраивайся, это всего лишь кувшин.

Он притягивает к себе, проводит ласково по волосам. И я реву ещё громче. Не хочу, чтобы он умирал, не хочу!

Тёмная магия безжалостно высасывает его жизнь день за днём, а я не в силах её остановить. Замедлить — да. Но уничтожить полностью не могу.

— Эдвард, прости, — всхлипываю. — Я бесполезная гусыня.

— Вот ещё, — рыжий насмешливо фыркает, — ты очень полезная гусыня.

— Что?! — слёзы моментально высыхают, и я возмущенно вскидываюсь: — Как вы меня назвали, лэд Тьер?

— А что такое, лэди Сиал? Я только повторил ваши слова.

Невыносимый! Несносный! Рыжий!

Резко встаю, складываю руки на груди, задираю подбородок и надменно требую:

— Лэд Тьер, немедленно покиньте мою комнату. Вы не имеете права находиться наедине с незамужней лэди.

— Ох, простите великодушно, — рыжий легко поднимается, продолжая нахально скалиться, — я думал у обрученных есть послабления. Извините за вторжение, дорогая невеста, — он пятится, не прекращая паясничать.

— Вон! — рявкаю, для верности швыряя скомканным полотенцем.

Эдвард юркает за дверь, успевая в последнюю минуту. Комок ударяется, шлепается на пол, и я слышу тихий смех в коридоре.

— Мири, как успокоишься, приходи в гостиную пить чай.

Глупый, глупый рыжий! Ему бы плакать, что осталось так мало, а он шутит.

И глупая, глупая я!

Я работаю с проклятиями Эдварда через день. Я бы работала ежедневно, но магический откат с каждым разом всё сильнее накрывает меня, оставляя без сил. Демоновы проклятия неохотно отдают свою добычу. Одно из них — то, что связано с головой — подчиняется лучше, но второе…

После лечения Эдвард выглядит как покойник. Собственно говоря, мы оба выглядим, как два ходячих мертвеца — осунувшиеся, бледно-зелёные, с синяками под ввалившимися глазами. Настойки мэтра Лурье ненадолго возвращают бодрость, но постоянно их пить нельзя: в составе сильнодействующие травы, выжигающие магический резерв.

И если рыжему, не обладающему даром, грозит неприятное, но не смертельное привыкание, я рискую остаться «пустой», напоминая старый дырявый сапог.

— Достаточно, Мири. — Эдвард несильно сжимает мою ладонь, отвлекая.

— Ещё немножко. Потерпи, прошу.

То проклятие, что опутывает лоб и затылок Эдварда, нехотя вытягивает из виска одно из тонких щупалец. Магическим зрением я вижу, как оно дрожит, выпуская в воздух гибкие шипы-отростки, словно ищет новую жертву.

Ну, уж нет! Не в этот раз! Отстань от Эдварда, гадость!