– Если я умру, тебе достанется не только мой личный капитал, но и контрольный пакет, – пояснил отец. – Знал бы ты, чего мне стоило уломать владетелей!

Виктор Николаевич уже не раз слышал это слово.

Владетели. Сюзерены Унылых времён. Они не только завладели контрольными пакетами всех сколько-нибудь крупных предприятий и воскресили средневековую условную собственность. Они запустили свои щупальца во все сферы жизни.

Семья Дремлюгиных и сеть «Бальзам» были клиентами организации, которая некогда именовалась Банковским домом «Истра», а сейчас – просто Домом «Истра», и это не было лишь сменой вывески.

Дремлюгиных лечили врачи службы «Истра-Здоровье», качественную натуральную еду приносили курьеры «Истра-Доставка», жизнь и имущество страховали агенты Дома «Истра», заоблачные шкафчики располагались на спутниковых серверах «Истра-Информация». Дети Виктора Николаевича от предыдущих жён учились в закрытом образовательном клубе «Истра-Педагог». Наконец, у каждого члена семьи был персональный виртуальный советчик Дома «Истра»…

«Мы ничего вам не диктуем, это неэффективно. Мы лишь даём рекомендации и направляем вас, помогая достичь жизненного успеха!» – говорилось в рекламе. Однако те клиенты, которые позволяли себе ослушаться советчиков, расплачивались за это снижением кредитного рейтинга.

Увы, лишь бедняки и бомжи могли наслаждаться свободой в мире квантовой демократии!

* * *

Николай Сергеевич Дремлюгин умер через три года после этого разговора. Владельцем четверти капитала «Бальзама» и условным собственником ещё 51 процента акций стал его сын.

Виктор Николаевич решил создать неторговую венчурную фирму в составе группы «Бальзам». Он был полон надежд… однако они разбились во время первого же заседания совета директоров.

– Мы не одобряем непрофильные инвестиции. «Бальзам» успешен именно как торговая сеть, – таков был вердикт смотрящего от Дома «Истра».

Когда заседание закончилось, этот человек подошел к Дремлюгину и дружелюбно шепнул: «Не пытайтесь прыгнуть выше головы! Какие ещё проекты продления молодости? Людей в мире и так чересчур много. Торгуйте и радуйтесь жизни. Вы богаты. Что вам ещё нужно?»

Виктор Николаевич был в отчаянии. Он возненавидел свой бизнес и переложил бремя управления им на плечи сестры.

Дремлюгин отошёл от дел и отдался страсти своего прадеда, Сергея Петровича – увлёкся мифами о бессмертии и начал собирать артефакты ветхих эпох. Как и его предок, он превратился в богатого чудака, посмешище в кондовом предпринимательском мире города Ямова.

Сейчас его душу не грели ни новый особняк, ни молодая жена, уже четвёртая по счёту, ни курорты, ни даже тандыр во дворе… Свободными зимними вечерами Дремлюгин читал бульварные романы, а летом рыскал по российским весям, выискивая артефакты ветхих эпох. Их реставрировали мастера в просторном подвале загородного особняка.

Раскопки, которыми занимался Виктор Николаевич, формально были запрещены – но разве это могло остановить увлечённого богача? Раскинув палатку в каком-нибудь дремучем урочище, он днями напролёт искал наконечники стрел, ножи, упряжь и утварь финно-угорских охотников и собирателей. Вечером он ложился отдохнуть на надувном матрасе, а в полночь вставал и выходил на поляну. Едва ли чудь, водь, меря или мордва, воскресни они в эту ночь, поняли бы хоть одно слово из заклинаний, которые бормотал Виктор Николаевич в честь Миеллики и Вирь-авы, но он не догадывался об этом. Любуясь звёздами, он воображал себя шаманом, поклоняющимся духам леса.

Кряжистый и белокурый, с квадратным курносым лицом, Дремлюгин своей наружностью и вправду напоминал эталонного мордвина-эрзянина из статей по антропологии. Краеведы, которые вились вокруг Виктора Николаевича, всеми силами укрепляли это его представление о себе.

Однако с недавних пор, когда один местный археолог опубликовал статью о сенсационной находке недалеко от города Ямова, Виктор Николаевич переменил свои предпочтения. Теперь он вёл раскопки в степных курганах, ища утварь, оставленную в своих погребениях арийцами бронзового века.

