Младенец перестал сосать грудь, и в этот момент кисть ребенка выглянула из-под пеленок. Заметив какое-то темное пятнышко на его миниатюрной ручке, Ятон поднял бровь и обратился к стоящей рядом служанке:

– Дора, что это за грязь у моего сына на руке? Вы что, не могли его вымыть, как следует?

Грозные нотки в голосе у царя не предвещали ничего хорошего, поэтому служанка тут же упала пред ним на колени, и смиренно произнесла:

– Да, не гневается царь. Ваш сын вымыт, как должно. Это всего лишь родимое пятнышко у него на ручке, господин.

– Родимое пятно?

Ятон тут же смягчился и, придвинувшись ближе, бережно взял руку ребенка, внимательно ее рассматривая.

– Смотри-ка. Напоминает пламя. Тебе не кажется, дорогая?

Царица посмотрела на кисть малыша и улыбнулась светлой белозубой улыбкой.

– Ты совершенно прав, мой господин. Оно похоже на пламя.

– Я бы сказал, даже, на костер.

– Тогда, может быть, и имя ему должно быть соответственное? – кротко предложила Камилла.

– Хм, а это отличная идея, дорогая. Это, наверняка, подсказка богов, давай его так и назовем, Азар, то есть, Огонь. Или лучше, Азарий – Огненный. И звучит более величественно.

Сказав это, он посмотрел на супругу и, как ему показалось, ее глаза просто загорелись одобрением и восторгом.

Царь встал с постели и властно приказал.

– Немедленно запишите в царских летописях, имя моего наследника будет Азарий. И кстати, – он посмотрел на Камиллу, – нужно будет сказать ювелиру, чтобы он сделал перстень с изображением этих язычков пламени на внутренней стороне бриллианта.

Пиратское судно стремительно приближалось.

Смотровой на мачте с тревогой закричал:

– Это Касатка! Нам не уйти! Мы обречены!

Андриана была торговым кораблем. Она и близко не могла сравниться по скорости с быстроходной пиратской яхтой. Касатка была грозой морей. Судя по рассказам чудом уцелевших после разбойничьих нападений моряков, от нее еще никто не уходил.

Капитана звали Фаридан. Его считали бесстрашным, но даже у него при виде быстро приближающейся Касатки сердце бешено заколотилось от волнения. Однако, хоть и с трудом, но он сохранил самообладание, сложил руки перед собой, произнес короткую молитву и твердым и уверенным голосом приказал:

– Полная готовность! Арбалеты, луки, метающие, все орудия к бою! Будем отбиваться, пока сможем. Может быть, боги будут милостивы к нам, и наша помощь подоспеет вовремя.

Вскоре корабль разбойников оказался на расстоянии, доступном для стрел лучников, и в Касатку полетели первые стрелы, однако Капитан тут же остановил действия стрелков:

– Прекратить стрельбу. Стрелы напрасно не тратить. Стрелять только наверняка, когда будет видна цель.

Однако, как оказалось, пираты были готовы к подобной тактике, и когда яхта приблизилась настолько, что можно было видеть людей, на борту судна не оказалось ни одного человека. Все разбойники находились в укрытиях, и даже на смотровой мачте не было никого.

– Внимание! – приказал капитан. – Смотреть в оба! Как только будет замечен хотя бы кто-нибудь, сразу стрелять.

Но торговое судно, увы, обслуживалось далеко не такими опытными воинами, какими были разбойники. Из невидимых для лучников, смотровых отверстий за палубой корабля внимательно наблюдали глаза пиратов-арбалетчиков, и в какой-то момент огромная туча стрела вдруг, как стая разъяренных пчел, вылетевших из своих ульев, с жужжанием устремилась к каждому человеку, находящемуся в неприкрытом состоянии на Андриане. Раздались стоны и крики проклятия. Лишь немногие воины на борту корабля успели укрыться. Большая часть из них были поражены насмерть во время этой первой же тактической уловки пиратов.

Не сумев извлечь ценного урока из этого действия, некоторые из воинов, находящиеся в укрытиях, пытаясь помочь своим раненным товарищам, выглянули из своих убежищ и стали доступны взору пиратских арбалетчиков. Увы, они тут же поплатились за эту роковую ошибку. Их постигла та же участь, что и их соратников.

