В это время светловолосый всадник без устали мчался в сторону растущих возвышенностей, залитых призрачным светом. Ему с трудом удавалось справляться с лошадью на крутых поворотах, уводить ее от канав и опасных рытвин. Тьма и пробирающий до костей холод выматывали не меньше. Неподалеку он заставил лошадь пронестись иноходью, распугав лесных зверей и хищников, которые скорее всего увязались следом – скакун чувствовал это, увеличив и без того не шуточный темп. Наезднику оставалось только держать удила, направляя скоростное животное и стараясь не свалиться с него на лету. Расстояние до назначенного места быстро уменьшалось.

Где-то вдали, над верхушками сосен, сверкнули первые зарницы рассвета. Впереди ждали крутые склоны Перинских холмов, а сразу за ними – поле Эвермит. Изнуренная скачками лошадь судорожно переступала с ноги на ногу, переходя с бега на шаг. Солдат в синем одеянии спрыгнул на сырую траву и повел уставшего коня к месту встречи. Над пригорком поднялась тень черного человека, стоявшего на летучем ковре.

– Объяснись, – сурово прозвучал его голос.

Солдат привязал удила к отброшенному ураганом дереву и вяло заговорил.

– Вы разрешили приехать сюда в любое время, если произойдет непредвиденное…

Конь позади тяжело буркнул и лег на ноги, понурив голову.

– …делегаты потеряли диспенсацию. Её украли Алые Клинки в шинке к югу отсюда. Переговоры могут быть сорваны, все из рук вон плохо.

Вид темнокожего до поры представлял из себя каменную глыбу, но сейчас его лицо огрубело, будто прибой подточил острые вершины скалистых берегов. Следующее заявление еще больше потрясло рассерженного мага.

– Я уверен, что меня вычислили: я видел, как они взяли в плен одного из наших… Мне все это осточертело, я забираю задаток и уезжаю на рассвете!

– Стоять! – свирепо промолвила тень и спустилась к светловолосому всаднику, – Ты не уйдешь.

– Я и так предал всех кого мог, – с печалью в голосе произнес солдат, – За те гроши, что вы предлагаете, даже хлев в Ральтмине не обустроить! Нет уж, на штрафной круг я не пойду…

– Поэтому ты и останешься, Эмпетраз, – методично произносил темнокожий маг, – мы доплатим кварту за новые риски, на которые ты идешь по собственной вине. Крайне благосклонно с нашей стороны.

Молодой человек, тускло освещенный растворяющимися в предрассветном небе звездами, присел на рухнувшее дерево перед своим дремлющим скакуном. Он поднес кожаные рукавицы к лицу и потрепал себя за яркие белесые волосы. Наниматель в черном балахоне, не шелохнувшись, висел на своем ковре-самолете в паре шагов от шпиона и ждал ответа. Руковицы отпрянули от головы и взор наемника устремился в чуть осветленные долины, которые переливались мягкими зеленоватыми цветами по мере отступления темноты. Где-то там, вдалеке, пропели первые петухи, матери и дочери поднялись с постелей, чтобы выпекать хлеб на завтрак, а сильные молодцы с мозолистыми руками отправились в поле работать косой и серпом. За тающим горизонтом выстроились стены города, в котором посменно бдят сторожевые, крысоловы гоняют своры грызунов, мастера готовят механизмы к работе, продавцы открывают лавки, а остальное гражданское население еще почивает и видит прекрасные сны. Жаль, но никто из них даже не подозревает о том, что в скором времени вся эта идиллия подойдет к концу.

– Мне известно, что вы задумали, – наконец проговорил наемник, – После ритуала вся эта цивилизация обратится в пепел… И как вы только смеете мне предлагать кварту за риски?

Он развернул свой безмятежный лик к темнокожему магу и со спесью в голосе продолжил.

– Вы удвоите сумму, если желаете воплотить в жизнь задуманное!

Черное лицо издало рваный смех.

– Ты меня забавляешь, драйновец: твоя страна недорого стоит. Будь по-твоему, заплатим вдвойне, если выполнишь новые условия.

Черный маг перевесил сумку со спины, вытащил оттуда блестящий круглешок, которым показательно повертел в руке, и пояснил.

