Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида. — Куда мы направляемся?

Должно быть, с ним постоянно происходят подобные вещи. Он сохранял удивительное спокойствие, даже когда две гориллы попытались прижать его. Я быстро проверила телефон. Ничего.

— Отвезите нас в аэропорт.

Док

Голова раскалывалась, все расплывалось перед глазами, но я точно знал одно — кто-то шлепает меня по лицу. Кто бы это ни был, у него очень крепкие руки. Я сфокусировался на лице и узнал Большого Берда. С трудом я постарался встать, но головная боль мешала это сделать. — Что, черт возьми, произошло?

— Тебе нужно подготовиться, — Большой Берд потянул меня вверх, помогая встать. Я снова был в своем номере.

— Что произошло? Что ты здесь делаешь? — я все еще пошатывался, и не был достаточно уверен в том, что дождусь ответа.

— Все, что я знаю, так это то, что мне сказали, когда я пришел. Вроде, ты сцепился с Манки, и он уложил тебя, — Большой Берд вертел мое лицо из стороны в сторону. — Не похоже, что он сильно приложился, походу, у тебя слабая челюсть.

Я пробежался рукой по волосам и коснулся чего-то липкого на затылке, посмотрев на пальцы, я повернул руку Большому Берду. — Ага, не думаю, что он бил в челюсть.

Большой Берд опустил мою голову. — Да, приложились к тебе хорошенько. Что думаешь? Левый хук? — Большой Берд тот еще мастер невозмутимости.

— Судя по ощущениям — кирпич.

— Нет, никакой пыли или крошек. Тогда уж рукоять пистолета, — Большой Берд ушел в ванную, и я услышал звук бегущей воды. Вернулся он с влажным полотенцем. — Приложи к голове.

— Послушай, что происходит? Манки сказал, что…

— Все хреново. Боссы вернулись и не увидели денег, на которые рассчитывали. Они надавили на Бинса, поэтому-то Манки и здесь, — Большой Берд протопал к мини бару и схватил пакет чипсов.

— А я-то тут при чем?

— Турнир. Гениальная идея Джимми. Он думает, что это привлечет людей, а ты, друг мой, главная достопримечательность.

Электронные часы показывали двенадцать. — Мне нужно выбраться отсюда, — я снова попытался встать.

Я ощупал пиджак в поисках телефона, но нашел только груду пластиковых осколков в нагрудном кармане. Гребаный Манки. Единственное, что я теперь могу сделать — попытаться добраться до нее до того, как взлетит ее самолет.

Большой Берд положил руку мне на плечо и усадил обратно. — Этому не бывать. Даже если ты покинешь эту комнату. Манки и его ребята дежурят внизу.

— Могу я хотя бы воспользоваться твоим телефоном? — я поднял руки, сдаваясь.

— Прости, ничего не выйдет. Тебе не положено разговаривать с кем-либо, — он пожал огромными плечами. — Прости, Док.

Дерьмо. Конечно же, не положено.

Сейчас мне действительно нужно убираться отсюда. У нее международный рейс, так что она просидит около двух часов. Я проверил часы. Мне нужно добраться до нее к четырем. В дверь постучали, и еще до того, как я успел встать, два головореза Манки вошли в номер. — Тебе велели спускаться. Сейчас же. Они готовы начинать.

Я все еще был слишком рассеян, чтобы сообразить, что за игры тут ведут, поэтому Большой Берд подхватил меня под руки. — Не знаю, что происходит, но Бинс и Манки в отчаянии. Тебе лучше спуститься.

У меня чуть больше двух часов, чтобы добраться до Сары. Игра займет около тридцати минут, что дает мне чуть более часа, чтобы добраться до аэропорта. Это будет тяжело. Но если верить словам Большого Берда, у меня нет выбора. Когда дело касается денег, никто не захочет связываться с боссами. Манки и Бинс всего лишь загнанные в угол крысы, они просто пытаются выжить. И я ничуть не сомневаюсь в угрозах Манки в адрес Сары. Абсолютно уверен, что если сбегу, он вернется за нами и попытается убить нас. Обоих.