Представлял он себя уже не лесным охотником или шаманом, а могучим колесничным воином, разящим врагов булавой, головку которой он нашёл в одном из курганов и счёл деталью ваджры, палицы бога Индры. По ночам он читал нараспев гимны из Ригведы, и невнятные звуки его пения уносил далеко-далеко колкий степной ветер.

Когда Дремлюгин возвращался домой, тоска грызла его душу. Он напивался и бил жену. Как же ненавидел Виктор Николаевич своё время! Как мечтал из него вырваться!

* * *

– Евгений Петрович, хочу показать вам недавнюю находку. Как вы думаете, что это? – спросил краснодеревщика Дремлюгин.

Караваев с недоумением посмотрел на продолговатую косточку с дырочками и сделал заключение:

– Хрен её знает.

– Это, Евгений Петрович, костяной псалий! Ему пять с половиной тысяч лет. Представляете – почти шесть тысяч! Его нашли прямо у нас, в двадцати километрах от города. Вы понимаете, что означает эта находка?

– Хрен её знает! – злобно повторил Караваев: ему не терпелось дождаться момента, когда хозяин, наконец, скажет, что хочет заказать.

– Это, Евгений Петрович, деталь конской упряжи. Значит, по нашей земле ездили колесницы со спицевыми колёсами. Тогда их не было ещё ни в Египте, ни в Индии, ни в Месопотамии! Даже на Южном Урале их ещё не было, а у нас – уже были!

– Что вам от меня нужно? – не выдержал краснодеревщик.

– Не торопитесь, Евгений Петрович! Если вам кажется, что теряете со мной время, то я вам всё возмещу. Приложите пальчик к моей вживке! – бизнесмен протянул краснодеревщику руку, покрытую редкими рыжими волосками. – Ну вот. Я вам перевёл двести тысяч рублей. На эти деньги вы сможете прожить полгода, если не будете слишком шиковать…

– Благодарю! – ответил Караваев. – Но всё-таки, чего вы хотите? Шкаф, вешалку? Могу и изысканный гроб сварганить. Из морёного дуба или эбенового дерева, с золотым крестом, бронзовыми ножками в виде львиных лап и даже с сигнализатором – на случай, если вас похоронят заживо.

– Пока хочу только одного – чтобы вы слушали меня дальше!

Дремлюгин подвёл столяра к одному из стеллажей и ткнул пальцем в большую фотографию, где он позировал на слоне на фоне полуразрушенного древнего храма.

– Недавно вернулся из седьмой поездки в Индию, – похвалился он. – Как вам мой слон? Могуч? Когда я катался на этом гиганте среди джунглей, то представлял себя воином Чандрагупты, разящим гоплитов Александра Македонского боевыми кобрами.

– Чем-чем? – затряс головой Караваев.

– Кобрами, Евгений Петрович, кобрами! Разве вы не читали в Сети роман, который так и называется – «Боевая кобра»? Очень нашумевший и популярный, кстати. О русском оперативнике, который волей случая оказался в древней Индии. Он вооружился ядовитыми змеями и изменил течение мировой истории. Перебил всю армию Александра, представляете… Вот, посмотрите! Я дал автору деньги на бумажное издание.

Дремлюгин бросился к стеллажу и снял с полки засаленную книгу в мягкой обложке.

– Посмотрите, как нарисованы змеи! – восторгался он. – Прямо как живые! А вот умирает в муках сам Александр Македонский. Гляньте только, какая выразительная гримаса!

Караваев не стал заглядывать в книгу.

– Какого чёрта вы меня позвали? Чтобы сказки мне рассказывать? – краснодеревщик уже не скрывал своего раздражения.

Виктор Николаевич вновь прикоснулся к запястью. В гостиную вошёл его водитель.

– Саша, съезди за Голощаповым. Скажи, дело срочное, пусть не телится! – приказал бизнесмен.

Водитель выбежал, и Дремлюгин повернулся к гостю с ласковой улыбкой:

– Евгений Петрович, не нервничайте. Я вам уже столько денег дал! И ещё не пожалею. Хочу познакомить вас с очень интересным человеком.

– Чем он занимается?

– Это наш ведущий археолог. Помните, несколько минут назад я показывал вам псалий?