Безумец запустил руку прямо в разрезанное горло, кровь брызнула на его лицо.

– Ой! – воскликнул он. – Пачкается! – и рассмеялся, будто ребёнок, которому подарили новую игрушку.

Десять прихвостней орка сбежали куда подальше как только тело их предводителя рухнуло на землю. Мистлев даже не смотрела, куда делись бандиты, ей было всё равно. Вряд ли они осмелятся напасть на путников после того, что случилось с их предводителем.

– Ты мог бы не осквернять тела хотя бы при мне? – устало спросил некромант, понимая, что все его увещевания были без толку.

– Мархад-Ку не оскверняет. Мархад-Ку восстанавливает справедливость и надеется, что заклинатель мёртвых всё уладит.

Мархад, весело приплясывая, уже отвлёкся от трупа и теперь искал сучок, на который бы насадить «болтливый язычок». Длинный язык, окровавленный, с белым налётом, нашёл своё пристанище на берёзе, с верхней ветки на него с любопытством поглядывала серая ворона, Мархад шутливо пригрозил ей пальцем.

Мистлев облизнула пересохшие губы и посмотрела на слишком яркое солнце, на лбу выступил пот, и она поспешила стереть эти неприятные холодные капельки.

«Всё хорошо, солнце просто напекло голову», – успокаивала она себя.

Но перед глазами предательски темнело. Встреча с разбойниками не входила в планы Мистлев, и она надеялась, что когда состояние неизбежно ухудшится, они хотя бы будут под тёплой крышей «Пьяной пастушки» в Бру-на-Лайгх. Слабость мучила её ещё со вчерашнего дня, а сегодня утром Мистлев с большим трудом села на собственного коня.

«Какая я была дура, что не согласилась взять от Элси парочку лечебных зелий!»

– Мистлев!

– Госпожа!

Услышала она голоса где-то очень, очень далеко. Хоть в чём-то Мархад и Реван оказались единодушны. Чьи-то руки не дали Мистлев упасть. Она почувствовала, как кто-то легко вскочил в седло сзади и взял поводья, а Уголёк даже не возмутилась. Значит Реван – Мархаду кобыла не позволяла на себя садиться. Дальнейшее путешествие до Бру-на-Лайгх Мистлев помнила лишь урывками.

Стук копыт по дороге, лошади две, но одна из них ступает легче. Чёрная шерсть Уголька под рукой, запах сухих листьев, грибов и крови. Железный привкус во рту… Откуда кровь? Она почему-то на руках Ревана, который был ещё более молчалив и серьёзен как никогда. Да и Мархад притих – ни песенок, ни шуток, ни смеха и свиста, только всхрапывает иногда конь, да вдали каркают вороны. Даже никаких пререканий с некромантом! Голова кружилась, а проклятое солнце в зените распалялось всё сильнее несмотря на осеннее время. Иногда до слуха Мистлев доносились обрывки разговоров и недовольный бубнёж Мархада. Кажется, однажды они попались патрулю и Ревану стоило больших усилий, чтобы встреча не закончилась кровопролитием.

– Такое несчастье приключилось с нами в дороге, такое несчастье! – причитал Мархад. – Мы едем в Бру-на-Лайгх навестить родню, – заливал он. – Лиходеи, злые гадкие люди, подстерегали нас в лесу! Кто бы мог подумать, что дороги здесь так не безопасны! Видите, ей нездоровится, нам нужно в город!

Мистлев на мгновение показалось, что Мархад даже всплакнул. Да уж, убитый горем слуга, который надеется, что в Бру-на-Лайгх, до которого было ближе всего, его бедной госпоже помогут добрые люди и исцелят от ран. И, если подумать, Мархад почти не врал. Они действительно напоролись на разбойников в лесу, но об исходе этой встречи лучше и правда умолчать.

По дороге им больше не встретилось патрулей, однако, когда к закату они оказались под воротами Бру-на-Лайгх, возникло неожиданное препятствие в виде охотника на нечисть, который теперь стоял на страже и мрачно взирал на путников, входящих в город. Таковые были не редкостью на Этле, где то и дело встречались оборотни, да и вампиры стали появляться. Таверны полнились слухами о пропадающих посреди ночи людях, которые домой больше не возвращались. Неудивительно, что у странствующих охотников прибавилось забот.

