— Анжела, в этих воспоминаниях есть что-то особенно важное? Что-то, о чем ты должна мне сообщить?

По ее щеке скатилась одинокая слеза, и Анжела вытерла ее.

— Да. Скоро — сегодня днем — погибнет много людей. Много ужасных людей.

— О чем ты говоришь? Какие ужасные люди?

Анжела пристально смотрела на мозг.

— Скверные люди, принадлежащие к могущественному и коррумпированному правящему классу. Их становится все больше, и эти высокомерные люди, отсиживающиеся в своих башнях из слоновой кости, думают, что они лучше всех остальных. — Ее голос звучал едко. — Эти люди издают законы, чтобы править всеми, контролировать всех, но сами не следуют своим законам, считая себя выше этого.

— Мне кажется, мир был бы лучше без них.

— Какое-то время я думала о том, как было бы хорошо позволить исчезнуть с лица земли алчным, продажным, лживым, жестоким, нечестивым и злым людям. Думала не мешать этому.

Она подняла на него взгляд, и ее глаза увлажнились. По ее щекам потекли слезы. Джек не понимал, о чем она говорит, но решил позволить ей объяснить все самой.

— Я могу представить, как это происходит с той же четкостью, с какой вижу убийства. Могу видеть все сразу. Это завораживает, будто смотрю на автомобиль, едущий наперерез поезду, и знаю, что люди в этом авто вот-вот умрут... и мне все равно. Но потом, когда отбрасываю удовлетворение от мысли, что заносчивая элита исчезла, я начинаю думать обо всех остальных. Есть же и много других людей, понимаешь? Они вкалывают на работе, чтобы обеспечить семью. Несмотря на всех плохих людей и все зло, происходящее день за днем, есть и те, кто не является частью этого. Простые люди. Невинные. Кто хочет просто жить и делить радость с теми, кого любит.

Джек наклонился к ней:

— Анжела, о чем ты? Кто, по-твоему, может умереть?

— Много ужасных людей, без которых мир был бы лучше, но также и много невинных, которые не заслуживают смерти. Люди, которые каждый день борются за нашу безопасность, за безопасность своих семей. Эти люди заслуживают право на жизнь, как и невинные люди, которых я спасла от Кассиэля, когда его убила. Он больше не сможет убивать невинных, а они никогда не узнают, что остались живы потому, что этой ночью я убила монстра. Но им не нужно знать о том, что я их спасла. Достаточно того, что об этом знаю я.

На секунду Джек прислушался к потрескиванию свечей.

— Я понимаю, как тебе иногда одиноко, Анжела. Я тоже тружусь, чтобы избавляться от плохих людей.

— Знаю. Я вижу по твоим глазам, что ты сделал, каких людей убил и почему. Я вижу, как ты спасал женщину по имени Кейт. Женщину, которую ты любишь.

Джек сглотнул. Он пытался оттолкнуть эти болезненные воспоминания и сконцентрироваться на текущей проблеме.

— Так вот, — сказала она, — даже если я испытала минутное удовлетворение, размышляя о справедливости смерти этих людей, то поняла, что не могу допустить этого. На кону оказалось слишком много невинных жизней. Я не такой монстр, как те, на кого мы охотимся. Я не убийца, как те, кого я уничтожаю.

— Поэтому я делаю, что могу, чтобы помогать таким людям, как ты, Анжела.

— Хорошо, потому что мне нужная твоя помощь.

Джек пожал плечами:

— Без проблем. В чем дело?

— Во второй бомбе.

У Джека на затылке волосы встали дыбом.

— Что?

— Взрыв, который мы предотвратили, должен был произойти в Нью-Йорке сегодня в четыре часа дня, когда в городе полно работающих людей и туристов, а на улицах пробки. Чем больше людей на улице, тем больше смертей от радиации и ожогов.

— Анжела, мы не дали этому случиться.

— Да, но есть вторая бомба. Она взорвется сегодня в Вашингтоне, в то же время — в четыре часа дня. Террористы хотели, чтобы обе бомбы нанесли удар в самое сердце Великого Сатаны — по Нью-Йорку и Вашингтону. Мы разобрались с первой бомбой, но вторая осталась. Она собрана, доставлена в Вашингтон и готова взорваться.

