Я добираюсь до множества парковочных мест, и передо мной разворачивается сцена прямо-таки из реалити-шоу. Типичная ночь понедельника для места, откуда я родом. Есть парень в майке-алкоголичке, в его руках цыпочка, которая примерно вдвое меньше его. Он держит ее, как тряпичную куклу, хлестает ее по лицу, кричит какое-то дерьмо и называет ее шлюхой и сукой. Другая женщина висит на талии цыпочки. А потом я вижу Сару. Она на земле и выглядит раненой.

Горячая кровь приливает к моей голове.

Я выбираюсь из машины и шагаю навстречу этой интермедии [26] . Все друг на друга кричат. Они даже не видят моего приближения.

— Хей! — привлекаю всеобщее внимание к себе. Сара тоже замечает меня, и ее голова опускается. — У вас здесь проблемы?

Мистер майка-алкоголичка говорит мне отвалить. Говорит мне заняться своими гребаными делами. Он какой-то гребаный русский. Я говорю ему, что мое дело — это вынести мусор, и он как раз выглядит готовым уйти.

Он реагирует на это слишком остро и недоброжелательно.

— Что ты, блять, сказал мне? — он отталкивает двух женщин от себя и разворачивается ко мне.

Взросление в плохом районе готовит вас к подобным ситуациям. Суть конфронтации в том, что каждый имеет этот импульс для борьбы. Но не каждый будет драться. Это просто не для них.

Конечно, они лают, они воют, но, в конце концов, большинство людей отступит, потому что у них просто нет опыта. Они никогда не чувствовали кулак, врезающийся в их лицо так сильно, что их нос взрывался [27] . Они не знают, как начать драться, и они точно не знают, как покончить с этим.

Но я чувствую, что этот парень другой.

В старом районе я узнал первое правило драки на ранней стадии. И это правило гласит: «Не будь последним, кто узнает, что ты дерешься». Прямо сейчас, даже волосы на моих руках подтверждают, что я в драке, так что я двигаюсь на парня. Моя правая рука находит его брюхо, и он сгибается пополам. Он пытается встать, но он не уличный боец, и он смотрит прямо на меня, когда пытается оправиться.

Его лицо — легкая мишень. Моя левая рука врезается в правую часть его челюсти. Он падает на землю с глухим стуком. Но я еще не закончил с ним. Ему нужно преподать урок. Первый: ты не бьешь женщин. Второй: ты ни при каких обстоятельствах не заблокируешь меня.

Он стоит на четвереньках, а я иду на него. Один, два, три раза, и он внизу. — Оставайся, блять, внизу, если ты знаешь, что так лучше для тебя.

Затем я смотрю на Сару и указываю на других цыпочек. — Они с тобой?

— Моя мама и сестра. — Сара встает, но ее шатает.

— Ты живешь здесь?

Она кивает головой. Я указываю на свой «Ягуар».

— Внутрь. Все вы.

Как только я поворачиваюсь, они бегут к моей машине. Сестра и мать запрыгивают на заднее сидение. Сара встает к открытой передней двери пассажирского сидения. Перед тем, как уехать, я отвешиваю идиоту на земле последний пинок. — Если ты не хочешь добавки, то ты будешь держаться подальше от этих женщин.

Я открываю дверцу автомобиля, и мать Сары зарывается лицом в плечо своей второй дочери. Она рыдает и трясется.

— Ее нужно показать доктору?

Женщина поднимает голову. Сара двигается назад и осматривает лицо своей матери. Она осторожно касается каждой ее щеки, осматривает нос. — Ей досталось, но в больницу не нужно.

Поездка обратно в отель кажется довольно тихой. Немного рыданий и звуков утешения, доносящихся с заднего сидения. Мне интересно, во что я себя втянул. Я проверяю часы и обнаруживаю, что у меня все еще есть время, чтобы добраться до дома Джимми.

Когда мы прибываем к отелю, я снимаю номер для Сары и ее семьи. Как только я поворачиваюсь, ловлю свое отражение в зеркале. Моя рубашка вся в крови, поэтому я еду вверх на лифте вместе с ними. Сара за все время не говорит мне ни слова. Я желаю им удачи, когда они выходят.

Сара оборачивается и одаривает меня извиняющимися объятиями. 

