Я прикоснулась к светлым кудряшкам. Леони приоткрыл глаза и сонно улыбнулся. Рука отпустила Клосси и нашла мою ладонь. Я знала, что в этот миг он чувствует мою любовь и нежность. Леони выглядел сейчас, как кот, разнежившийся на солнце.

– А где папа? – не открывая глаз, спросил он.

– Папа сейчас с королём. Он пришёл к нам в гости.

– А-а! Значит, он не придёт. Посиди со мной.

– Посижу.

Я присела в кресло, стоявшее рядом с кроватью, и пробыла рядом, пока рука Леони не разжалась. Подождала ещё немного, чтобы мальчик уснул крепче. Сонный покой детской спальни подействовал и на меня. Глаза закрывались. Встала, сделала свет ночника совсем слабым и тихонько вышла.

На этой расслабленной волне добралась до своей спальни и постаралась как можно быстрее подготовиться ко сну. Долгожданная встреча с подушкой вызвала стон удовольствия. Последним усилием разума погасила свет и погрузилась в блаженную темноту.

Среди ночи из сладкой глубины сна меня вырвали звуки тяжёлых шагов, бормотание, что-то падало на пол, и наконец на вторую половину кровати упало мужское тело. Я села в постели и зажгла ночник. В его мягком свете убедилась в том, о чём догадалась ещё раньше по сильному запаху алкоголя – ко мне явился муж. Не о таком появлении его в моей спальне я мечтала, но мечты часто сбываются не совсем так, как представлялось.

На Александре те же рубашка и брюки, что были на нём за ужином. Сюртук и жилет остались где-то на пути из курительной до моей спальни. Рубашку он тоже успел частично расстегнуть и вытащить наружу до того, как окончательно отключился, а вот разуться уже не успел. И так и валялся в моей кровати в обуви.

Спящим муж не выглядел так трогательно, как Леони, и я безжалостно попыталась растолкать его, чтобы выпроводить из моей кровати и спальни. Но лучше бы я этого не делала! Достучаться до его разума не удалось. Он протестующе мычал, потом схватил меня за руку, которой я трясла его за плечо, дёрнул на себя и, подтянув поближе, уткнулся носом в волосы и пробормотал:

– Лори… моя!

После этого он окончательно отключился. Рука, что лежала на мне, расслабилась и стала тяжёлой, вдавив меня в матрас. Его дыхание, шевелившее мои пряди, благоухало отнюдь не розами, но первые попытки отодвинуться привели только к тому, что меня рефлекторно прижимали к себе ещё крепче. Пришлось набраться терпения и выползать из объятий супруга медленно и плавно, как змея, не тревожа его инстинкты. Когда это удалось, я стремительным броском покинула кровать и остановилась, размышляя, что делать дальше.

Обошла своё огромное ложе и осторожно сняла с Александра вечерние туфли. Раз уж выдворить его из кровати не получилось, то пусть хоть спит в ней разутым. Сама я оставаться в ней не собиралась. Мало ли что придёт супругу в пьяную голову. Кажется, в моей гостиной, примыкающей к спальне, имеется софа. Придётся перебираться на неё. Я взяла подушку, мстительно стянула с мужа одеяло и поволокла добычу на своё новое спальное место.

Меня разбудило упорное шушуканье за дверью покоев. Голова ныла, как кости на непогоду. Я не сразу сообразила, что это не моё собственное приобретение, а отголосок ощущений супруга. Похоже, вчерашняя пьянка ослабила его щиты, и ко мне просачивается по каплям то, что он чувствует. Сейчас Александр крепко спал и моя теперешняя лёгкая боль – только цветочки.

Дверь приоткрылась и в гостиную тихо вошла Мирри.

– Что-то случилось, Мирри?

– Ой! – негромко вскрикнула служанка, заметив меня. – Вы здесь, госпожа. Гарриус потерял хозяина, просил посмотреть его в вашей спальне.

Она смущённо сбилась в своих пояснениях. Всё понятно. Я встала с жёсткой софы и накинула халат.

– Александр здесь, – я кивнула в сторону спальни. – Зови Гарриуса.

Мирри открыла дверь и негромко сказала личному слуге Александра:

– Милорд у леди. Проходи.

Пожилой мужчина беззвучно вошёл в комнату. В руках он держал поднос, на котором стояла одинокая чашка.

