Четверо насильников за решеткой, но ей не хотелось, чтобы к ней нагрянули незваные гости. Анжела изо всех сил тянула за конец троса, и, наконец, ей удалось закрыть его. Она была счастлива, что осталась одна.

Хотя было еще светло, Анжела сразу отправилась в постель. Она стянула с себя чужие мешковатые джинсы и рубашку и с наслаждением нырнула в кровать, но перед этим с трудом устояла перед искушением взглянуть на себя в зеркало.

Через несколько дней, утром, она все же решилась посмотреться в зеркало. Все выглядело хуже, чем она надеялась, но не так плохо, как она боялась. Синяки сменили нездоровый фиолетово-черный оттенок на уродливый темно-желтый. Швы на внутренней стороне щек доставляли неудобства, но рассасывались по мере заживления. Она радовалась, что ее щеки не были пробиты насквозь и на лице шрамов не останется. Но с возвращением в бар придется повременить.

Одевшись и приготовив себе суп, она спустилась в подвал. Тишина там отличалась от тишины остального дома. В подвале стояла гробовая тишина. Она подумала об убийцах, которых отправила в адскую дыру, и пообещала себе, что будут еще.

Анжела достала из шкафа новый нож и сунула ножны в карман подкладки новых сапог, не залитых кровью. Она даже и не подозревала, что ношение ножа незаконно. Она брала с собой нож только потому, что знала о запрете на ношение огнестрельного оружия. Она шла на дополнительный риск, выбирая нож вместо пистолета, только для того, чтобы оставаться в рамках закона. Но раз нож тоже оказался вне закона, все менялось.

Анжела вернулась к шкафу с оружейными припасами и взяла кожаную поясную кобуру к Вальтеру П22, доставшуюся от деда. Она попробовала поместить пистолет внутрь. Входил, как в перчатку. Но это было не совсем то, что нужно.

Девушка положила кобуру на верстак и с помощью универсального ножа отрезала дно, в которое упирался ствол. Она накрутила на пистолет подавитель и попробовала вставить оружие в кобуру. Ей пришлось отрезать еще немного кожи, пока подавитель не начал свободно проходить через отверстие. Теперь пистолет полностью входил в кобуру.

Она расстегнула джинсы и закрепила кобуру на внутренней стороне ремня сзади. Пистолет был бы слишком заметен при ношении на бедре. А вот на спине она могла прикрыть кобуру длинной футболкой.

Подавитель удлинял оружие, но Анжела обнаружила, что ствол можно поместить между ягодиц, и тогда пистолет будет незаметен.

В баре она часто носила укороченные топы, демонстрирующие ее плоский живот. Она решила, что обрезанных шорт будет достаточно, чтобы мужчины заказывали выпивку и оставляли чаевые, так что в коротком топе нет нужды. Длинная футболка прикроет пистолет с подавителем.

Расправившись с мужчиной, который убил рыжеволосую девушку и спрятал тело в старой цистерне на заброшенной фабрике, она почувствовала, что нашла свое предназначение в жизни. Чем больше она убивала, тем больше хотелось продолжать. Это было увлекательно.

К счастью, она просто притягивала психов. Убийцы слетались на нее, как пчелы на мед.

Анжела рассудила, что если она и так нарушает закон, нося с собой нож, то можно носить и пистолет. Лучше нарушить закон, чем погибнуть. В следующий раз ей не придется беспокоиться о том, что она оставила ствол в машине.

Но эти четверо пугающе быстро одолели ее, и пистолет все равно не помог бы — он просто не успела бы его достать. Пока она не совсем понимала, как быть с этой проблемой. Словно в головоломке не хватало какой-то детали.

Довольная тем, как ей удалось приладить кобуру, Анжела взяла несколько коробок с патронами и пошла тренироваться. Кобура на спине вносила в стрельбу новый аспект. Ей придется научиться максимально быстро извлекать оружие, даже с подавителем. Непростая задача. Это был компромисс между скоростью и скрытностью.

Прежде всего, требовалось научиться моментально извлекать оружие и точно прицеливаться. Не важно, как быстро ты стреляешь, если ты промахиваешься. Дедушка часто говорил, что даже самый быстрый, но неточный выстрел, не убережет твою жизнь.

