– Тебя что-то удивляет, мой верный управляющий? Я говорю что-то странное?

– Н-нет… то есть… да, то есть… э-э… меня действительно удивляет и очень даже радует эта перемена в вас, мой господин, – ответил управляющий, пытаясь сдержать улыбку. – Вы столь долго были поглощены глубокой печалью, что я очень беспокоился о вашем здоровье.

Царь усмехнулся.

– Ну, не вечно же пребывать в унынии. Когда-то стоит и отпустить свое прошлое и… сказать ему окончательное «прощай». Думаю, что у меня получилось сделать это на могиле Камиллы сегодня.

Глядя на явно повеселевшего Ятона, управляющий не смог сдержать радостной улыбки.

– Знаешь, что меня смущает? – Царь очередной раз отхлебнул из чаши и продолжил: – Я не уверен, что смогу найти такую же, как Камилла. Очень уж она была хорошей. Что ты по этому поводу думаешь?

Слуга пожал плечами, и осторожно ответил:

– Даже, и не знаю, что на это сказать, мой господин. Конечно, вы совершенно правы, такой же точно не найти, но… каждая женщина по-своему особенна и хороша, и попробовать, мне кажется, все равно стоит.

Какое-то время Ятон молчал, размышляя, а затем без особого энтузиазма произнес:

– Что ж, тогда… если ты мне в этом поможешь…

– С радостью, мой господин, – с готовностью отреагировал управляющий так горячо, что царь даже невольно засмеялся. За последние полгода это был, насколько помнил слуга, его первый смех.

– Мне бы твой энтузиазм, Мелькарт, – сказал Ятон, качая головой.

– О! Если бы я знал, как, я отдал бы вам его весь, – так же горячо снова ответил слуга, чем вызвал еще один смех господина.

Через мгновение, все еще посмеиваясь, царь спросил:

– Н-ну, и, что, как ты считаешь, будет первым шагом в этом предприятии?

– Встреча гостей, царь.

– Что? Каких гостей? – Ятон вопросительно приподнял бровь.

– Разных гостей. Сейчас, например, к нам собирался с визитом проконсул Юлий. Спрашивал, как вы себя чувствуете, и пожелаете ли его принять? Я пока не посылал ему никакого ответа, поскольку прежде мне нужно было спросить об этом у вас, мой господин. Он хотел приехать со своей сестрой Астэр.

– С сестрой? С Астэр? – царь поморщился, но потом, чуть поразмыслив, продолжил, – хотя, хм…, я как-то видел ее на званном ужине пару лет назад. Насколько я помню, она …э-э, довольно красива?

– Ее считают редкой красавицей, мой господин, – искренне ответил слуга.

Чуть подумав, Ятон решительно заявил:

– Что ж, пусть приезжают. Я вполне смогу их принять. Распорядись, чтобы все было готово.

– Слушаюсь, господин.

Управляющий поклонился и отправился выполнять распоряжение.

Над долиной Акбарии небо было прозрачно чистым и усеянным мириадами звезд. Посреди небосвода сияла полная луна, озаряя все пространство долины своим серебристым светом. Стороннему наблюдателю могло показаться, что лунные лучи специально освящают ночную таверну, стоящую чуть поодаль от торговой площади. Тишину ночи нарушали звуки музыки, громкие восклицания, как мужских, так и женских голосов, взрывы хохота, и еще множество подобных звуков, свидетельствовавших о том, что в таверне царит разнузданное веселье, и идет пир горой. Название таверны – «Страстная Венера» – красноречиво говорило само за себя. Это был самый настоящий ночной притон, куда приходили хорошо поесть, выпить, и придаться плотским утехам любители подобных удовольствий. Там же сейчас находились и Серт с Атэсом, которые по своему обыкновению всякий раз, когда приезжали на рынок за провиантом, охотно пользовались услугами этого заведения.

Однако в этот раз Атэс вел себя как-то странно, чем очень удивлял своего друга.

Сидя в самом дальнем углу помещения, молодой мужчина играл своим вновь приобретенным кинжалом, втыкая его в деревянный стол, и был полностью погружен в свои мысли. Перед ним стояло недоеденным его любимое мясное блюдо и недопитая чаша вина. Он изредка все-таки попивал из чаши и лениво тыкал кинжалом в мясо и, отрезая себе небольшие кусочки, медленно пережевывал их без малейшего признака аппетита, оставаясь при этом совершенно безучастным к царящему вокруг него разгулу страстей. Время от времени он окидывал скучающим взором танцующих посреди таверны полуобнаженных женщин, не проявляя к ним никакого интереса и продолжая о чем-то размышлять.

