Цепочка уже в руках, но я медлю. Перебираю мягкие тёмные пряди на затылке, заставляя его сдавленно стонать сквозь зубы. Мои пальцы неторопливо касаются широких плеч, а потом скользят вниз. Но вместо того, чтобы свести концы и застегнуть цепь, поглаживают мышцы, ощущая, как они перекатываются под ладонями в такт рваному дыханию.

После поднимаются к лицу, обводят контуры. Осторожно касаются морщинки на переносице, ползут по скулам к вискам и вновь спускаются, нерешительно дотрагиваясь до твёрдых суховатых губ.

Я ловлю горячий судорожный выдох в ладонь и кричу себе мысленно: «Остановись! Миранда, стой!»

— Мир-ранда…

— Ещё секунду… — Встряхнувшись, жарко дышу ему в шею и дрожащими пальцами застегиваю цепь. — Простите, лэд Эссен, вы сами вынудили…

Герцог резко хватается за горло, рычит, как раненый зверь и вдруг замирает неподвижно.

С опаской обхожу кресло и окидываю взором мраморную статую Эссена. Он действительно окаменел, только живой взгляд пылает неукротимой жаждой мести.

— Мне очень жаль, но у меня нет другого выхода.

«Сними её! Живо!» — взрывается в голове разъяренный окрик.

— Сразу, как только узнаю, что делать с проклятием.

«Начинай!» — приказывают таким тоном, что вздрагиваю невольно.

Боюсь, после этого разговора мне придётся уносить ноги не только из нашего королевства. Но деваться некуда.

— Что вам нужно от меня? — спрашиваю вдруг совсем не то, что собиралась изначально.

«Может, ты мне просто понравилась?»

Ну-ну, конечно, я ведь самая красивая девушка на свете!

— Снять печати, — механически отвечает статуя, и я отшатываюсь в изумлении.

Боги, ну, конечно, печати! Только такая дурочка, как я, могла подумать, что Эссен… Я закусываю губу и хмурюсь, а негромкий обидный смешок в голове лишь подтверждает догадку.

Глупая, глупая Мири!

Однако досада исчезает, едва до меня доходит смысл сказанного…

Постойте, что?! Снять печати? Но как?..

— Кровь рода Туав, — послушно выдает истукан на мой сдавленный вскрик.

Значит, всё дело в ней… В бабушке по материнской линии, той самой, что была бастардом как Эссен. Благодаря её крови мы с мамой обладаем толикой тёмной силы, помогающей разрушать проклятия. Но, выходит, наша магия ещё и от печатей освобождает? Тогда получается, что снять их может любой незаконнорожденный отпрыск короля?

«Нет, не любой, — просвещает Эссен и голос его сочится сарказмом. — Без лекарского дара их кровь ничем не отличается от крови других магов. У рода Туав свои надежные оковы. Лишь сила исцеления способна снять ограничения, дать доступ к такой мощи, которую не видел этот мир. Они будут свободны от всех печатей и цепей. Ха, а я сразу понял, что ты — особенная. Та, кто мне нужна, подарок судьбы. Мой подарок!»

И, конечно, не смог пройти мимо. Даже слияние использовать не погнушался, мерзавец! Хор-рошо…

Боги! Резко оттягиваю ворот, задыхаясь от внезапно нахлынувшего жара.

Он что, опять это сделал?! Не сдерживаюсь и отвешиваю хлесткую пощёчину, отбивая ладонь о мрамор.

«Не ушиблась? — заботливо интересуется двуличный гад в моей голове. — Может, снимешь цепь правды, и я тебя пожалею…»

Не дождешься, засунь свою заботу… демону под хвост!

«Кстати, где ты её достала? — продолжает невинно выспрашивать Эссен. — Артефакт тайной канцелярии в обычной лавке не купишь».

Боги, Клара связана с серыми плащами?! По мне, лучше пройти парочку насильственных привязок, чем попасть к ним на заметку.

Кстати, о привязках…

— Можно как-нибудь избежать слияния?

И, прежде чем бесплотный Эссен успевает отреагировать, получаю ответ:

— Полностью очистить источник силы или создать новое слияние, закрепив его физической близостью.

Новое?.. А что, превосходная идея! Сразу убью двух зайцев одной стрелой.

«Нет!»

Вопль Эссена звенит в ушах, и я страдальчески морщусь, чувствуя, как лава во мне потихоньку нарастает, охватывает тело, вынуждая часто-часто дышать.

— И не за чем так орать.

«Тебе больше не нужны никакие слияния».

Угу, ничего, что у меня иное мнение?

