– Просто пришла.

– А, ну раз просто…

Келен молча таращилась на нее. Новая знакомая не была похожа на самоубийцу, только на сумасшедшую.

Дженни снова напялила очки-авиаторы на глаза, посидела так несколько секунд, и вернула их обратно, взлохматив коротко остриженные волосы. Улыбка девушки стала какой-то другой.

– Тебя кто-то обидел?

– Не поняла? – Келен начала раздражаться. Она не любила, когда разговором ее ставили в неловкое положение.

– Просто так нормальные люди на крыши заброшенных домов не забираются. У тебя, кстати, в уголке рта что-то коричневое.

Келен стерла рукавом остатки горячего шоколада. Она уже тысячу раз пожалела, что забралась на эту чертову крышу. Теперь ей хотелось как можно быстрее отсюда свалить.

– Какая-то ты совсем кислая, – нежданно серьезно произнесла Дженни. – Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – неохотно ответила Келен.

– А выглядишь старше. Я бы тебе восемнадцать дала, не меньше.

Дженни поднялась и отряхнула от пыли свой зад.

«Пора уходить», – мгновенно подумала Келен. Вдруг эта чокнутая прямо сейчас решит прыгнуть? Еще и ее с собой прихватит.

– Хочешь перекусить? – Девушка достала из кармана куртки на удивление приличный кошелек. – Я могу угостить чем душе угодно, не стесняйся.

– Спасибо, но нет.

Дженни подняла вверх брови. Жест этот носил характер одобрения или приятного удивления. Но Келен не взялась бы утверждать, будто понимала, что творилось в мыслях у человека напротив нее. Ведь всего пару минут назад она говорила, что желает покончить с собой, а сейчас уже предлагала пойти и набить брюхо.

– Вообще-то мне пора, – сказала Келен и не соврала.

– Тебя ждут дома? – Дженни была словно липучка.

– Да.

– О, тогда повезло. Все меньше поводов грустить, если есть те, кто тебя ждет, правильно?

Сердце у Келен неприятно екнуло. Видимо, это как-то отразилось на ее лице, потому что улыбка моментально испарилась с уст Дженни.

– Извини, – сочувственно сказала она.

Келен удивленно посмотрела на нее.

Теперь стало ясно, отчего правый глаз девушки так плохо вписывался в общую картину лица: зрачки Дженни были абсолютно разной величины. От этого ее вид делался еще более безумным.

– Иди-ка домой, – посоветовала Дженни. – И не стоит впредь расхаживать по крышам, можешь напороться на неприятных и опасных ребят. Не против, если я дам тебе кое-что?

Келен была еще как против. Приготовившись уносить ноги, она вся напряглась. Однако Дженни не кинулась на нее с ножом, а всего лишь вытащила из кошелька маленький листочек, свернутый вчетверо. Она подошла к Келен неторопливо и очень сдержанно, словно боялась спугнуть. Келен учуяла в воздухе странный запах, который был ей незнаком. Больше всего это походило на свежезаваренный чай.

Вдруг сердце девочки перестало отбивать чечетку. Впервые за несколько недель Келен почувствовала себя не как ходячий труп.

– Мой телефон, – уведомила Дженни, тыча бумажкой ей в ладонь. – Если захочешь получить благодарного слушателя, обращайся.

– А?

– Да так. Короче, будет желание позвонить – звони. Могу попытаться помочь с проблемами, посочувствовать, подбодрить.

– Зачем? – недоуменно спросила Келен.

– Ты выглядишь такой несчастной, будто бы тебе совершенно некому рассказать о том, где ты сегодня была.

Келен растерялась и ничего не ответила. Не поворачиваясь спиной к Дженни, она добралась до выхода с крыши. А та, как ни в чем не бывало, уселась посреди мусора и вновь принялась залипать в хмурое небо.

«Я позвоню тебе, если только сойду с ума», – решила Келен и со всей возможной скоростью побежала от разрушенного дома к автобусной остановке.

