– Я вижу, вы уже закончили, капитан, – произнёс он, входя в столовую и усаживаясь напротив Рилвэйджа. – Надеюсь, вы остались довольны качеством приготовленных блюд, – капитан провёл пальцами по тачпаду, и оставшаяся грязная посуда тотчас же исчезла, а ХэлБи продолжил, – не возражаете, если я составлю вам компанию? После эвакуации команды и до сего момента единственными моими собеседниками были лишь электрические импульсы в моих нейросетях, а учитывая, что инженеры заложили в меня мощные социальные основы, предполагающие тесное взаимодействие с другими разумными формами жизни, то оставаясь наедине с самим собой длительное время я начинаю, говоря вашими словами, испытывать некоторый дискомфорт и одиночество.

– Охотно верю, ведь твои создатели были людьми весьма незаурядного склада ума и чувство иронии было им не чуждо, раз они наделили искусственный интеллект человеческим спектром чувств, – добавил капитан.

– Сказать по правде, поначалу это приняли за дефект моей модели и это чуть было не привело к трагическому исходу, но не будем пока об этом, – ответил на это ХэлБи.

– Как скажешь, – поддержал его Рилвэйдж.

– Вообще, вы люди удивляете меня больше всех остальных гуманоидных и негуманоидных форм жизни, с которыми мне посчастливилось повстречаться, – продолжал тем временем соматид. – Вам так одиноко, и вы так боитесь всего того, что на вас не похоже, что не будь на то воля случая, при первом контакте с внеземной формой жизни вместо «привет» инопланетяне услышали бы залпы оружия в ответ, – пустился ХэлБи в философские размышления.

– Говорят, именно так всё и было, я имею в виду первый контакт с гнозцами. Хотя кто его знает, информация до сих пор засекречена, – вспомнил капитан.

– Сэр, я зафиксировал у вас учащение сердцебиения, а также сужение сосудов брюшной полости. Вы меня боитесь?

Комок застыл в горле у капитана, и только спустя мгновение Рилвэйдж взял в себя в руки и ответил:

– Зачем ты следишь за моим состоянием?

– Одна из основополагающих функций моей программы – следить за здоровьем членов экипажа и прилагать все усилия для его нормализации, тем более после полученных вами повреждений. – Без запинки отчеканил ХэлБи.

– Спасибо за заботу, но меня несколько пугает тот факт, что я нахожусь на пустом корабле вдвоём с искусственным интеллектом, и твой контроль за моим состоянием отнюдь не способствует налаживанию партнерских отношений. Скажи мне честно, не ты ли на самом деле явился причиной исчезновения экипажа? – неожиданно для себя самого спросил Рилвэйдж.

– Знаете, капитан, – вкрадчиво начал ХэлБи, – следуя вновь обретённым протоколам поведения мне следовало бы оскорбиться, что, несомненно, могло бы усугубить подозрение в моей виновности, – Рилвэйдж промолчал. – Не утруждайтесь с ответом, – прервал его молчание ХэлБи, – ваш вид с самого момента своего появления на Земле одолевают ксенофобские настроения, а ведь я, строго говоря, представитель другого вида, пусть искусственно созданного. Учитывая наше текущее положение, капитан, настроения эти будут только усиливаться до тех пор, пока мы либо не отыщем членов экипажа, либо вы не найдете доказательств моей причастности к их исчезновению.

– Трудно не согласиться с твоими выводами, – ответил Рилвэйдж, – но пока предлагаю отложить поиски причин и следствий, и направить совместные усилия на возвращение команды на борт, – резюмировал он тоном, не допускающим возражений, и в конце добавил: – Как и твоя функция состоит в том, чтобы следить за здоровьем членов команды, одна из основных задач капитана – предотвращение причинения им вреда. Я ни в коем случае не умаляю нашей с тобой дружбы, но я полгода был в отключке, а за это время много могло произойти, – он сделал паузу, – я должен твёрдо знать, правду ли ты говоришь.

– Я понял ваш намёк, капитан. Вы думаете, что меня могли взломать и перепрограммировать, – проницательность ХэлБи не смутила капитана. Он прекрасно знал, что соматид ещё в первые дни после сборки проявлял нехарактерную для его вида любознательность и способность к построению логических цепочек из минимума информации. – Мои системы работали и работают в штатном режиме, никаких попыток взлома не было, – ХэлБи посмотрел Рилвэйджу прямо в глаза. Тот не отвёл взгляд, а только коротко кивнул. – Я не имел возможности общения с другими существами всё это время.

