Оцепенев от множества ударов, Анжела почти не сопротивлялась, скорее из-за всепоглощающего беспомощного страха, чем из-за веры в возможность побега. Мигель опустился на колени между ее ног, наклонился и несколько раз ударил ее кулаком в живот. Ее крики утонули в слезах удушающей агонии. Он лег сверху.

Из видений в глазах убийц она знала, что они больше склонны к ненависти, унижениям и контролю, чем к сексу. Но секса они все равно хотели.

Анжела с трудом дышала под навалившейся на нее тяжестью. Мигель совсем не пытался меньше давить на нее. Она стиснула зубы, чувствуя, как из глаз текут слезы. Ей пришлось глотать кровь, чтобы не захлебнуться.

Она уже много раз ходила по этой дорожке и видела достаточно таких людей, чтобы понимать, что ее ждет.

В этот момент она снова стала подростком. Фрэнки и Боска вернулись. Снова началось ужасающее испытание, от которого она никуда не могла деться. Все вернулось на круги своя.

Инстинкты призывали ее умолять их остановиться, но она знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мольбы только возбуждали таких мужчин и заставляли чувствовать себя сильнее. Крики были наградой, которую она поклялась не давать им.

Но потом она нарушила свою клятву.

Когда она вновь стала подростком, то почувствовала, как покидает свое тело. Она увидела себя со стороны: лежащую на полу с раздвинутыми ногами. Пока один монстр был на ней сверху, другие держали ее и лапали грудь, ожидая своей очереди.

Разум ее ускользнул в другое место. То, что происходило с ней на грязном заводе, не имело значения. Они не могли по-настоящему прикоснуться к ней, прикоснуться к ее сущности.

Она была неподалеку от хижины, в окружении умиротворяющего леса. Анжела часто сидела на этом скальном выступе, с которого открывался до боли красивый вид.

Была ночь. С неба на нее смотрела луна.

Пока она плакала где-то в другом мире, лунный свет забрал ее к себе.

Закончив, Мигель уступил место мужчине, державшему ноги Анжелы. Поднимаясь, он снова ударил девушку, и это выдернуло ее сознание из отдаленного места и вернуло в тело. Возвращение было крайне неприятным.

Она сопротивлялась, сжав зубы, отчаянно стараясь не дать каждому из насильников воспользоваться своей очередью. Она знала, что все усилия тщетны, но не могла лежать спокойно. Девушка не хотела, чтобы они решили, что она сдалась, или, что еще хуже, отдается им добровольно.

Она хотела убить их. Она поклялась себе, что однажды убьет каждого. Убьет наверняка.

Сейчас все было не так, как с Боской. Ему она не сопротивлялась, потому что он мог нанести ей увечья или покалечить мать в назидание Анжеле. Этот скот был постоянной угрозой, всегда ошивался неподалеку. Пока она жила в трейлере, он в любой момент мог войти в ее комнату. Если она не показывалась дома, он сам приходил за ней. Страх перед Боской парализовывал ее, но Анжела знала: если она отдастся ему, после этого он отпустит ее.

Но эти мужчины не собирались ее отпускать.

Сейчас она была женщиной, а не беспомощной девчонкой. Она по-прежнему боялась, но гнев был сильнее.

Она не сомневалась: эти люди сотворят с ней что-то ужасное. Образы в глазах убийц дали ей ясное представление о том, что именно предпочитают вытворять с женщинами такие подонки, желая продемонстрировать власть над жертвой. Через видения она погружалась в мир деградации, боли и жуткой смерти.

Теперь она сама была во власти таких подонков.

В их глазах она читала, что они еще не стали убийцами, но уже стояли на пороге и сегодня ночью были намерены пересечь последнюю черту.

По какой-то причине в них взращивали порочные наклонности, но в то же время заставляли жить в строгости. Теперь все барьеры рухнули, и они чувствовали, что вольны творить все, что пожелают. Судя по тому, как они избивали Анжелу, они получили возможность потакать давно сдерживаемым побуждениям.