Подобно многим людям и до и после нее, Келен была уверена в своем одиночестве, как в чем-то незыблемом, основанном на законах природы, которым всем до единого хотелось ее помучить. Но если бы с рождения девочка знала кое-какую истину, то ни за что не рискнула бы утверждать, будто вокруг нее пусто, тихо и безжизненно. Истина была абсолютной и заключалась она в простом: с давних пор все на этом свете имело свои имена.

А раз существовали имена, непременно существовали и те, кому они принадлежали. Находиться их обладатели могли, где угодно: от Марианской впадины до крохотной лужицы на Пятой Авеню, в измерении, стоявшем на пару ярусов выше, чем доступно человеческому глазу. И до тех пор, пока незримые соседи людей не желали нарушать свое спокойствие, никто из смертных не удостаивался чести обнаружить их.

Безымянная, нищая деревушка на окраине Индии вторую неделю страдала от беспрерывных потоков воды, лившихся с неба. Сезон дождей в нынешнем году начался весьма рано и внезапно, не дав людям подготовиться к его приходу. И вот, уже который день, над южной деревней висела пелена из густых облаков, непробиваемая для солнечного света.

А где-то в тридцати километрах над землей, где царила тишина, и на все стороны расстилалось бескрайнее разноцветное небо, повисло бархатное облачко. В его покровах, цепляясь за тонкую грань между двумя реальностями, укрылись трое. Они сидели здесь недавно – около недели – и были заняты своим излюбленным делом.

– Тщательнее следи за его маневрами.

На восточном краю облака величественно замерла огромная армия. Всадники, лучники, пешие, все в белоснежном одеянии, находились каждый на своей позиции и ждали указов командира. Напротив, с запада, путь ей преградило другое войско в доспехах черных и блестящих как спины жуков.

– Конь на с-6…

– Да! – победно воскликнул полководец черной армии. - Смотри, Энергия, он попался! Ладья на с-6!

– Нет, не трогай его коней, сколько раз я тебе повторял! Не видишь, что это ловушка?

И тут же черную башню с лучником наверху вдребезги разбил белый ферзь. Загнав единственного уцелевшего слона в угол, он уступил дорогу второму коню.

– Мне очень жаль… Шах и мат…

– Нет! – исходя яростью, взорвался противник. – Нет, нет, это нечестно! Так нельзя! Махинатор! – В предводителя победителей полетела черная пешка.

– Замолчи, глупая. Скорость выиграл в честной, но ужасно идиотской партии.

– А я не могу! Не могу по-другому! Видишь врага – надо его бить! К чему медлить?

– Вот потому ты не еще ни разу не выигрывала.

В ответ раздалось протестующее мычание.

– Требую реванш!

В воздух, сотканные из тени и перистых облаков, вновь взвились шахматные фигуры. Они появлялись по желанию их владельцев уже не один миллион раз, с того самого момента как их вообще придумал людской род.

– Энергия, ты мне поможешь?

– Нет.

Эти бестелесные голоса не слышал доселе никто, а потому и описания к ним никакого не было.

– Я могу уступить тебе право ходить первой…

– Заткнись, я играю только за черных.

И вот партия началась по новой. Велась она поистине на нечеловеческом уровне, и все же, спустя пару часов, войско черных фигур вновь потерпело сокрушительное поражение.

– Да пошло оно все! – Фантомная шахматная доска рассеялась дымом.

– Левитация, пожалуйста, тише… Ты непременно победишь…

– Черта с два я впредь стану с тобой играть. Жулик!

– То же самое ты говорила двести пятьдесят три партии тому назад, – заметил третий дух, выступающий как зритель, болельщик и судья.

Наступило затишье, прерываемое нечленораздельным бурчанием. Внизу лился нескончаемый дождь, наверху слепило солнце, и тихо было как в могиле.

– Чем займемся? Может, отыщем новое место?

– А ты сумеешь найти такой угол Земли, в котором мы не бывали?

– Мы могли бы выйти за земные пределы.

– Сама знаешь: там делать нечего.

Послышался длинный вздох. В нем заключалась многовековая скука. Вдруг он прервался на середине.