И я действительно захвачен ею.

Сейчас мы оба смотрим в зеркало, и наши глаза встречаются. Она смотрит с жаждой, и осознанием того, что я единственный, кто может удовлетворить ее, и это толкает меня через край. Я дважды вхожу в нее. Она кричит, и звук ее оргазма отражается от стен. Мои руки обернулись вокруг ее талии, и я прижимаю ее еще теснее к себе. Ее горячие стенки сжимают мой член. Мои яйца сжимаются, а ствол пульсирует, изливая мою горячую жидкость в презерватив.

Я все еще жестко ее объезжаю. Она глотает воздух, а я ослабляю хватку на ней. Она роняет свое лицо на подушку, и я опускаюсь на нее. Мой твердый член все еще в ней. Все ее тело трясет, и я ощущаю, как ее киска сжимается вокруг моего ствола.

Я расслаблен, пресыщен и измотан.

Я скатываюсь с нее, но она вскоре устраивается на моей груди, просто играя с моим членом. Она стягивает презерватив. — Перевернись. Мы прекрасно можем поместиться на этой огромной кровати.

Я передвигаюсь на другую сторону кровати, подальше от мокрой и липкой стороны простыни. Меня даже не беспокоит, что она собирается провести ночь со мной, потому что я очень быстро проваливаюсь в сон.

Меня будит тепло. Тепло ее рта вокруг моего члена. Я понятия не имею, который час или как долго я был в отключке, но ощущение ее губ, обернутых вокруг моего члена, делает все это неважным. Ее теплые пальцы держат мою мошонку, а ее ногти впиваются в нее. Прошло очень много времени с тех пор, как я просыпался от минета. Я забыл удовольствие от наличия женщины, делящей твою кровать, которая будит тебя лучшим из возможных способов. Ее пальцы обернуты вокруг моего ствола и поглаживают его. — Ох, да, детка. Это превосходно.

Она остывает, пока сосет мой член, как будто она наслаждается опытом. Я закидываю руки за голову и проверяю зеркало. Ее загорелое тело согнулось над моим пахом, а ее голова подпрыгивает вверх вниз в постоянном ритме.

О, да, нет ничего лучше, чем проснуться от минета.

Ее рука покидает мои яйца, и длинный ноготь проходится вдоль моего входа. Ее палец поглаживает мою задницу, и я вытягиваю ноги, наслаждаясь ее страстью к приключениям. Она продолжает сосать, и я встречаю ее ритм, двигая бедрами вверх вниз. Ее палец слегка проталкивается в мою задницу, и я стону. Все пошло быстрее. Ее рука на стволе моего члена. Движения ее головы вверх и вниз вдоль члена.

Моя спина выгибается, и я изливаюсь в ее рот. Кончик моего члена касается задней стенки ее горла, когда я выстреливаю. Она глотает все.

Когда она отодвигается от моего члена, в уголке ее рта оказывается капля моей спермы. Она смотрит на меня с этой грязной улыбочкой и собирает все своим маленьким пальчиком, а затем втягивает его в рот.

Блять, где была раньше эта девушка?

Сара

Док спит. Он все еще спит. Я пялюсь на него уже больше получаса, а он не сдвинулся ни на дюйм.

Ох уж этот его рот, который так и манит меня. Эти прекрасные полные губы. Время от времени он поджимает их, как для поцелуя. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не накрыть его рот своим и не поцеловать.

Я думаю о том, какой оборот приняла эта ночь. Мое лицо горит, и я точно знаю, что покраснела. Я никогда раньше не вела себя с мужчиной подобным образом. О Боже. Заявиться к нему в одном халате и схватить его за член, вот так просто. Иисусе. А что я говорила?! «Просто хорошенько меня трахни»? Я вообще никогда не использовала слово на букву «Т», когда дело доходило до секса.

Он снова делает эту штуку губами, и я приподнимаюсь, чтобы получить лучший обзор. Эйфория. Никогда не чувствовала ничего подобного. Эти губы.

— Должно быть, ты думаешь, что я полная шлюха, верно, Док?

— А? — он все еще наполовину спит.

— Ты открыл это во мне. Никогда раньше не чувствовала себя так комфортно с кем-либо. Никогда не чувствовала себя такой сексуальной, — я быстро чмокаю его в щеку и нос.

