– Ничего капитан, только фон да помехи, – разочарованно произнёс Бэджи. – Состав сингулярности определить невозможно. Попробую выпустить капсулу, посмотрим, не затянет ли её внутрь, – сержант нажал на кнопку и от одного из зондов отделилась маленькая сверкающая деталь, стремительно направляясь в сторону чёрной дыры. Преодолев радиус Шварцшильда11, капсула стукнулась о поверхность и, отскочив, по инерции полетела в обратном направлении.

На мостике воцарилась полнейшая тишина, все взгляды были прикованы к экрану.

– Она твёрдая, – прервав молчание тихим голосом произнёс сержант Бэджи.

– Это невозможно. Чёрная дыра не способна по своему желанию менять свою плотность, – недоумевал профессор Вайс. – Она просто не может быть твёрдой.

– Вы ещё не поняли, что мы находимся в зазеркалье, где возможно всё, что угодно? – спросил его Акива.

– Ущипните себя и выйдите из ступора все, – грозным голосом возвестил капитан. – Мы здесь для того, чтобы дать логическое объяснение этому феномену. Проверьте архивы, возможно до нас уже кто-нибудь сталкивался с чем-то подобным.

– Нет капитан, ничего похожего на наш случай до сих пор зафиксировано не было. Во всяком случае в архивах подобной информации нет, – почти сразу ответил Акива.

– Интересно, сингулярность, способная менять своё агрегатное состояние, – задумался капитан. – Есть ли способ вскрыть её, проделать отверстие или отколоть кусок? – спросил он всех присутствующих, ни к кому конкретно не обращаясь.

– На зондах стоит небольшой лазерный бур, можем попробовать его, – предложил Бэджи.

– Давайте рискнём, – согласился Гвидо и тут же один из зондов пришёл в движение, управляемый сержантом, и, сократив расстояние, развернул бур, направив его на поверхность сингулярности.

– Не спешите, сержант. Медленно, – предостерёг его Акива.

Из бура вырвался пучок лазера и, чиркнув по поверхности дыры, тут же исчез, не оставив на ней ни царапины.

– Увеличиваю интенсивность и продолжительность, – предупредил Бэджи. На этот раз пучок оказался толще и был виден в течение пяти секунд, но никаких видимых повреждений он также не нанёс.

– Что с показаниями приборов? – осведомился капитан.

– Без изменений, сэр, тишина, – ответил профессор Вайс.

– Сержант, увеличьте интенсивность до десяти единиц и время до одной минуты, попробуем ещё раз, – капитан обратился к Бэджи и тот согласно кивнул головой. Пучок стал ещё толще и трудился уже целую минуту, как вдруг, неожиданно прошёл поверхность насквозь и утонул в глубине сингулярности.

– Нам удалось, мы её пробили? – с недоверием в голосе спросил Вайс.

– Больше похоже на то, что нам открыли входную дверь, – скептически ответил капитан.

– Зафиксирован выброс излучения Хокинга, сэр. Она ожила, – воскликнул Бэджи.

– Не нравится мне всё это. Поскорее бы убраться отсюда, – со страхом произнёс кто-то из команды.

– Не раньше, чем вернём реактор в рабочее состояние, – отозвался на это Акива. – Кстати, как там обстоят дела с ним, Бэдж?

– Не можем стабилизировать нашу сингулярность, – сразу же ответил он.

– Никакие наши расчёты не позволяют выжать из неё хоть каплю энергии, сэр, – поддержал коллегу Вайс.

– Значит, пробуем и дальше вернуть украденное. Есть идеи как нам выкачать энергию из Толстяка? – спросил капитан.

– Было бы намного проще, оставайся он в своём классическом агрегатном состоянии постоянно, – ответил капитану сержант. – Пока, боюсь, шансов никаких.

– Сделаем перерыв и обсудим дальнейший план действий. Жду всех в кают-компании через пять минут, зонды пусть продолжают сканирование, – с этими словами капитан двинулся к выходу с мостика, как вдруг корабль тряхнуло.

– Что это было? – спросил он резко развернувшись.

– Один зонд исчез, капитан, – чуть не крикнул Бэджи.

– Мощный всплеск излучения Хокинга, продолжает расти по экспоненте, – вторил ему Вайс. Капитан бросился обратно на своё место.

