Утром - совещание. Докладываю: работать можно. Как, что, почему?! Рассказал о ночной вылазке. Взгрели по первое число за самовольство. Но председателем госкомиссии был Герой Советского Союза вице-адмирал Щедрин, сам отчаянный моряк. Победителей не судят. Отсеки осушили. Началась самая тягостная часть нашей работы: извлечение тел".
Рассказывает вице-адмирал запаса Ростислав Филонович:
"Мне пришлось первому войти в отсеки С-80. На это право претендовали и особисты, и политработники, но решили, что сначала субмарину должен осмотреть кораблестроитель. Я вошел в лодку с кормы - через аварийный люк седьмого отсека. Тела подводников лежали лицом вниз. Все они были замаслены в соляре, который выдавило внутрь корпуса из топливных цистерн. В первом, втором, третьем и седьмом отсеках были воздушные подушки. Большинство тел извлекли именно из носовых отсеков. Вообще, все тела поражали своей полной сохранностью. Многих узнавали в лицо - и это спустя семь лет после гибели! Медики говорили о бальзамирующих свойствах морской воды на двухсотметровой глубине Баренцева моря..."
То, что открылось глазам Филоновича, даже в протокольном изложении ужасно. Хлынувшая в средние отсеки вода прорвала сферические переборки из стали толщиной в палец, словно бумагу. Лохмы металла завивались в сторону носа - гидроудар шел из пятого дизельного отсека. Вода срывала на своем пути механизмы с фундаментов, сметала рубки и выгородки, калечила людей... В одном из стальных завитков прорванной переборки Филонович заметил кусок тела. Почти у всех, кого извлекли из четвертого и третьего отсеков, были размозжены головы.
Участь тех, кого толстая сталь прикрыла от мгновенной смерти, тоже была незавидной: они погибли от удушья. Кислородные баллончики всех дыхательных аппаратов были пусты. Но прежде чем включиться в "идашки", моряки стравили из парогазовых торпед сжатый воздух в носовой отсек.
Когда взяли пробы воздуха из "подушек" в первом, третьем и седьмом отсеках, то кислорода вместо нормальных 22 процентов оказалось: в первом 6,9 процента, в третьем - жилом - 3,1 процента, в седьмом - кормовом - 5,4 процента.
Не все смогли выдержать пытку медленным удушьем. В аккумуляторной яме второго (жилого) отсека нашли мичмана, который замкнул руками шину с многоамперным током... Еще один матрос затянул на шее петлю, лежа в койке. Так и пролежал в петле семь лет...
Остальные держались до последнего. В боевой рубке на задраенной крышке нижнего люка обнаружили тела старпома капитана 3-го ранга В. Осипова и командира ракетной боевой части (БЧ-2) капитан-лейтенанта В. Черничко. Первый нес командирскую вахту, второй стоял на перископе как вахтенный офицер. Кто из них первым заметил опасность - не скажет никто, но приказ на срочное погружение из-под РДП отдал, как требует в таких случаях Корабельный устав, капитан 3-го ранга Осипов.
Тела командира С-80 и его дублера капитана 3-го ранга В. Николаева нашли в жилом офицерском отсеке. По-видимому, оба спустились в кают-компанию на ночной завтрак. Катастрофа разыгралась столь стремительно, что они едва успели выскочить в средний проход отсека...
Рассказывает бывший главный инженер ЭОН, ныне контр-адмирал-инженер Юрий Сенатский:
"В бухту Завалишина, где стояла на понтонах С-80, подогнали СДК (средний десантный корабль). В десантном трюме поставили столы патологоанатомов. Врачи оттирали замасленные лица погибших спиртом и не верили своим глазам: щеки мертвецов розовели! В их жилах ещё не успела свернуться кровь. Она была алой...
Кончина шестидесяти восьми подводников на С-80 была воистину мученической. Врачи уверяли, что на своем запасе отсечного воздуха подводники вполне могли протянуть неделю. Неделю ждать помощи и уходить из жизни в бреду удушья...
- Они пели "Варяга"! - уверял меня капитан медслужбы Валерий Коваль. Мы пили спирт вместе с остальными участниками "дезинфекции" С-80 после извлечения трупов, и капитан готов был вцепиться в любого, кто усомнился бы в его словах. - Понимаешь, в кают-компании был накрыт стол... Они прощались. Они пели...