На торговом судне началась паника и неразбериха. Пытаясь спасти свою жизнь, мирные жители, находящиеся на корабле, так же оказались открытыми для безжалостных стрел разбойников. Между тем, Касатка, совершив мастерский маневр, развернулась и фактически пришвартовалась к Андриане своим правым бортом, зафиксировавшись в таком положении пиратскими баграми и крюками, специально сделанными для этой цели.

В этот миг пираты выскочили, как казалось, отовсюду, и устремились на судно под прикрытием стрелков, смело уничтожая всех, кто встречался им на пути. Большинство из солдат даже не успевали им противостать, будучи поражаемы стрелами арбалетов, а те, кто все еще не был ранен, были охвачены паникой и страхом и не могли оказать серьезного сопротивления захватчикам, падая под ударами мечей и кинжалов.

Фаридан находился в своей каюте с десятью верными членами своего экипажа, ожидающими его приказа. Из своего прикрытия они хорошо видели все происходящее. Какое-то время они стреляли в пиратов, и даже попали в некоторых из них, но вскоре, поняв, что сражение проиграно, капитан обратился к тем, кто был с ним:

– Делайте то, что делаю я.

Он снял с себя свою одежду и головной убор с отличительными знаками, отбросил все это в сторону, осторожно вышел на верхнюю палубу, оставаясь незамеченным для пиратов. Затем он подобрал одну из стрел арбалетов и, выйдя из своего укрытия с криком, держа стрелу так, будто она пронзила ему грудь, упал как подкошенный на нижнюю палубу, на груду мертвых тел, притворившись мертвым.

Старший помощник, недолго думая, так же скинул с себя верхнюю одежду и, схватив меч, порезал себе рубашку на животе. Затем, сделав неглубокий надрез на коже, измазал кровью место пореза, приставил меч к себе, и с криком раненного быка неловким шагом вышел на открытое пространство. После нескольких неуклюжих шагов, он рухнул на палубу, ловко изобразив смертельное ранение.

Остальные, переглянувшись, последовали примеру своих командиров, каждый в своей манере притворившись убитыми. Никто из пиратов в общей суматохе не заподозрил обмана, и они так и остались лежать целыми и невредимыми среди других пораженных до тех пор, пока пираты не бросились на добычу, перебив на Андриане всех, кто оказывал им сопротивление или просто пытался спастись бегством.

Устремившись в трюмы царского торгового судна, разбойники стали выносить оттуда все ценное, ловко перетаскивая груз на свой корабль. До капитана и остальных уцелевших воинов периодически доносились, то возгласы торжества и победное улюлюканье бандитов, когда кто-нибудь из них натыкался на какое-нибудь сокровище, то сдавленные крики тех, кого пираты обнаруживали прячущимися в трюмах, и там же на месте убивали их. Однако капитан Андрианы упрямо лежал, не показывая никаких признаков жизни, а вместе с ним лежали и десять его верных помощников.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы вдруг не раздался громкий и резкий крик кого-то из пиратов.

– Полундра! Сюда приближается какой-то корабль!

После небольшой паузы другой голос крикнул:

– Проклятие! Это же царское боевое судно!

После этого кто-то из пиратов хрипло и властно отдал приказ.

– Все на Касатку! Живо! Тысяча чертей! Я же сказал, живо! Хватит грабить! Уносим ноги.

Только тогда капитан Фаридан, открыв глаза, осторожно поднял голову и, убедившись, что все грабители спешно и без оглядки покидают Андриану, вскочил, и посмотрел туда, откуда пришла подмога. Узнав царский корабль, он схватил первый попавшийся лук, спрятался за одной из мачт корабля, и стал посылать стрелы вдогонку убегающим разбойникам, не издавая при этом ни звука, чтобы не привлекать к себе внимания.

Увидев, что делает их капитан, старпом и остальные уцелевшие члены экипажа последовали его примеру как раз в тот момент, когда царский корабль приблизился на расстояние выстрела из лука, и в пиратов полетели стрелы царских лучников и арбалетчиков.