Док

Боги покера всегда улыбались мне, но, видимо, они узнали, что я самым наглым образом отвернулся от них, поэтому послали меня нахер в ответ. Игра началась с задержкой в пятнадцать минут, что дало Манки достаточно времени, чтобы донести до меня предупреждения о том, что мне не стоит даже пытаться выкинуть что-то вроде намеренного слива игры. А еще он сказал, что произойдет с Сарой, если я ослушаюсь. И все это время мои часики тикали.

— Можем мы уже начать? Что за гребаная задержка? — ответа ждать не пришлось. Продюсер посчитал нас, и камеры начали съемку. Где-то кто-то приглушенно заговорил, комментируя, что происходит на турнире, кто из игроков выбыл.

Но я просто сидел и ждал, наблюдая за картами, что выходили из колоды.

Чем дольше продолжалась игра, тем чаще я делал то, что прежде не позволял себе. Ставил быстро. Ставил много. Играл агрессивно. Мне действительно везло. Четверо сдались, остались только я, Джонни Линг и Тиффани Ламберт. Джонни и Тиффани — многократные чемпионы, они лучшие, и будет тяжеловато вывести их из игры.

— Ты играешь довольно быстро, Док. Куда-то спешишь? — я играл против Джонни, по меньшей мере, сотню раз, и он знал мой стиль. Я не отреагировал на него. Не взглянул. Не ответил.

Тиффани почувствовала мою слабость и подлила масла в огонь. — Что такое, Док? Спешишь на самолет?

И снова никакой реакции от меня.

Мы сыграли пару партий, но с тем же успехом могли бы просто торговаться фишками, потому что никто так и не вырвался вперед. По факту, я следил за стэком [36] каждого. Мое положение было неплохим, но и у других не хуже. Обыграть этих ребят достаточно сложно, но, подумав о Саре, о том, что у меня осталось крайне мало времени, я сбросил несколько рук и потерял фишки на столе, за которым вообще не должен был находиться. Я проверил часы и осознал, что у меня около пятнадцати минут, чтобы предпринять хоть что-нибудь, иначе Сара исчезнет из моей жизни навсегда.

Самое быстрое, что я мог сделать, — это слить все партии, но нет ни единого шанса, что Манки и Бинс ничего не заметят. Думаю, мне хватило бы двух

партий, чтобы выиграть все. Я должен провернуть это так, чтобы произвести фурор, но при этом избежать последующих интервью.

Спустя пару мгновений, у меня родился план. Дилер раздал нам наши карманные карты, я следил за реакцией Джонни и Тиффани, когда они быстро взглянули на свои карты. Ничего. Итак, придется играть в прежнем темпе и ждать, но у меня нет столько времени.

Я проверил карты. Тройка червей и бубновая семерка. Херня, причем полнейшая. Я сразу же сбросил и посмотрел на соперников. Во время флопа оба игрока все еще в игре. Кажется, последующие три карты сильно помогли Джонни, но он делает небольшие ставки, пытаясь прижать Тиффани, а она принимает их. Очередь снова доходит до Джонни, и он пропускает. Тиффани повышает, но, опять-таки, ее ставка мала.

Тогда я замечаю кое-что. Это движение едва заметно, но от меня оно не ускользает. Джонни слегка приподнимает бровь, и я знаю, что он блефует. У него ничего нет, но он принимает. Дилер выбрасывает последнюю карту, и глаза Тиффани загораются. Она думает, что победила. Я ожидаю, что Джонни будет играть по-крупному, если только не заметил, как Тиффани выдала себя, но он идет ва-банк, пытаясь блефом забрать ее банк.

Тиффани бросает еще один взгляд на карты, и это именно тот момент, когда Джонни узнает, что он проиграл. Тиффани принимает его ставку, и он вылетает из турнира. Теперь остались только мы вдвоем.

Короткий перерыв ощущается как вечность. После большой победы общее число фишек Тиффани было равно моему, как раз на одну партию. Партию, которую я выиграю.

Дилер раздает нам карманные карты. Я смотрю на Тиффани, заглядывающую в свои карты — никакого блеска или хотя бы искры. Я поворачиваюсь к продюсеру и киваю ему. Он пододвигает камеру к моему плечу. Я даже не смотрю в карты, просто слежу за Тиффани. Она ставит, и я принимаю.