– Здравствуйте, приятно вас снова видеть, – сказал знакомый им уже официант. – Тем более – таких счастливых, – он посмотрел в зал. – И ваш столик как раз освободился.

– Спасибо.

– Проходите, присаживайтесь, я вам меню принесу.

Кира с Павлом прошли в угол зала. Когда в первый раз они вдвоём оказались в этом заведении, то обоюдно сразу выбрали место подальше от танцпола и орущих динамиков. Им приглянулось это уединённое место, где царил полумрак. Здесь было легко и уютно вдвоём.

Парнишка-официант лет двадцати двух изящно пропорхнул к барной стойке и вернулся к ним уже с меню. Он очень нравился будущим молодожёнам. Всегда улыбчивый, заводной, он мог пошутить, но соблюдал субординацию и был не по годам взрослым.

– Пожалуйста, – подавая меню, официант поинтересовался. – Вы сразу закажите или попозже подойти?

– Сегодня, браток, – ответил Павел. – Мы посмотрим. У нас особенный день, и поэтому меню наше должно быть особенным. Правда, милая?

Паренёк удалился, а влюблённые стали изучать меню, обсуждая блюда. Им хотелось сегодня отметить этот день особенным обедом.

Когда они закончили с выбором блюд, Павел поднял руку, и как по мановению волшебной палочки появился официант.

– Как это у вас получается – так быстро и незаметно оказываться возле нас? – засмеялась Кира.

Официант улыбнулся и спросил, не отвечая на вопрос:

– Что желаете? – он достал блокнот, ручку и замер в ожидании ответа.

– Понятно, – улыбаясь, проговорила девушка. – Свои тайны не выдаём.

– Дорогая, ну ты же не собираешься идти в официантки, поэтому тебе и их секреты никто не выдаст, – вмешался в диалог Павел.

– Меня и не возьмут, я неуклюжая и не гожусь для такой работы, – созналась девушка.

Все засмеялись.

А Кире этот день казался безумно волшебным. Она поудобнее расположилась в кресле и просто стала наблюдать за своим любимым, который в это время делал заказ.

– Прекрасный выбор. Но я бы ещё посоветовал вам форель, – официант поднёс пальцы ко рту и, отправив поцелуй непонятно кому, добавил. – Её шеф так готовит – пальчики оближите.

– Хм… – проговорил Павел, погладив живот. – А я, оказывается, такой голодный, что… Давайте и рыбу. Любимая, как ты на это смотришь? – обратился он к невесте, которая в знак согласия просто улыбнулась.

Официант исчез с заказом, а молодые стали обсуждать прошедшие полдня, которые были полные событий.

Утро было солнечным, и даже за плотно закрытой занавеской было понятно, что открой её сейчас – и поток тепла с солнечным зарядом энергетической силой ворвётся в палату, чтобы снести всё на своём пути.

– М-м-м, как хорошо… – сладко подтягиваясь в постели, пропела я. – Эй, солнышко, заходи ко мне!

Я смотрела на шторы в надежде, что они вот-вот и откроются сами. Но чуда не произошло, зато ко мне зашла медсестра с дежурными словами: «Доброе утро».

Она подошла к окну и открыла шторы. От ослепительно яркого света я прищурилась, а медсестра поинтересовалась:

– Как спалось? – но было очевидно, что ей неинтересен мой ответ, её кукольное личико даже не дрогнуло.

Девушка подошла к зеркалу, осмотрела себя со всех сторон, поправила халатик, обтягивающий её точёную фигурку, а убедившись, что выглядит безупречно, продолжила:

– Жалобы, просьбы есть? – опять спросила она, даже не поворачивая головы в мою сторону.

Спрятав под пилотку выбившийся локон смоляных волос, она улыбнулась сама себе, но заметив, что я наблюдаю за ней, сразу направилась к двери.

– Готовьтесь к обходу, – выходя, бросила она через плечо.

Когда за девушкой закрылась дверь, я невольно пожала плечами: «Да, уж, медсестреночка…», – подумала я. – «Ей бы – в мужскую палату…».

Не успела я ещё подумать об этой девчонке, как дверь снова открылась, и в палату теперь уже шумно ворвалась старшая медсестра. А так как женщина была ну уж очень большая, то она фактически заняла весь дверной проём.