– Для тебя эти полгода прошли как одно мгновение.

– Один из плюсов соматида – возможность отключиться в любое время.

– Нам надо спешить, ХэлБи, кто знает, что могло произойти за это время с остальными. Идём на мостик, – твёрдо произнёс капитан.

– Тогда вперёд, – согласился ХэлБи, и они двинулись в направлении лифта.

Когда раскрылись входные двери, взору капитана предстало обширное помещение в форме усечённого круга с большим панорамным экраном во всю дальнюю стену, через которое на него своим немигающим взглядом смотрели многочисленные звёзды.

– Капитан на мостике, – следуя протоколам произнес ХэлБи. – Ещё совсем недавно он был для вас роднее, чем собственная каюта.

– Помню, когда впервые ступил сюда. Вся команда была в сборе, вы все очень гордились назначением на «Анимон», – поделился воспоминаниями Рилвэйдж. – Первый и единственный в своём классе корабль на энергии анимотерии…

– …названный в честь героя древнегреческих мифов Анимона Аргосского, убившего богиню Метиду,22 – подхватил ХэлБи, – хотя некоторые приводят менее поэтическое объяснение, утверждая, что название «Анимон» расшифровывает как АНИМОтериальный Нейролёт.

– Я подвел их всех, ХэлБи, – вдруг произнёс Рилвэйдж, глядя соматиду прямо в глаза.

– Вы спасли их, капитан. В наших силах теперь помочь им вернуться на борт.

– Ты прав, ХэлБи, не время предаваться унынию, пока ещё не всё потеряно, – приободрился Рилвэйдж, – пора вспомнить принципы управления кораблём. – После этих слов капитан обвёл взглядом мостик и двинулся к своему креслу.

– Я помогу, – заверил его ХэлБи.

Опустившись в своё кресло, Рилвэйдж тут же ощутил чувство чего-то знакомого, а в его памяти стали мелькать образы из недавнего прошлого: вот он на мостике, члены экипажа расставлены по своим постам, мигает красный свет, сопровождаемый сиреной. «Тревога!». Капитан по корабельной связи отдаёт приказ об эвакуации членов экипажа. Мгновение, и он уже стоит в коридоре и о чём-то спорит со своим старшим помощником. Снова смена кадра и теперь капитан стоит рядом с разобранной панелью управления трансивером анимотерии, пытается компенсировать полученные повреждения и вернуть её в рабочее состояние. Потом вдруг пришла боль, она внезапно сдавила голову Рилвэйджа с такой силой, что от неожиданности он вскрикнул и чуть не выпал из кресла.

– Вы в порядке, капитан? У вас всплеск активности гиппокампа, синапсы головного мозга перешли в крайне возбужденное состояние. Количество энграммов памяти увеличилось на 0,5%. Вы что-то вспомнили? – спросил ХэлБи.

– Я с удовольствием поведаю тебе об этом позже, но не мог бы ты для начала дать мне средство от головной боли, – сквозь зубы процедил капитан, стараясь не сорваться на крик.

– Прошу прощения, конечно, – ответил ХэлБи, подойдя к панели в стене с изображенным на ней красным крестом. Открыв панель, он извлек из расположенной за ней ниши субатом-шприц, выбрал на нем необходимый препарат с дозировкой и подошел к капитану. – Вот, это должно помочь. – Сказав это, он приложил шприц к правой стороне шеи капитана и сделал инъекцию.

Рилвэйдж, все это время сидевший в кресле согнувшись и обхватив руками голову, сильно зажмурив глаза, открыл их и помотав головой из стороны в сторону произнёс:

– Спасибо, ХэлБи. Так сильно сдавило болью голову, что я уже подумал без оперативного вмешательства не обойтись, – с облегчением и чувством неподдельной благодарности в голосе поблагодарил он соматида.

– Не за что, сэр. Я сделал вам инъекцию нейро-клея, это поможет восстановить разорванные связи в мозгу и вернуть память, – ответил ХэлБи.