– Хиралевая монета, артефакт, который стоит что твой конь со всей сбруей. Захватишь барона в плен, снимешь его кожу с лица, наложишь на себя, проглотишь монету и станешь неотличим от него. Нам нужно, чтобы ты взял ситуацию под контроль. Приведешь полк Ульма к подступам замка, затянешь переговоры, – рифленая монета спрыгнула с пальцев мага и очутилась в руках слегка пораженного солдата в синем.

Солдат поднес монету к своим очам. Она не была похожа ни на какую-либо известную ему валюту: сделана из блестящего мягкого вещества, похожего на свинец. Обе стороны одинаково рифленые, своей фактурой напоминали волны.

– Что насчет остальных?

– Если ты имеешь в виду деньги, то соврешь, что получат ровно столько же… Получается, сделаешь то же самое, что сделал до этого, – ехидно подметил черный маг.

Они договорились о некоторых деталях к концу предрассветного времени. Маг вынул короткий эбонитовый жезл, развернул летучий ковер в сторону Эвермита и на высокой скорости помчался туда, оставив шпиона в одиночестве со своим лежащим конем.

В лагере Алых Клинков поднялся галдеж. Гуваш, пришедший после уединенной беседы с Доброхожим, огласил свои намерения на документ Высокого Стола без присутствия самого Батько. Мнения бандитов разделились, при этом большинство из них увещевали оставшихся, что Доброхожий примет точно такое же решение, что и Карман. Негодующие протестовали.

– Ни слыху Батько, ни слыху мову! – скандировали сзади.

– Ты гляди, как растопырили рыла, а ну ка – прикрыть лавочки! – оппонировали в ответ.

– Ты кого нетопырем назвал, морда?! Физиономии вольно стало?! – какой-то отпетый бандит в кожухе на голое тело пригрозил кулаком головорезу в черном жилете.

– Ухи чисти, дармоед проклятый! – завыл здоровяк Хабир, подначивая к драке, – Не он тебя обозвал, а я, со мной дела делай!

– Да чтоб вы со своими воплями провалились на месте, смутьяны клятые! – как мог свирепо произнес Гуваш, – Как сказал я, так сказал и Доброхожий, нечего тут трепаться без повода, сучье отребье!

– Ты как нас назвал, Гуваш?! Сучье отребье! Ты сейчас вымазался дерьмом, флибустьер хренов! – перекрикивал остальных один из неумолимых лучников в зеленой мантии.

Краски на лице Гуваша приобрели пунцовый оттенок. Казалось еще чуть-чуть и его увечье истечет кровью. Его рука потянулась к кортику, как, впрочем, и руки многих здесь присутствовавших. Драка зрела нешуточная и она началась бы, не раздайся писк запыхавшегося мальчонка.

– Карман! Где Доброхожий? – что есть мочи завопил бледный Мурза.

Многие ненадолго замерли. Гуваш находился в той стороне, докуда голос маленького следопыта долетел, но не возымел должного эффекта. Старший из Клинков подбирался к лесному сторожу в зеленой мантии.

– Что ты замолк, Гуваш?! Язык проглотил, а?! – взывал к нему бородатый лесник.

– Только не верещи, – произнес Гуваш, когда подобрался почти вплотную.

– Ти-ши-на!!! – могучим басом раздалось со стороны перелеска.

Доброхожий хлопнул в массивные ладони и все невероятным образом разом прекратили бесноваться. Сморщенное лицо Гуваша смотрело вполглаза на Доброхожего, вполглаза на обидчика в мантии. Лицо у того покрылось глянцем, рот натужно выпускал пары воздуха и гортанные звуки. Старый бандит придерживал сраженного кортиком в прямой позе, чтобы тот не выдал его раньше времени. Сторож обхватил руками шершавую шею Гуваша и, что есть мочи, сдавил пальцем ямочку в районе ключиц. На сцепившихся никто не обращал внимания. Бесшумная борьба совершалась под аккомпанемент из диалога Доброхожего с Мурзой. Рядом с ними пристроились Ёзеф и Джим.

– Я плутал по лесу, топал следы, а там, а там, – испуганно произносил Мартин.

– Успокойся, братец, ты здесь, ты с нами, – успокаивал его Доброхожий, присев перед сгорбленным следопытом, – не бойся… Что ты там видел?

– …ах, ах, на дороге – всадник, белобрысый, ах, куда-то мчался мимо меня…заметил, кажется, – брал себя в руки Мартин, – в глаза посмотрел, Батько, прямо вот сюда глянул.