Сара

Мама все еще рыдает и трясется, когда я открываю дверь в номер. Похоже, Док не мелочился во всем. Он взял нам люкс с двумя спальнями. Я могла бы поместить всю свою квартиру в одну только гостиную.

Я заглядываю через дверной проем в одну спальню. Там двухместная королевских размеров кровать. — Таша, ты и я будем в этой комнате.

Моя младшая сестра выглядит истощенной, когда я плюхаюсь на свою сторону кровати. Я пыталась уберечь ее от таких моментов жизни, и сегодняшняя ночь должна быть выведена из ее головы. Я подхожу к подножию кровати и забираю ее туфли. К тому моменту, когда второй ботинок падает на пол, Таша глубоко дышит, и это звучит так, будто она уснула.

Мама все еще стоит в центре гостиной, когда я выхожу из спальни.

— Мам, тебе следует принять душ. Станет лучше, — она опускается на софу.

— Я все разрушила. Ты так усердно работала, а теперь… Я снова все разрушила, — ее рыдания становятся сильнее, и она почти задыхается.

Я не святая. Мне хочется накричать на нее. Я хочу закричать и сказать ей, как сильно она ранила нас. Картинка моей сестры и меня, прячущихся в нашей комнате, когда коллекторы долбят во входную дверь, всплывает в моей голове. Я не могу вернуться туда. Это больше не может быть моей жизнью. Но это моя жизнь. Моя мать, моя сестра и я. Мы — все, что у нас осталось.

— Что мы будем делать, Сара? — у мамы нет никаких навыков выживания. Она полагалась на отца всю ее жизнь, и когда он ушел, она не знала, как держаться. Так было, когда я вынуждена была вернуться в ее жизнь и спасать ее.

— Я еще не знаю, — вмешательство Дока выиграло нам немного времени, но русский вернется за нами. Просто это так и работает, когда вы владеете деньгами. — Давай начнем с того, что приведем тебя в порядок, — я захожу в ванную и включаю душ. Когда я возвращаюсь, мама снимает свою одежду. Ее нос в крови, и кровь заляпала всю ее блузку.

— Позволь мне забрать это, — я беру ее топ и кидаю его в раковину. Включаю холодную воду и набираю немного в ладони, чтобы поднести к ее лицу. Возможно, шок от воды сменит мою реальность или заставит лучше подготовиться, чтобы разобраться с этим.

Мама ступает под душ, пока я работаю над удалением разводов с ее блузки. Горячая вода успокаивает ее. Мне нужно время, чтобы подумать. Я бы хотела поговорить с ней о нашем следующем шаге, но я не могу. Она просто не способна.

Отдать русскому наши последние деньги — не вариант. Этого недостаточно. И, кроме того, нет ни единого способа, как бы мы вместе могли наскрести двадцать пять тысяч долларов, по крайней мере, не за следующую неделю. Что означает, что мы всегда будем платить эти деньги или русский и его люди будут нашими сутенерами.

Мама выходит из душа, и я помогаю ей вытереться. — Тебе следует немного поспать.

Тепло воды смыло некоторые эмоции этой ночи. Женщина не оказывает никакого сопротивления, когда я веду ее в спальню и укладываю спать.

Прежде чем оставляю ее, я хватаю ее кошелек и забираю его с собой в гостиную. Мама бросила курить пару месяцев назад, но я знаю, что она всегда держала несколько сигарет, запрятанных где-нибудь. После небольшого досмотра ее сумки, я нахожу две сигареты. Они завернуты в салфетку рядом с зажигалкой. Я беру одну и зажигалку. Переодеваюсь в отельный халат и выхожу на балкон.

Когда я закуриваю, снова прохожусь по всем вариантам. Не имеет значения, с какого ракурса я смотрю на свои проблемы, нет ни единого способа, на котором я могла бы остановиться со своей семьей. У меня осталось только одно решение — рискнуть и сесть на этот самолет до Торонто сегодня ночью.

Решение, если подумать, не идеальное, но успокаивает мой разум. Балкон выходит на пустыню, и я смотрю на небо и звезды. Я осматриваю темноту и удивляюсь сама себе, когда обнаруживаю одну или две звезды, что показывал мне Док.