Она бежала по бесконечно длинному прямому коридору. На стенах коптили факелы, развешанные столь густо, что их огни сливались в сплошную дорожку. Почему-то света это не добавляло. В туннеле царила удушливая мгла, из которой Кари спешила вырваться. Принцесса бежала, не чуя под собой ног, но казалось, что она совсем не движется вперед, к дверному проему, отсвечивавшему заревом пожара, в котором горела вся столица.

Неожиданно для себя она оказалась у самой двери. Кари вложила в последний рывок все силы, но путь ей преградила высокая фигура. Это был темнокожий южанин, один из тех негодяев, что грабили и жгли город. Широкоплечий татуированный дикарь с лицом, на котором играла азартная улыбка безнаказанного хищника. Добыча беззащитна, опасаться нечего, можно поиграться с дичью или взять сразу.

Он схватил её за плечо, притянул к себе и могучей оплеухой поверг на пол. Кари отчаянно закричала, не от боли – от ужаса перед тем, что её ждет.

Южанин шагнул к ней, мерзко ухмыляясь, но тут же упал на колени. Кожаная куртка на его груди вспухла горбом, изо рта хлынула кровь. Негодяй захрипел и завалился на бок. Над ним стоял брат Кари, Порнинтир. В руке он держал меч, кровь с которого текла на мрамор пола.

– Вставай! – крикнул он сестре. – Нужно бежать! Отец мертв! Войско истреблено! Всё пропало!

Она мгновенно оказалась на ногах, но в этот же момент голова брата покинула плечи, снесенная мощным ударом кого-то, невидимого Кари.

Голова подкатилась к её ногам и просипела: «Кари… беги…»

Принцесса проснулась от своего крика.

Сны мучили её уже полгода. С той самой ночи, когда Аликсерен был взят воинами халифата Югеней, и погибла вся её семья. Лишь ей удалось бежать с несколькими слугами. Кошмары снились ей почти каждую ночь, изменяясь иногда до неузнаваемости. Постоянным остается одно – чувство страха и беспомощности. Сейчас Кари уже была не уверена в деталях событий, настолько перемешались в её голове ужасы пережитого и приснившиеся кошмары.

Брат её погиб, как говорили, защищая стены цитадели Аликсерена. Во сне его и пробивали пиками, и рубили в куски, и засыпали стрелами. Вариантов было без числа. Иной раз брата казнили у неё на глазах. Тогда она видела его, простертого на плахе, и топор палача, гигантский, заслоняющий половину неба. Но в большей части снов он погибал у неё на глазах, спасая её и жертвуя собой. Так оно и случилось, если зрить в корень. Если бы последние защитники цитадели не были такими героями, беглецов нагнали бы со всей неизбежностью.

Смерть отца, императора Викрентира, ей не приснилась ни разу. Той ночью он умирал от раны, полученной в битве накануне, когда орды варваров разбили войско Южной Империи. Порнинтир приставил к нему верного человека, чтобы тот заколол своего повелителя, едва цитадель падет, и во дворец ворвутся дикари. Попадать к ним в руки живьем не следовало даже умирающему императору. Позаботиться же о теле, как это подобает, не было никакой возможности.

Матушка её оказалась счастливее. Она умерла от чумы два года назад, так и не познав горечи крушения Империи, не вкусив отчаяния бегства в никуда. Кари не успела снять траура по ней, а теперь носит траур по всей Империи, рухнувшей столь внезапно.

Развязка противостояния с Югенеем оказалась стремительной. Армия южан, неожиданно очутилась в окрестностях столицы, разбила войско отца, но не стала пировать на поле победы, как поступали все настоящие воины, а спешным маршем достигло Аликсерена. Город, блистающий шпилями и куполами, тонущий в жасминовых садах и упивающийся звоном фонтанов, поразило страхом. Пришельцы с дальнего юга вызывали мистический ужас своей жестокостью и непонятностью. Там, где цивилизованное войско устроило бы переговоры, потребовало бы капитуляции, а то и вовсе – ограничилось бы контрибуцией, южане поступили иначе. Они в первый же день полезли на решительный штурм. Город даже не успел созвать ополчение кварталов. Воины Югеней лезли на стены с остервенением, внушающим оторопь. Разбить ворота, великолепные железные ворота, равных которым не имелось во всем мире, дикари не могли. Осадных башен строить не стали. У них были только лестницы, множество лестниц. Стены кишели штурмующими, как муравьями. Укрепления омылись кровью южан, однако, пали так скоро, что в городе даже не успела вспыхнуть паника. Тогда-то к Кари и примчался гонец от брата.