Джеку казалось, что он вышел из своего тела и наблюдает этот разговор со стороны.

— Анжела, откуда ты это знаешь?

— Увидела в воспоминаниях Кассиэля, когда держала в руках его умирающий мозг.

Джек перевел дыхание, приходя в себя. Он говорил себе, что это невозможно, что она просто вообразила себе самое худшее. Но он уже видел, как эта девушка совершает невозможное.

— Что было в тех видениях, воспоминаниях? Можешь рассказать, что конкретно заставило тебя в это поверить?

— Я видела лидера группировки, ответственного за миссию — за обе бомбы. Его зовут Рафаэль. Он держал Кассиэля при себе. Рафаэль и его команда — иранцы, но с самого детства говорили по-испански, питались мексиканской едой и одевались как мексиканцы, так что легко могли проникнуть в США, где мексиканцы практически незаметны. Таков был план: смешаться с мексиканцами. Но не заблуждайся, они иранцы, мечтающие о мировом господстве. Они считают, что халифат ИГИЛ[6] не оправдал себя, и намерены создать настоящий халифат. Всю жизнь они готовились к миссии. Обучались не только у иранских ядерщиков, но и у ядерщиков из Северной Кореи и Пакистана. Рафаэля можно назвать ученым-физиком, а эта миссия — главная цель его жизни. Они хотят погибнуть от взрыва созданных ими бомб, и это станет кульминацией всего их труда. Впервые увидев ту четверку, я решила, они мексиканцы. Вся команда нелегально пробралась в США, прикидываясь мексиканцами, а поймали лишь троих. Американские юристы помогли им выйти из-под стражи, а заседание провели только через полгода, когда они уже исчезли в Америке, как и предполагалось. Власти не остановили остальных, а некоторые города и штаты даже защищали, как мой и Калифорния. Но Кассиэль рос не с ними. Иранский командир Хасан спас его от казни за убийство и приказал отправиться с Рафаэлем. Ни Кассиэлю, ни Рафаэлю это не понравилось. Рафаэль оставил половину команды заканчивать сборку первой бомбы — ее мы и нашли. По завершении бомбу должны были отвезти в Нью-Йорк, но все погибли от взрыва во время спецоперации. Когда Рафаэль не смог ни с кем связаться, он догадался, что команду раскрыли и теперь они мертвы. Он знал, что они взорвут здание и сами погибнут в этом взрыве, чтобы никто не раскрыл весь план, и тогда Рафаэль сможет выполнить свою часть. Теперь все зависит только от Рафаэля. Потому они и разделились — увеличить шансы на успех. После разделения команды имели минимальный контакт. Рафаэль собрал вторую бомбу в лесной глуши на длинной второстепенной дороге не так далеко отсюда. Эта дорога, Даффи-роуд, ответвляется от главной и проходит мимо разбросанных домов и палаточных лагерей. Большинство домов принадлежат работникам фабрики и давно заброшены. Бомбу собрали в сарае. Все, кто их видел, думали, что это мексиканцы, не знающие английского. Когда работа была закончена, Рафаэль с Кассиэлем на грузовом фургоне отвезли бомбу в Вашингтон. Остальные члены команды поехали на других машинах, чтобы рассредоточиться, если что-то пойдет не так. Вчера они заложили бомбу на верхнем этаже высотки, принадлежащей через ряд подставных фирм террористической группировке, поддерживаемой Ираном. Здание выбиралось так, чтобы заложить бомбу как можно выше, тогда эффект будет максимально разрушительным. Все планировалось десятилетиями, вот только Кассиэль не входил в изначальный план и не хотел становиться мучеником. Как только бомбу доставили в Вашингтон, у Кассиэля в буквальном смысле появилось время на убийство. Так что он улизнул, когда о нем позабыли, угнал машину и поехал убивать меня.

Джек обхватил голову руками:

— Где бомба? Нужно позвонить тем, кто ее обезвредит.

Анжела помотала головой:

— Не могу сказать, где она.

— Что? Почему?

— Я знаю только, что они собрали бомбу недалеко от Милфорд Фоллз, в том сарае на Даффи-роуд — но только потому, что я узнала дорогу из воспоминаний Кассиэля. Но я никогда не была в Вашингтоне, так что обрывки его воспоминаний ничего мне не говорят о местоположении бомбы.