Он сонно стонет.

— Это была неплохая ночь, Док, — я протягиваю руку и обхватываю его мужское достоинство. Сейчас он был теплый и мягкий, я ощущаю это потрясающее чувство собственности. Сейчас его член мой.

— Знаешь, я никогда не говорю такие вещи, Док. И я никогда не говорю «трахни», — я шепчу ему в ухо. Возможно от смущения, но я чувствую себя застенчивой.

Док переворачивается на бок. Его рука обхватывает меня.

— Детка, ты лучшая, — бормочет он. Я знаю, что он все еще наполовину спит, но, несмотря на это, его слова согревают меня.

Все еще темно. Ранее я никогда не была такой напористой с мужчиной. И из всех людей изменил это именно Док Райли. Возможно, дело в том, что у меня была всего одна ночь, и я хотела, чтобы она была идеальной. Такой она и была. У меня никогда не было таких сильных оргазмов, а особенно до непосредственного проникновения. Но он настоящий мужчина. То, как он взял меня. То, как он трогал меня. То, как он… трахал меня. Я никогда раньше не чувствовала такой связи с мужчиной.

Он снова делает эту штуку ртом, и в этот раз я не сдерживаюсь. Я глубоко его целую. 

Док

— Ладно, теперь твоя очередь, — я наполовину просыпаюсь. Она играет с цепью на моей шее, вертя подвеску.

— Все в порядке, малышка, со мной все хорошо. Два раза за ночь вполне достаточно, спасибо, — я перекатываюсь и прикрываю глаза рукой.

— Я не это имела в виду. Я рассказала практически все, что тебе нужно знать обо мне, но ты не рассказал о себе ничего, даже какой-нибудь мелочи.

— Окей, что ты хочешь узнать? — вздыхаю я, скорее от усталости, чем от нежелания отвечать.

— Расскажи мне о подвеске. Что означает цитата на ней? — она звякает цепочкой.

Каким-то образом ей удается попасть в самое ценное для меня. Речь не о стоимости подвески, понятия не имею золотая она или просто позолоченная. Но подвеска — она и свидетельство о рождении, и мое золотое правило.

Я мог бы сказать, что это всего лишь побрякушка, но не думаю, что когда-либо смог бы ее продать. Почему-то мне хочется рассказать этой девушке правду. Показать кусочек настоящего меня. — Это подарок от Большого Энджи. Он дал мне ее в день, когда я освободился. В качестве благодарности.

Где-то в подсознании мелькает мысль, что больше знать ей не следует. Но она хочет еще. Ничего со мной не случится, если только я не скажу о чем-то масштабном. — Таким способом он показал свою признательность за то, что я не сдал друзей. Не то, чтобы я когда-нибудь сделал бы это. Ну и еще за то, что я не вел себя как маленькая сучка, находясь в тюрьме.

Она прижимается теснее ко мне, положив голову на мое плечо. — Хорошо, я поняла, он хотел поблагодарить тебя за то, что ты держал рот на замке. Но почему его волновало, как ты ведешь себя в тюрьме?

Этот вопрос близок к сути. Я задумываюсь, смогу ли ответить на него уклончиво.– Я уже говорил, я был просто соседским ребенком, но ребенком соседей Большого Энджи. Это могло плохо отразиться на нем.

Она оперлась на локоть. — Да, и как же? — она поглаживает мою грудь и прижимается носом к шее, оставляя легкие поцелуи вдоль нее. Простая попытка создать комфортную атмосферу для меня. И когда я откидываюсь на кровать, осознаю, что чувствую себя комфортно.

— Когда я сел, Большой Энджи убедился, что его ребята будут приглядывать за мной. Они защищали меня, а я всегда был поблизости. Ежедневный тюремный хаос меня миновал, так что я довольно легко отделался. Если бы вляпался в какое-нибудь глупое дерьмо, все бы ассоциировали меня с людьми Большого Энджи.

По факту, жизнь в тюрьме была довольно сладкой. Охрана была в наших руках, а парни Большого Энджи были повсюду. Моей основной задачей было лишь убедиться в том, что я получил свежий кусок хлеба.

— Поэтому у тебя такое крепкое тело? Провел кучу часов, поднимая тяжести? — она сжимает мой бицепс, и я понимаю, что она меняет тему.