— Что убивает Эдварда Тьера? — Спорить с Эссеном не имеет смысла, и я предпочитаю вернуться к основной цели, пока ещё в силах себя держать.

— Заклинание «Сердце тьмы».

— В чём его суть?

— Воскрешение. Новое воплощение. Вечная жизнь.

Демоны, Гастон — чудовище! Так вот почему во сне у Эдварда было его лицо.

— Как уничтожить заклинание?

— Убить раба или убить сосуд.

М-да, неприглядный выбор. Сосуд — это по всей видимости рыжий. А раб — тот, чью кровь Эмма принесла в пузырьке.

Пожалуйста, пусть это будет какой-нибудь негодяй, преступник, убийца. Наверное, так будет справедливо, чем забирать жизнь невинного. Хотя, о чём я думаю? Придётся убить живого человека… Ох, боги! Но иного выхода нет, я не могу позволить, чтобы Эдвард умер.

— Кто раб Эдварда? — выдавливаю, ненавидя себя за малодушие.

«Молчи!» — шипит Эссен, но мраморный болванчик бесстрастно произносит:

— Миранда Сиал.

Слова ложатся на плечи гранитными глыбами, и я падаю на пол, как подкошенная, не в силах поверить в услышанное.

Я?! Я — раб рыжего?!

— Почему, почему я? — шепчу потерянно, пряча лицо в ладонях.

«Почему ты? — усмехается Эссен. — Твоя мать прошла слияние, а ты свободна. Эмма выбрала тебя в надежде, что мальчишка полюбит и тогда проклятие разрушится. Но он не смог».

— Ты знал! — Я обрушиваю кулаки на пол и скрежещу зубами.

Знал, уверена, знал. И молчал… Все демоны бездны!

«Догадывался… — наконец отвечает нехотя, когда я уже готова броситься и голыми руками лупить бездушный камень, пока тот не раскрошиться в мелкую пыль. — Хотя, поначалу, я предполагал, что это всё же твоя мать…»

Я обречена, обречена! Безысходность накатывает лавиной и ползёт по спине инеем, царапая позвоночник острыми когтями. Меня потряхивает и колотит попеременно то от ужаса, то от жара Эссеновского огня.

«Прекрати истерику! — сухо приказывает Эссен и, словно опомнившись, продолжает мягче: — Миранда, тебе ничего не грозит, успокойся. Я просто не мог уничтожить мальчишку своими руками: Гастон позаботился о его защите. Но ты — умница, справилась. С моей помощью, конечно. Приворот подействовал, и ты разорвала вашу связь».

Приворот? Приворот не помог, рыжий всё равно выбрал Беатрис, изменил, растоптал мои чувства. Так в чём же был его смысл? В чём?

Вскидываю голову и впиваюсь взглядом в беспокойные глаза Эссена на застывшем мраморном лице.

— Причем здесь приворот?

«Стой!» — вопит Эссен, но, покорный магии цепи, истукан уже равнодушно выдает разгадку:

— Приворот связал Эдварда Тьера с Беатрис Лиаль, чтобы уничтожить связь между рабом и сосудом.

Что?!

Значит зелье, которое давал лэд Эмиль… И рыжий… он влюбился в Трис… Не в меня… Боги!

— Вы — самый мерзкий человек, какого я встречала в жизни! Бездушное, беспринципное чудовище, ничем не лучше Гастона.

«А что, ты хотела умереть вместе с мальчишкой? Я выбрал тебя, хотя и обещал Эмме спасти его никчёмную жизнь».

— Вы выбрали себя…

«Плевать, что ты думаешь по этому поводу. Вашей связи больше нет, проклятие вернулось к тому, кто его наложил. Да, мне искренне жаль, что мальчишка умрёт, зато у Гастона больше нет шансов на возвращение. Я победил, а цель, как ты знаешь, всегда оправдывает средства».

— О, да! Поздравляю, лэд Эссен, вы победили, — с горькой иронией соглашаюсь и добавляю желчно: — Почти…

«Ну же, не обманывайся, моя девочка. Я победил безо всяких «почти». Ещё немного и ты не сможешь сопротивляться нашему слиянию, и станешь моей. — Самоуверенность Эссена плещется через край. — Обещаю быть нежным, накажу немного за самоуправство, но тебе понравится. Прекрати уже дрожать, как заяц, и скажи «спасибо» тому, кто спас от смерти».

— Спасибо? Спасибо! Спасибо… — истерически хохочу, дергая за рукав, вырывая пуговицы на манжете с корнем, и злорадно тычу статуе под нос предплечье со свернувшейся змеёй. — А это вы видели?