Серт же напротив не отказывал себе в удовольствиях и, как обычно, наслаждался выпивкой и местными красотками. Однако каждый раз, возвращаясь после очередных плотских утех, он с удивлением заставал Атэса все в том же задумчивом и безучастном состоянии. Стараясь вывести друга из этой странной отрешенности, он сначала просто разговаривал с ним, потом попытался его напоить, потом стал подговаривать женщин, чтобы они его соблазнили, но все было безуспешно. Атэс продолжал быть все таким же безучастным и равнодушным ко всем попыткам своего друга хоть как-то его развеселить.

В какой-то момент, сам изрядно подустав, и от веселья, и от состояния друга, Серт отослал прочь от себя очередную красотку, сел рядом с ним, глубоко вздохнул и стал молча наблюдать за тем, как друг лениво разрезает на маленькие кусочки и без того мелко порезанные очистки от апельсинов.

– Да, что с тобой сегодня, дружище? – Не выдержал он. – Ты сам на себя непохож! Что стряслось? Насколько я помню, за все время, сколько я тебя знаю, ты впервые в таком состоянии.

Подняв глаза на друга, Атэс тоже глубоко вздохнул и ответил:

– Сегодня после обеда, когда ты отошел, а мы остались одни, Эмиль сказал мне…

Он замолчал, вздохнул, и отвел взгляд в сторону, глядя в стену.

– Что, что он сказал тебе? Ты из-за этого такой?

– Ты помнишь, – продолжил Атэс после длительной паузы, – он рассказывал про то, как, когда ему было одиннадцать лет, на их дворец напали неизвестные грабители?

– Ну, да, и что?

– Они тогда еще убили царицу Камиллу.

– Ну, да-да, и что?

– Ты помнишь, он еще сказал, что они приехали по поводу рождения царского наследника?

– Ну, и что, что такого? – Серт не скрывал своего нетерпения.

Странно посмотрев на друга, Атэс ответил:

– Когда я спросил Эмиля, почему он так странно на меня посмотрел, он сказал, что тела младенца нигде не нашли и, что его, скорее всего не стали убивать, а просто похитили, и…

Он снова замолчал и отвел взгляд в сторону, как будто у него комок встал в горле.

– Ну, и, …что и? Говори же, сто дохлых акул!

Атэс снова другу прямо в глаза и сквозь стиснутые зубы проговорил:

– У царского сына, у похищенного младенца было такое же точно родимое пятно, как у меня. Его даже назвали Азарий в честь этого, – с этими словами он поднял руку и развернул ее так, чтобы родимое пятно похожее на пламень костра оказалось прямо перед носом у друга.

Какое-то время Серт тупо разглядывал маленькое не больше дюйма красное пятнышко на руке у товарища, а затем усмехнулся и сказал:

– Ну, надо же! Даже и имя ему похожее дали!

Глядя на столь несуразную реакцию друга, Атэс даже опешил. Какое-то время он просто смотрел на него укоризненным взором, а потом медленно спросил:

– То есть, ты не думаешь, что это …мог быть я?

– Конечно нет, дружище. Ты что?! Как такое может быть? – Он громко захохотал. – Все ведь на острове знают, что ты – родной сын великого атамана Кратиса, и в этом нет никаких сомнений. Ты даже дерешься, как он. Это просто удивительное совпадение, и не более того.

– Вот именно! – Атэс взмахнул кинжалом прямо перед лицом у друга так, что чуть не отсек ему кончик носа.

– Эй-эй! Ты по тише здесь этим своим ножичком! – предостерег его Серт, у которого моментально сошла улыбка с лица.

– Ты понимаешь, что это СЛИШКОМ удивительное совпадение?! Смотри!

Он энергично воткнул нож в стол и стал загибать пальцы прямо перед носом у товарища.

– Во-первых, это случилось ровно двадцать два года назад, а мне сейчас сколько? Точно! Двадцать два. Во-вторых, имя младенца было Азарий, а мое настоящее имя, данное мне родителями какое? Правильно, Азар.