– Не расстраивайтесь, дорогие гости. Хотя наше представление и закончено, но у вас все еще есть возможность приобрести нашу продукцию! – Он хлопнул в ладоши, приказал принести на сцену все остальные корзины с различными изделиями и объявил: – Вот здесь перед вами представлен весь перечень наших товаров, показанных в представлении, в нескольких экземплярах. Надеюсь, что этого хватит на всех желающих.

С этими словами Атэс покинул сцену, а остальные его помощники остались торговать тем, что было предложено в корзинах.

Толпа с энтузиазмом выстроилась в четыре очереди, и меньше чем за пару часов весь товар был полностью распродан.

Это был небывалый успех. Всего за один день их гончарная лавка была полностью опустошена, а прибыль превысила обычную стоимость их изделий в четыре раза.

У дворцовых ворот на перекинутом через ров огромном мосту Эмиля и Дария ожидала только что вымытая колесница с запряженными в нее двумя прекрасными белыми скакунами, любимыми лошадьми молодого офицера. За время их разговора с царем, слуги выдраили его колесницу, накормили и вымыли скакунов. Римлянин любил и ценил лошадей, и знал, как с ними обращаться. Прежде чем ехать, он подошел к белым красавцам, погладил их по голове, потрепал за гриву и сказал им несколько ласковых слов.

Они уже собрались отправиться, когда их окликнул знакомый женский голос. Оглянувшись, они увидели, что к ним с другого конца царского двора, улыбаясь, идет И́рис. Всякий раз, когда Эмиль видел эту девушку, у него захватывало дух, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не выдавать своих эмоций. Он порывисто вздохнул, и Дарий заметил это.

– Вот она идет, красавица! – Тихо проговорил он так, чтобы его слышал только стоящий рядом фракиец. – Не пойму, что ты теряешься, друг? Я же вижу, как ты на нее смотришь. Начал бы за ней ухаживать. Она тебе и по статусу подходит, всего лишь, дочь управляющего.

– А ты то, что ж не начнешь? Или она тебе не нравится? – ответил Эмиль вопросом на вопрос.

– Эх, друг! Есть такая штука, как внутреннее чутье. Она хоть и красавица, но, увы, не моя, – ответил Дарий с легким вздохом.

– Вот, и у меня так же. Внутреннее чутье. Хоть и красавица, и умница, и по статусу подходит, и все такое, но…, – он цыкнул с досады, – не моя.

В этот момент подошла И́рис.

– Привет, мальчики. О чем говорили? Обо мне?

Мальчики переглянулись, заулыбались, затем засмеялись, и Дарий, взяв себя в руки, ответил.

– Да, о тебе, красавица. Ты уж не обессудь, но ты представляешь из себя редкий экземпляр женской красоты, и поэтому, когда мы тебя видим, трудно говорить о чем-нибудь другом.

Он снова засмеялся, а она, кокетливо скривив губы, ответила:

– Что ж, господа мужчины, если вы не лжете, то скажите мне, что именно вы говорили обо мне такой красивой? Если, конечно, у вас смелости хватит сказать мне правду.

Эмиль, все еще посмеиваясь, наигранно прокашлялся, и ответил:

– Да, вот, хозяин мне предложил за тобой приударить, сказав, что ты и такая красивая, и по статусу мне подходишь, и все такое, а я ему ответил, что, хоть все это и так, но, увы, по внутреннему ощущению, ты – не моя девушка.

Дарий даже поперхнулся, опешив от такой прямоты друга, а И́рис, снова кокетливо покачав головой, ответила:

– Очередной раз убеждаюсь, что все мужчины лжецы. Ни за что не поверю, что вы такое друг другу говорили.

Эмиль откровенно расхохотался, а Дарий развел руки в сторону и с сарказмом сокрушенно сказал:

– Ну, вот, в кои веки сказал чистую правду, а тебе не верят.

– Хватит болтать! – раздраженно ответила И́рис. – Лучше расскажите мне, если вы такие правдивые, о тех разбойниках, которые напали на вас в лесу неподалеку отсюда, и о том чудо-парне, который вас спас от неминуемой смерти.