Вскоре она научилась доставать спрятанный пистолет и выпускать первый патрон с убийственной точностью. Когда в металлический треугольник стала попадать каждая выпущенная пуля, она укрепилась в уверенности, что скрытое ношение оружия стоит того.

Живот болел все меньше, синяки проходили. На плановом осмотре доктор Сонг была приятно удивлена прогрессом в исцелении. Швы на щеках также начали рассасываться.

Уверенная в том, что может замаскировать оставшиеся синяки макияжем, девушка подумывала о возвращении на работу к Барри. В честь того, что она выжила и возвращается к работе, Анжела перекрасила волосы в платиновый блонд с синими кончиками. Цвет волос и короткие шорты, демонстрирующие длинные ноги, принесут ей хорошие чаевые. Насколько ей было известно, татуировка на горле также производила нужный эффект.

С тех пор, как она начала носить пистолет в поясной кобуре на спине, ей пришлось надевать длинные футболки, маскировавшие оружие. Однако подавитель мешал во время вождения, поэтому она решила накручивать его перед выходом из машины. Карманов нужного размера для подавителя не имелось, поэтому девушка стала прятать его в левый сапог, по той же системе, что и нож в правом сапоге. Это доставляло некоторые неудобства, но работало.

Ее беспокоило то, что носить нож и пистолет было незаконно, а подавитель — вдвойне незаконно, но все перевешивало опасение, что она наткнется на взгляд убийцы. Это случалось куда чаще, чем встречи с полицией.

Благо, четверо насильников находились за решеткой, и можно было не бояться их встретить.

Довольная своим вооружением, она уже собиралась отправиться в бар, но тут зазвонил телефон. Она ответила на вызов, шагая к входной двери с ключами в руках.

— Алло, это Анжела, слушаю.

— Добрый день, мисс Константайн. Вас беспокоит детектив Вон.

Анжела плечом прижала телефон к уху, запирая входную дверь:

— Назначили дату суда?

Детектив помедлил, прочистив горло.

— Крайне прискорбно сообщать вам эти новости, но обвинения были сняты и все четверо выпущены на свободу.

Анжела замерла с ключами в руках. На какое-то время она даже потеряла дар речи.

— Не понимаю. Как их могли отпустить?

— Боюсь, это решение прокурора.

Сначала Анжеле показалось, что она упадет в обморок, но уже через несколько секунд ее охватил гнев.

— Но я опознала их. Я готова была давать показания. У вас есть образцы ДНК, ведь в больнице у меня взяли все анализы на изнасилование.

— Анализы на изнасилование со всего штата копились годами. Для их обработки недостаточно средств. Пройдет как минимум три года, а то и четыре или пять, прежде чем очередь дойдет до анализа ДНК по вашему случаю.

— Но я хочу дать показания. У них есть веревка. Моя кровь по всему помещению. Есть отчет из больницы с описанием моих травм. Разве этого не достаточно?

— Послушайте, мисс Константайн, я на вашей стороне. Меня тоже злит такой исход.

— Да неужели? Эти ублюдки вас тоже изнасиловали? Они тоже накинули вам на шею эту гребаную веревку, повесили на балке и оставили подыхать?

В трубке наступила тишина.

— Конечно, нет. Я понимаю, что не могу в полной мере разделить ваши чувства, но уверяю вас, я на вашей стороне. Я хотел бы видеть всех четверых говнюков в тюрьме. Я пришел в бешенство от новости, что их выпустили.

— Кто отдал это распоряжение?

— Джон Бабингтон, помощник окружного прокурора.

По долгу курьерской службы Анжеле несколько раз доводилось пересекаться с Бабингтоном. Тот еще говнюк.

— Не могли бы вы…

— Я ничего не могу с этим поделать. Они действовали через мою голову. Я звоню, чтобы не просто проинформировать, но и предупредить вас. Эти четверо на свободе, и, вполне вероятно, захотят довершить дело до конца. Я попросил включить вас в программу защиты свидетелей, но считается, что явной угрозы нет, и босс заявил, что у нас нет людей для этого.