– Охочусь, рыбачусь, батрачу на барина. Жисть как жисть. А что?

– А то что не мог ты медведя вот так одолеть. Это и с оружием в руках сделать непросто, а ты ножичком… Не верю.

– Значит, не мог, говоришь? – набычился Сорока, зачем-то положив руку на топорище.

– Не мог, – бесстрастно замотал головой воин.

– Да не мог, конечно! Эт я того медведа уделал! – звериная душа не выдержала, и Кусок всё ж поднялся из-за кустов.

Мужики окаменели, только рты и разявили, у одного даже недожёванный шмать вывалился. Один лысый не растерялся, выхватил меч и ринулся на тролля с криком.

– Умри, тварь!

– Почему? – пожал плечами Кусок и выставил руку, просто для защиты.

Наткнувшись на огроменный кулак, лысый выронил меч и отлетел к тачанкам с поленьями, да так и остался недвижим.

– Каких чуд только ни уродится в Верхнем-то лесу, – в благоговейном ужасе произнёс один из мужиков.

– Каких же дурней рождает равнина, – прорычал Кусок.

Сидевший ближе всего к троллю мужик рванулся было с места, но крепкая лапища ухватила за плечо и дёрнула назад. Вспорхнув в воздух, дровосек ударился спиной о дерево и затих в кустах.

– Иди-ка сюда, свистун! – Кусок схватил Сороку за воротник и поднял над землёй, а потом обратился к третьему мужику, что пытался тихонько отползти за телеги. – А ты – сиди на месте. Понял? Я ведь догоню, если побежишь.

Мужик торопливо закивал. А Кусок, меж тем, начал разговор:

– Так значит, ты моего медведа спёр, мудак! – свободной рукой тролль обхватил шею Сороки и сдавил. – Мою добычу утащил, шубу мою, кою я собственной кровью отработал!

Пальцы сдавливали шею всё сильней. Лицо Сороки сначала побагровело, потом посинело, рот раскрылся, и в этот момент Кусок отпустил воротник человека и влез двумя пальцами тому в рот. Пронзительно чавкнуло. Окровавленные пальцы вынырнули из пасти, удерживая язык.

– То-то, – Кусок отпустил человека.

От удушья Сорока даже кричать не мог. Просто рухнул и замер, как пришибленный.

– Теперь ты, – сурово посмотрел тролль на смирно сидевшего дровосека. – Воротись-ка в деревню и расскажи, что видел. Если кто-нибудь ещё в Верхний лес сунется – тому я лично оторву голову и засуну ему же в зад. Всё. Упёрдывай отседа!

– А с этими что? – заикаясь, кивнул бородач на недвижимых товарищей.

– Что-что! Съедим мы их! – обнажил клыки тролль. – Не испытывай моего терпения! Дуй назад на равнины, пока я тебе глаз не выдавил.

Не веря в собственную удачу, мужик с быстротой испуганного оленя скрылся за деревьями.

Недалеко от Норы Кусок уловил знакомую тишину в округе. В час опасности тролли умели вести себя тихо. Здесь, в чаще, случайный путник ни за что не заподозрил бы в набросанных на земле ветках крышу тролльего убежища.

Кусок обошёл завал и нырнул в неприметную лазейку, ведущую куда-то вниз, под ветки.

– Наконец-то воротился, – донеслось из темноты, где проступали очертания могучего силуэта Валяя. – Что там с лесорубами, будь они неладны. Сколько их?

– Да четыре дурака и было, – отмахнулся Кусок. – Я их прищёлкнул. Троих.

– Как троих! – заорал Валяй. – А последний сбёг?

– Отпустил я его с вестями. Чтоб не вадились сюды ходить.

– Ты что, упал?! Они ж притащат в лес охотников всех мастей!

– Не кипятись, братец. К нам никого не притащат. Потащат сначала к разбойникам, о которых в сёлах только и трындят. А уж потом будут нас искать по дебрям.

– К каким, на хрен, разбойникам?

– Да к таким, Валяй, что обозы вытряхивают, да людей похлеще нашего мордуют. Мужики о них много говорили, о нас и не вспомнили. Пока я не вышел и не напомнил.

Валяй поскрёб подбородок.

– Да-а-а. Распоясался лихой народ. Так и беду накликать недолго. Тех же королевских вояк… Где, говоришь, разбойнички обосновались?

– Лесорубы обмолвились, что у дороги, недалеко от перевала.