Говоря это, она зорко наблюдала за их реакцией, и сразу заметила, как в глазах у них обоих промелькнул страх, и с каким видом они быстро переглянулись между собой, как будто были пойманы с поличным. Однако Дарий тут же справился с собой и спросил с легкой усмешкой:

– Э-э, …простите, красавица…, но, …откуда у вас такие сведения об этом происшествии?

– Я все-таки, как-никак, дочь управляющего, мальчики, – ответила Ирис в таком же духе. – Через меня проходят все отчеты и сведения, поэтому я в курсе всех событий. Хотите, я покажу вам цепь моих рассуждений?

У Эмиля возник живой интерес, и он сказал:

– Да, мне бы очень хотелось это услышать.

– Смотрите, вы двое приезжаете на три часа быстрее вашего обоза. Вывод: вы ехали через южный лес. Далее, вы входите через задние ворота, чтобы избежать свидетелей, сразу проходите к себе, и обращаетесь к дворцовому лекарю. Вывод: Ваш внешний вид был никудышным. Согласно отчета нашего лекаря, у одного рассечено плечо и колотая рана на ребрах, а у другого следы от веревки на шее. Кроме этого, множество ушибов и царапин, полученных явно не во время тренировки. Затем вы оба полностью меняете одежду, не дожидаясь, когда придет ваш багаж с обозом. После этого вы у пруда обсуждаете кого-то, кто своим мастерством сумел спасти двух человек от шайки бандитов. Я слышу ваш разговор и думаю, что речь идет о вас, но, когда я спрашиваю об этом, вы говорите, что это произошло не с вами, но вскоре подаете жалобу царю, чтобы он очистил лес от разбойников. Кстати следы от веревки, – она красноречиво посмотрела Эмилю в глаза, – были очень хорошо видны у тебя на шее. И последнее, на том месте, где ты повис в петле и чуть не распрощался с жизнью, все еще остались обрубки той самой петли, и я их видела лично. Ну, что, мальчики, вам достаточно этих аргументов?

Выслушав эту тираду, Дарий наклонился к Эмилю и сказал ему на ухо вполголоса:

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? Такая умная жена, это катастрофа.

И́рис, однако же, все слышала и, усмехнувшись, сказала:

– Мне одно только непонятно, почему мужчины постоянно лгут? Почему бы не сказать правду, что на вас напали разбойники? Зачем нужно было придумывать всю эту историю о том, что они напали на кого-то, и вам об этом рассказали? Это же все усложняет. Так, вы бы являлись очевидцами, могли рассказать, кто и как выглядит, и все такое. Зачем все эти странные дополнительные условности?

– Видишь ли, детка…, – начал было глубокомысленно Дарий, но девушка моментально вспыхнула:

– Дарий, при всем уважении… но… я умоляю… не называй меня так! Я уже давно не детка. Да, мы дружим с детства и… да, мы знаем друг друга чуть ли не с пеленок. И да, хотя я и дочь управляющего, но по сути, всего лишь служанка, а ты – племянник самого царя, но… мне уже целых девятнадцать лет, и мне это очень неприятно.

– Хорошо-хорошо, не буду, – примирительным тоном продолжил Дарий. – Дело в том, что вам, красивым и нежным созданиям трудно понять нас, грубых и неотесанных честолюбивых мужланов…

– Мы не только красивые и нежные, мы еще бываем умными, так что, если вы будете с нами честны, то, может быть, мы и сумеем разобраться с вашим грубым и неотесанным честолюбием.

– Ладно, я постараюсь объяснить, – римлянин набрал полную грудь воздуха, как бы готовясь к чему-то серьезному, и сказал: – Вот если бы на нас напали разбойники, и мы смогли с честью отбить их нападение и обратить их в бегство, то мы бы точно рассказали об этом всем как есть. А так, если бы не случайный неизвестный, который вмешался в борьбу, нас бы, скорее всего, уже не было в живых.

– Так, что ж тут плохого? – продолжала недоумевать девушка.

– А плохое здесь то, что кто-то оказался воином гораздо более искусным, чем мы, и в одиночку сумел справиться с легкостью с девятью, в то время, как мы не смогли это сделать вдвоем. И нам, мужчинам, проще сказать, что это было не с нами, чем признать то, что есть кто-то круче нас. Смекаешь, в чем дело?

И́рис изумленно уставилась на Дария.

– Надеюсь, теперь ты говоришь правду? – спросила она недоверчиво.