– Миледи, – поставив чашку на стол, Гарриус поклонился. – Милорду сегодня наверняка потребуется этот отвар после пробуждения, только поэтому я дерзнул потревожить вас.

– Так может, вы разбудите его и сами напоите?

– Нет, нет, миледи! – торопливо открестился Гарриус. Откашлялся и размерено продолжил. – Настоятельно рекомендую не будить милорда. Он в такие моменты себя не контролирует. Рискуете, как минимум, заработать головную боль на неделю. Пусть лучше проснётся сам.

В голове огненным файерболом взорвалась боль, залив всё ослепительным светом. Следом тут же беспокойным молоточком застучала тревога. Похоже, наши тихие переговоры разбудили Александра. Увидев, как исказилось моё лицо, опытный Гарриус отступил к двери и вместе с Мирри быстро покинул покои.

Александр Эрриа

Александр открыл глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло, но даже в таком состоянии он сообразил, что проснулся не в своей спальне. Подушка нежно пахла Глорией. Александр вспомнил, как вчера долго шёл по бесконечному коридору, даже пару раз упал по дороге, и только желание увидеть Лори не дало ему уснуть прямо там, где падал. Похоже, дошёл. А вот что было дальше? Тревога пробилась даже сквозь головную боль. Неужели он обидел Лори?

Александр повернул голову и посмотрел на вторую половину кровати. Она была пуста. Провёл рукой по смятой простыне – холодная. Подушки и одеяла не наблюдалось. Похоже, жена от него вовремя сбежала. Может, обошлось? Он вздохнул и приложил руку к голове. Она болела так, что вылечить себя у него не получится. Где же Гарриус со своим спасительным отваром?

Противно заскрипела дверь и в спальню вошла Лори. Каблучки её домашних туфель гвоздями вонзались в мозг Александра. Лори болезненно морщилась, в руках держала чашку:

– Выпей скорей этот отвар. Он от Гарриуса.

Горьковатая прохладная влага смыла часть боли и позволила восстановить щит, отсекающий от Лори симптомы похмелья. Александр предпочитал мучиться в одиночку.

Лори с облегчением вздохнула и едко заметила:

– Александр, в следующий раз пьянствуй с друзьями где-то подальше от меня. А главное, страдай от похмелья вместе с ними, а не со мной.

– Гарриус принёс только одну чашку?

– Да.

Лори взяла кувшин с прикроватной тумбочки, налила в чашку воды и сосредоточенно провела над нею рукой, что-то тихо шепча. Потом протянула Александру:

– Это не отвар Гарриуса, но тебе станет чуть легче.

Эту воду Александр пил не спеша, впитывая целительную магию Лори, как трава после засухи долгожданный дождь. Так скоро он сможет воспользоваться собственной магией и помочь себе сам.

Ясные глаза жены смотрели на него внимательно и сурово:

– Надеюсь, ты уже в силах дойти до собственной спальни? Мне хотелось бы привести себя в порядок.

Александр осторожно сел в постели и с тревогой спросил:

– Лори, я не обидел тебя?

– Нет, ты просто крепко спал здесь, а я там, – она показала в сторону гостиной и нетерпеливо повторила вопрос. – Так ты сможешь дойти до своей спальни?

– Да.

– Тогда даю тебе пять минут на это.

Лори развернулась и сердито процокала каблучками в сторону гостиной. Шёлковый халат, наброшенный прямо на сорочку, мягко обрисовывал тело: округлость бёдер, стройные ножки. Пояс подчёркивал тонкую талию. Каштановая полураспущенная коса металась по спине, как хвост нервничающей кошки. Эх! Сейчас привлечь бы её и попросить прощения, целуя в бледные щёчки. Но, во-первых, нет уверенности, что она позволит извиниться так, а во-вторых, если позволит, то он точно не сумеет ограничиться поцелуями. Пока же и Виторрис настоятельно советовал не раскрывать всем, что Лори уже не просто слабая человечка.

Элория Эрриа, в девичестве Глория Редстоун

Я дождалась ухода Александра из своей спальни и позвала Мирри. Пока служанка помогала мне привести себя в порядок, вспоминала виноватое и тревожное лицо Александра, и внутренне хихикала. Бледный, помятый, небритый, он выглядел так трогательно. Почти человеком. Если бы не головная боль, которой он со мной так щедро поделился, я бы на него даже не злилась.