Так ему хотелось... Так он видел".
Потом погибших уложили в гробы, и СДК с приспущенным флагом двинулся в Полярный, в бухту Оленью.
Когда тела экипажа С-80 были преданы земле, точнее, вечной мерзлоте Оленьей Губы, кадровики совершили свой ритуал - в комнате для сжигания секретных бумаг предали огню удостоверения личности офицеров и мичманов погибшей лодки.
На капитана 1-го ранга Бабашина легла ещё одна нелегкая обязанность: рассылать родственникам погибших подводников их личные вещи. Было куплено 78 одинаковых черных фибровых чемоданов. В каждый положили по новенькому тельнику, бескозырке... У кого сохранились часы - положили и их. Перетрясли баталёрки, нашли письма, книги, фотоаппарат. И поехали по всему Союзу фибровые чемоданы и цинковые гробы с "грузом 200". Потом, спустя четверть века, полетят над страной "цинки" афганцев в "черных тюльпанах". А тогда молча, скрытно, секретно хоронили моряков...
С той поры прошло 36 лет. Не бог весть какая древность. Но за это время на флоте сменилось не одно поколение, так что узнать теперь что-либо о погибших чрезвычайно трудно. Лишь отрывочные сведения от тех, кто когда-то сам служил на С-80 или дружил с кем-то из экипажа. Вот что рассказал о капитан-лейтенанте Викторе Черничко его сослуживец капитан 1-го ранга в отставке Бабашин:
"В памяти остался как весельчак, гитарист, лыжник, боксер. Нос, как у всех боксеров, был слегка кривоват, но это даже ему шло... Успеху у женщин эта его "особинка" не мешала. А вообще-то был добрый семьянин, отец двоих детей. Заядлый лыжник. Иной раз прибегал прямо к подъему флага, сбрасывал лыжи - и в строй.
Высококлассный ракетчик, выпускник Севастопольского военно-морского училища имени Нахимова. Он уже получил назначение на большую ракетную подлодку 651-го проекта. Мог и не ходить в море, но взялся подготовить своего преемника - командира ракетной группы Колю Бонадыкова. "Последний раз, - говорил, - схожу, и все". Вот и сходил в последний раз..."
Точные обстоятельства гибели С-80 не установлены и по сию пору. Есть лишь версии, более или менее убедительные.
С-80 относилась к классу средних дизельных торпедных подлодок. Но, в отличие от других (лодок 613-го проекта было построено свыше двухсот), она могла нести и две крылатые ракеты, расположенные в герметичных контейнерах за рубкой. По сути дела, была испытательной платформой для нового морского оружия.
Была и ещё одна техническая особенность, возможно, сыгравшая роковую роль.
"Шахта РДП (труба для подачи воздуха к дизелям с перископной глубины. - Н. Ч.) на С-80 была шире, чем на других "эсках", - говорит моряк-подводник старший мичман В. Казанов. - В тот день море штормило и был хороший морозец. Волна, как видно, захлестывала шахту, и на верхней крышке намерз лед. Лодка пошла на глубину, а крышка не закрылась... Вода рванула в пятый отсек, где два моряка пытались уберечь корабль от катастрофы. Мы их там и нашли...
А вот выводы Сергея Минченко:
"Положение вертикального руля С-80 - 20 градусов на левый борт говорит о том, что подводная лодка вынуждена была резко отвернуть, чтобы избежать столкновения. Никаких скал и рифов в районе плавания не было. Скорее всего, лодка пыталась разойтись с неизвестным судном..."
Что же это за "неизвестное судно", которое неожиданно оказалось в полигоне боевой подготовки? Никаких советских кораблей, рыболовецких траулеров там в тот день не было. Это подтверждают все оперативные службы. Но если вспомнить, как часто появлялись и появляются поныне в прибрежных водах Кольского полуострова иностранные подводные лодки, нетрудно предположить, что командир С-80 увидел в перископ корабль-разведчик, шедший без отличительных огней и потому особенно малозаметный в полярную ночь да ещё в слабосильную оптику. Вполне понятен был интерес военно-морской разведки НАТО к необычной подводной лодке с ракетными контейнерами.