Времени на сборы не было. Принцесса бежала, как лиса через отнорок. В сегодняшнем сне не было правды. Потайной выход извилист и не имеет ни факелов, ни светильников, зато изобилует поворотами, спусками и подъемами. Он проложен столь хитро, что догадаться, где окажется выход просто невозможно, тем более что он не один. Не было и схватки у двери, расположенной далеко за пределами стен. К тому же, бежала она отнюдь не в одиночестве.

Свита её оказалась невелика. С ней была Гидмина, её конфидентка, да трое телохранителей во главе с Кирвеном, их старшиной. Еще в свиту угодили два лакея, один из которых, Ценин, оказался очень полезен. Кари никогда не обращала на прислугу особого внимания, сейчас же выяснилось, что среди них есть весьма и весьма толковые ребята. Ценин же проявил себя сущим пройдохой, что было им на руку. Он взялся провести их небольшой отряд в рыбацкую деревушку и договориться о бегстве морем. Бежать им было некуда, нашествие южан захлестнуло всю Империю. Все замки – в осаде, большинство дорог – перехвачены, по морю сновали галеры врага.

Оставалась единственная надежда – бегство в Северную Империю. Там можно будет предстать перед императором Линвентром и просить его о помощи. Цену тот назовет большую, тут не было никаких сомнений. Потребуются обширные уступки, как территории, так и различных торговых привилегий. Однако, следует вернуть владения отца, хотя бы частично, и корону предков. Кари была полна решимости идти для этого до конца. Она поклялась страшно отомстить врагам. Из всего их могучего и славного рода осталась она одна, если не считать двоюродных братьев отца, которые обладали весьма смутными правами на престол и крайне скудными силами. Рассчитывать на них было глупо, даже опасно. Кари, несмотря на свои юные лета, стала свидетельницей множества интриг. Она понимала, что иногда дальние родственники могут оказаться опаснее близких врагов.

Кари высвободилась от плаща, в который куталась, и приподнялась на локте. Костер, разведенный в ямке, выкопанной посреди их лагеря, давно потух, но возле него сидел один из телохранителей. Он смотрел на Кари. Встретившись с ней взглядом, учтиво склонил голову.

– Все спокойно, госпожа, – произнес он громким шепотом. – Рядом никого постороннего.

Она кивнула в ответ и вернулась на свое ложе. Её крики могут выдать их, тем более, что в ночном воздухе они разносятся далеко. Как с этим быть, Кари не знала. Она была лишь уверена, что сегодня не сможет больше уснуть, а значит и воплей во сне этой ночью не будет.

Она лежала на спине, смотрела в звездное небо и размышляла. Кари не могла понять, как так вышло, что их Империя, стройная, красивая и справедливая, была обрушена всего за год. Орды жестоких неотесанных дикарей, незнающих ни порядка, ни наук заполонили всю страну, взяли на щит города. Они не стали вступать в переговоры, не принимали откупа, лишь шли вперед, оставляя за собой пепелища и плач немногих выживших.

Кари почувствовала, что к горлу подступили слезы. Не находя в себе сил сдержать их, она закусила кулачок. Принцесса не допустит, чтобы вопли ужаса в их лагере сменились плачем.

Степь и небо смотрели друг на друга. Куда ни кинь взгляд – везде лишь молодые травы и небесная голубизна.

По степи двигался небольшой конный отряд, споро, но без поспешности. Во главе колонны всадников ехали двое, юноша и мужчина, шагнувший в старость. Были то отец и сын. Пармута, патриарх небольшого, но крепкого рода, и Мамута, его наследник и старший из ныне живущих сыновей.