Вот и этот нашёл себе дело и взялся следить за порядком в Бру-на Лайгх. Каждого он внимательно осматривал и одобрительно кивал, если не замечал ничего подозрительного. Мистлев приоткрыла глаза. Этот высокий этлиец куда более опасен в отличие от простоватых стражников, которых можно подкупить, уговорить или запугать, на крайний случай намекнуть на связи с Той-Самой-Гильдией. На его чёрном стёганом доспехе ярко сверкали серебряные пряжки, накладки и клёпки, Мистлев вынужденно прикрыла глаза.

– Мархаду-Ку не нравится этот чёрный человек, ох как не нравится, – пробормотал Мархад, думая, что Мистлев не слышит.

Мистлев почувствовала, что и Реван напрягся. Ей казалось, будто она слышала, как у обоих спутников участился пульс. Нет, это должно быть, отдаёт её собственное бешено колотящееся сердце. Кровь пульсировала в висках и перед глазами всё плыло. Миновать охрану у ворот было никак нельзя, разворачиваться и искать тайный ход в город, когда их уже заметили, тоже уже нельзя. Реван свободной рукой крепче прижал Мистлев к себе:

– Всё нормально, нас не в чем заподозрить.

– Откуда кровь?

Спросил охотник, но у Мистлев не было сил ответить. Да и понятия она не имела, что происходит. Реван сказал, что из носа и что ей очень плохо и нужен покой. Мистлев почувствовала как кто-то осмотрел ей шею и запястья, а потом сознание накрыла ласковая темнота.

Очнулась Мистлев уже за полночь, слабость, преследовавшая её весь день, ненадолго отступила. Сквозь туманное марево, через которое виделся мир, до её слуха донеслись голоса.

– Я делаю, что могу! Если она сейчас очнётся, то в дальнейшем можно не опасаться за её жизнь, – женский голос, совсем незнакомый.

В тёплом помещении сильно пахло травами, горькими, терпкими. Снизу доносился запах жареного мяса, голоса посетителей и музыка. Ко всему этому примешивался запах крови, солёный, знакомый не менее. Он забивал все остальные.

«Я ранена? – пронеслось в голове. – Реван? Мархад?»

– Мархад советует тебе потрудиться получше, а не то… – Мархад, видимо, вместо слов решил наглядно чиркнуть пальцем по шее.

В голосе слышался едва прикрываемый страх. О, что с ним будет, если Мистлев, которую он искал так долго, сегодня ночью умрёт?

– Вам нельзя долго оставаться здесь. Вы… привлекли внимание, это очень, очень плохо. Я видела, как за нами следили.

Охотники? Здесь? В Бру-на-Лайгх? Ну конечно, кем же ещё мог оказаться тот, у ворот. От такого обилия серебра, которое было на его одежде, Мистлев сделалось не по себе, оно слишком ярко, до рези в глазах, сверкало на закатном солнце. По слухам, которыми полнился остров, участились пропажи людей, после захода лучше и вовсе не появляться на улице. Ничего удивительного, что ремесло многочисленных охотников за нежитью вновь стало популярным.

Мистлев застонала, поморщившись, она закашлялась, приоткрыв глаза. Над ней склонились Мархад и целительница, которую, видимо, сюда притащили не по доброй воле. Она с опаской косилась на безумца рядом, особенно на его кинжалы в ножнах. Горячая рука коснулась лба Мистлев.

– Совсем холодная, – женщина покачала головой, вглядываясь Мистлев в глаза. – Знала бы ты, как тебя колотило, мы еле удержали тебя! Ты двое суток не приходила в сознание!

Мистлев втянула носом воздух. Кровью пахло слишком сильно, в ушах стоял гул, это нестройно отбивали ритм сердца всех собравшихся в комнате и там, внизу.

– Я умираю? – спросила она, встретившись с перепуганным Мархадом взглядом. – А где Реван?

– Нет-нет-нет! Не говори так, дитя бога не может умереть, благословенная никогда не умрёт! Никогда! Мархад-Ку будет оберегать тебя до самой смерти! А что тебе заклинатель мёртвых?

– Мархад… – Мистлев нахмурилась.

Он будто специально не замечал Ревана, всячески игнорируя его.

– Вниз пошёл. За едой. Мы в «Пьяной пастушке», – добавил Мархад немного помедлив.

Он был ещё более бледен, тих и выглядел очень уставшим, тяжёлые тени залегли под глазами. Мархад вцепился пальцами в край постели, на которой лежала Мистлев, но не осмеливался прикоснуться к ней. Белые волосы были спутаны, на виске проглядывала тонкая голубая жилка. Взгляд Мистлев скользнул ниже, к шее, где она ясно видела, как артерия, полная красной тёплой крови, пульсировала под кожей, которую так легко порезать ножом, прокусить клыками…