Когда последний из них финишировал, у Мигеля снова встал, и он захотел повторить. Он приподнял ее за волосы, а затем несколько раз быстро и сильно ударил в живот. От ударов она согнулась пополам и снова утратила волю. Мигель поднял ее, как тряпичную куклу, и швырнул на стол лицом вниз, собираясь взять ее сзади. Намотав волосы на кулак и прижав ее лицом к столешнице, он снова принялся насиловать девушку.

Анжела беспомощно лежала на столе, пока он с рыком вторгался в нее сзади, и смотрела на свою кровь — много крови, — размазанную по столу. Ее лицо пульсировало от боли.

Она лежала так, что могла заглянуть под край одеяла, которым были прикрыты какие-то предметы на столе. Как в бреду она смотрела на несколько странных светло-желтых предметов прямоугольной формы и толщиной в пять-семь сантиметров. Также под одеялом лежало с полдюжины сотовых телефонов. Все это не имело никакого смысла для нее.

Когда Мигель кончил и вышел из нее, его место занял следующий насильник. Он тоже прижимал ее голову к столешнице, и из ее рта на стол текла кровь. Мигель при помощи одеяла собрал все предметы со стола и вынес их. Она услышала, как открылась дверь. Спустя еще несколько секунд раздался звук захлопнутого багажника.

Закончив, последний мужчина схватил ее за волосы и снова швырнул на пол. У нее не было сил даже на попытку смягчить падение. Ей в лицо прилетел ботинок, почти оглушив. Инстинктивно она свернулась в комок, прижав колени к груди и прикрыв голову руками и не переставая дрожать. Она задерживала дыхание в такт сыпавшимся на нее ударам.

Анжела знала, что за изнасилованием последует убийство.

Она услышала странный звук и через мгновение поняла, что это стучат ее зубы.

Последний насильник смотрел на нее сверху вниз, упиваясь своей властью и тем, что они поставили Анжелу на место. Не сводя с нее глаз, он подтянул комбинезон, просунул руки в рукава и застегнул пуговицы. Анжела уставилась на пол под их ногами. Чувствуя себя раздавленной, она была не в состоянии взглянуть на кого-нибудь из них.

Она услышала, как входная дверь хлопнула, когда вернулся Мигель. Он остановился перед ней, затем опустился на одно колено, приблизив свое покрытое бородавками лицо к ее лицу. Она не хотела снова смотреть в эти ужасные глаза, но ей пришлось.

Он помахал перед ее лицом документом из посылки:

— Знаешь, о чем говорится в этом письме?

Анжела перевела взгляд на письмо, но оно было написано на испанском, поэтому она ничего не могла прочесть.

Не дождавшись ответа, он сам стал рассказывать:

— Здесь указания от Рафаэля, нашего лидера. День, когда мы уничтожим Великого Сатану, все ближе. Письмо приказывает убить курьера, который принесет детали, необходимые для этого знаменательного дня. То есть убить тебя. — Он постучал пальцем по бумаге. — Ты курьер. Нужно убить тебя, чтобы никто не узнал, куда и кому ты доставила посылку. Мертвые не разговаривают, не так ли? Тупые американцы. Вы сами упрощаете нашу задачу. Вас всех легко одурачить. Как видишь, ты была приговорена уже в тот момент, когда взяла эту посылку. Тебе стоит порадоваться, что мы милосердны и напоследок дали тебе насладиться сексом.

Остальные мужчины усмехнулись.

Этого Анжела не ожидала. Она думала, они собираются убить ее из-за жажды убийства и для того, чтобы скрыть свое преступление. Она не ожидала, что они убьют ее потому, что получили такие инструкции. Особенно потрясло ее то, что она доставила им собственный смертный приговор.

Анжела приняла судьбу с мрачным смирением. Всю свою юность она ожидала, что однажды какой-нибудь псих прикончит ее. Это ощущение злого рока постоянно довлело над ней. Она всегда думала, что живет взаймы, и была готова умереть. Жизнь значила для нее не так уж много. Смерть сулила большее. Смерть означала освобождение.

Она по-настоящему ощущала себя живой только когда уничтожала убийц и заставляла их страдать за то, что они вытворяли с женщинами, не способными сопротивляться, женщинами, которые уже не смогут свершить возмездие. Когда она убивала мужчин, делавших со своими жертвами то же самое, что эти подонки творили сейчас с ней, это доставляло ей удовольствие. Она ощущала экстаз.