– Сучка! – в бешенстве прорычала она.

У меня от такой наглости и удивления полезли брови вверх, я даже оцепенела сначала, но потом всё же тихо спросила:

– Кто? Я?

– О, господи, боже ты мой! Да что вы такое говорите! – уже спокойно ставя баночки для анализов мне на тумбочку, проговорила большая медсестра и твёрдо добавила. – Это я про Ритку.

Поняв, о ком идёт речь, я поддержала её:

– А-а-а… Тут я как бы… Наверное, с вами согласна.

– Вот я и говорю – сучка! Ходит важная такая, – она попыталась передразнить её походку, но после неудачной попытки махнула рукой и тихо прошептала. – Здесь её все ненавидят, – и серьёзно уточнила. – Ни мы, ни больные.

Я промолчала, не хотела за глаза обсуждать малознакомую девушку.

А медичка передохнула и, показывая по одному направлению, поинтересовалась:

– В туалет, надеюсь, ещё не успели сходить? – получив от меня отрицательный ответ, продолжила. – Замечательно. Вот, вам необходимо сдать общий анализ мочи, а ещё – кровь. Кровь и из пальчика, дорогуша, и из вены. А ещё – ЭТК, – увидев моё горестное выражение лица, она присела на краешке кровати. – Это – кардиограмма. – пояснила она. – Миленькая, всё обязательно надо пройти. Давайте для начала собирайте анализы – вот вам баночки, а потом – на кровь. Хорошо? После всего этого я вам объясню, куда ещё необходимо сходить.

Её слова меня немного успокоили, и я пошла в ванную комнату.

– Моя смена почти закончилась, – добавила мне вслед медсестра. – Но я провожу вас по всем остальным кабинетам.

Я улыбнулась ей, приятно было осознавать, что совершенно незнакомый человек так может заботиться о других. Всё же мир – не без добрых людей…

В ванной я в очередной раз увидела на своей голове хорошо уложенные волосы, но это почему-то больше не волновало меня.

Проделав быстро утренние процедуры, чтобы не заставлять Капитолину Семёновну долго ждать, мы отправились по другим кабинетам, где она везде провела меня без очереди.

Медсестра оказалась – несмотря на свои габариты – человеком общительным и радушным. Люди, которых мы встречали в коридорах и кабинетах, встречали её с искренней дружелюбностью, все при разговоре улыбались и сообщали свои «важные новости». Женщина в ответ была словоохотлива, но немного резковата.

– У меня дома – только кот, с которым я могу поговорить, – пояснила мне спутница, когда мы ехали на лифте вниз, чтобы сделать кардиограмму. – А здесь – люди, все со своими судьбами, историями. Здесь – жизнь, – она вздохнула. – А дома – только кот.

Больше она о себе говорить не стала, а я не из тех, кто выведывает чужие тайны.

– Капитолина Семёновна, а как вашего кота зовут? – спросила я, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Да, кстати, имя у меня сложное, поэтому можно – просто Капа. А кот – Рыжик. Очень люблю рыжих котов, – она улыбнулась, вспомнив своего проказника, но о своём питомце ничего больше говорить не стала, видимо, о нём можно было рассказывать бесконечно.

– Капа, а почему вы все Маргариту невзлюбили? Я же правильно понимаю, что не из-за её же внешности?

– Да причём тут её красота. У нас порой такие красавицы лежат. О-го-го! – при этих словах она приподняла указательный палец, подчёркивая значимость сказанного. – И никто на них косо не смотрит. А Ритку не за что любить. Ну да, она смазливая, но свою красоту она перечёркивает своим снобизмом, вернее – она пытается выглядеть человеком из высшего общества, старается блистать эрудицией, интеллектуальностью, изысканным вкусом, но это всё – показуха. Внутри у неё только гниль одна. Пустышка, одним словом.

– Понятно.

– А что красота? У нас вот Настя – тоже красивая девушка… А вы бы видели нашу Юленьку из травматологии. Ох, красавица! У неё и поклонников много. А у этой – никого, хоть и ставит из себя. Вот только понять не могу, что она здесь у нас делает? – удивляясь, проговорила Капитолина. – Ведь в медицине – ноль. Как её могли взять к нам? Это для всех нас остаётся большим вопросом.