– Сможем связать энергию излучения и пустить в реактор? – тут же спросил он.

– Приборы сбоят, сэр, – ответил Бэджи. – Системам и узлам корабля не хватает энергии, они отключаются. Каскадный сбой.

– Смотрите! – крикнул Акива, указывая на экран. Там, в открытом космосе, поверхность чёрной дыры пошла мелкой рябью, она снова менялась. В следующее мгновение оставшийся зонд внезапно исчез с экрана, проглоченный проснувшейся сингулярностью. Потом «Ипсилон» тряхнуло так сильно, что всех, кто стоял, сбило с ног, а сидевших выкинуло со своих мест, аппаратура заискрилась и наступила тишина.

Открыв глаза, капитан обнаружил, что лежит на полу на мостике. Голова сильно болела. Он сел и огляделся, вокруг лежали члены команды, одни хрипели, другие пытались подняться на ноги.

«Надеюсь, все живы», – подумал он про себя. Экипаж медленно приходил в себя. Капитан поднялся на ноги и покачиваясь прошёл к пункту управления зондами, где Акива вместе с Вайсом и Бэджи пытались вновь привести оборудование в рабочее состояние.

– Есть потери? – обратился к ним капитан.

– Судя по биопоказателям, все живы, сэр, – ответил подошедший доктор Бизо. – Но голова ещё какое-то время будет болеть.

– Если это и было приветствие, то, пожалуй, лучше мы не будем переходить в фазу дружбы, – высказался Акива, потирая шею.

– Главное, что все живы. Удалось ли получить показания от зондов после их поглощения, сержант? – обратился капитан к Бэджи.

– Судя по данным приборов, зонды прямо перед нами, сэр, и работают исправно, – ответил тот, недоуменно таращась в монитор.

– По всему выходит, что они прошли внутрь и попали на Ту Сторону, – сделал вывод Вайс.

– Есть мнение, что на Той Стороне Вселенная, параллельная нашей, – поделился своим знанием профессор.

– Я вижу вы, профессор, крепко приложились головой, – похлопал его по плечу Акива.

– Нет, он прав, – вступился за Вайса Бэджи. – Гипотеза о Мультивселенной широко распространена, к тому же большинство специалистов-сингуляров неоднократно высказывали мнение о том, что, путешествуя сквозь чёрную дыру или червоточину, можно попасть в другую Вселенную. К сожалению, дальше построения теорий дело не зашло, поэтому до сих пор сингулярные реакторы используются лишь как средство передвижения на расстояния в пределах нашей Вселенной, – Бэджи обратился к учёному. – Всё верно, профессор?

– Вы абсолютно правы, сержант. Большинство ведущих специалистов в этой области были разочарованы тем фактом, что нам так и не удалось проникнуть в тайны сингулярностей. Невозможно даже себе представить, какие безграничные возможности открылись бы перед нами, преуспей мы в этом, – в голосе профессора сквозила досада.

– Каковы сейчас наши шансы выбраться отсюда, сержант, есть ли подвижки с реактором? – спросил капитан.

– Никаких, сэр. Энергии не хватает, сингулярность стабилизировать не получается, – ответил Бэджи, сверившись с показаниями на мониторе. – Если мы в ближайшее время ничего не придумаем, боюсь, что наш Малыш сожрёт нас всех с потрохами.

– В таком случае, господа, не вижу иного выхода, кроме личного контакта с Толстяком, тем более он так хотел поговорить со мной, – стоящие с недоумением воззрились на капитана, лицо которого, тем не менее, оставалось невозмутимым. – Всё равно с места двинуться мы не можем, зондов у нас больше нет, но есть искушение узнать, что там на Той Стороне, если таковая действительно существует. Я прав, профессор?

– По правде сказать, да, капитан, но как вы собрались туда попасть? – с осторожностью спросил Вайс.

– Так, как это делалось ещё во времена наших прадедов, – лукаво улыбнулся фон Хотторн.

– Вы что, собрались совершить выход в открытый космос? Это же безумие, – не веря своим ушам спросил Акива.

– Человечество поступало так с самого первого своего полёта в открытый космос и ничего, – спокойно ответил капитан, – тем более, на «Ипсилоне» есть необходимое оборудование. Признаться, всегда хотел попробовать, ведь в Академии мы проделывали такое всего лишь пару-тройку раз.