– Угу. Неплохо было бы их урезонить, чтоб не лютовали.

– Ну, дык пойдём урезоним, – легко подхватил Кусок.

– Не, погодь, – опять задумался Валяй. – Дело это быстрое, но посоветоваться не помешает, сам знаешь с кем.

– С Вороном-то?

– С ним.

– О! К деду Ворону пойдём? – обрадовался из темноты Рыгун.

– Надо бы сходить. Погутарить.

– Да разве его застанешь? – фыркнул Кусок.

– Попытаемся. Всё одно, других занятий нет. Кстати, Кусок, где, ты говоришь, тела пришибленных оставил?

– У рощи сосновой лежат голубцы. Токмо я туда боле не пойду. Притомился.

– Добро, – поднялся Валяй и полез наружу. – Ты свою работёнку сделал, таперечи наш черёд. Эй, братья-акробатья, погнали за ужином сходим. Покудава свежий.

Оставшись в одиночестве, Кусок разжал кулак. По ладони растеклась влажная мякоть. Забросив кровавый шматок в пасть, Кусок принялся вдумчиво жевать. Он твёрдо верил, что уже завтра сможет разговаривать так же складно, как Сорока.

Как-то было дело…

– Где ты лазил, дурья башка! Что жрал? – орал Валяй, впопыхах разводя костёр. – Вот щас ноги протянешь и будешь знать, как всякую дрянь в рот пихать!

– А на кой ляд ему тогда это знание? – философски заметил Кусок, разложившись на шкурах рядом с лучшим другом из кабаньего племени.

– Где лазил, спрашиваю? – навис над младшим братом Валяй.

Рыгун поскуливал, перекатываясь с боку на бок, и всё водил руками по животу.

– Грибочков подъел… На пеньках росли гроздьями… О-ой-йой-йо-о-ой!

Кусок заржал.

– Жрал грибы с пеньков! Поганки! Вот чудак-то!

Во взгляде же самого старшего брата бушевал невыразимый гнев. Уж как ему хотелось взгреть нерадивого младшего, да тому и так уже досталось за глупость. Теперь же за эту глупость придётся расплачиваться остальным братьям. Надо искать лекарство. Да только как и где? И что искать?

Смех Куска прервали громкие хлопки крыльев о воздух. На поляну прилетел здоровенный ворон и уселся на ветку ели, так высоко, чтобы его никто не достал. Птица с интересом водила головой, разглядывая жителей поляны. Неожиданно для всех проклекотала:

– Конец ему! Конец! К вечеру дух испустит. Ка-а-аррр!

– Етиху мать! Она разговаривает! – неподдельно изумился Кусок.

Зато Валяй остался бесстрастен, будто для него такое общение не впервой, и обратился к птице.

– Ты ещё что за чудо лесное?

– Помощь! Есть помощь! Ка-а-аррр! Идите за мной!

На чудо-птаху вышел из кустов посмотреть заспанный Мордун. Костяной метательный нож покоился в его ладони, готовый настигнуть крикливую цель.

Валяй не сдавался:

– Слышь, ты, болтун херов! А ну, говори, кто таков!

– Знахарь! Ка-а-аррр! Он поможет! Идите за мной! Этот не жилец! Ка-а-аррр! – речь давалась птице с трудом.

– Далеко идти-то, а? – влез в разговор Кусок.

– Верста! Две! Ка-а-аррр! – ответил ворон и перелетел на дальнюю ель, указывая направление.

– Ладно, хрен с ним! Рыгушу, дурака этого, надо спасать, – подвёл итог Валяй, подхватывая с земли дубину. – Собирайтесь, парни, идём за птахой. Кусь, взвали-ка младшого на себя. А я потом перехвачу.

Слово старшего брата – закон, даже в тролльих семьях. Кусок взвалил ноющего братца на плечи. Мордун поправил костяные ножи за поясом и занял место в конце отряда. Во главе шёл старший, сильный и самый рыжий – Валяй.

Ворон перелетал с дерева на дерево и терпеливо ждал обременённых ношей верзил. Увлечённые переходом, братья не замечали того, как менялась природа. Насыщенный жизнью и зеленью лес постепенно посерел и отощал: скелеты старых елей теперь торчали вперемежку с молодыми деревцами; куда ни посмотри, всюду буреломы, где и зверю-то не протиснуться; да и небо как-то тучками заволокло, стоило лишь войти под своды древней еловой рощи.