– Может, всё-таки в больницу?
Эта непонятная и беспокойная автоледи полицейскому уже поднадоела. И ему хотелось быстрее избавиться от меня.
Дочка тоже выскочила из машины.
– Мама, да что с тобой такое?! Садись, поехали уже домой! – прокричала она мне вслед.
А я уже бежала к другим мужчинам, не отрывая взгляда от приближающейся смертоносной машины. Чем ближе подъезжала она – тем сильнее я слышала шум двигателя, и ощущение беспокойства ещё больше охватывало меня.
В этот момент молоденький полицейский взмахнул жезлом с требованием остановиться, и машина медленно подъехала к нам, останавливаясь рядом. Я даже не сразу поняла, что это была отечественная легковушка.
Паренёк проверил документы у водителя и отпустил машину, бросив в нашу сторону сочувственный взгляд своему товарищу, что-то вроде того: «Ну, ты, брат, попал!».
– Мама, – ещё строже проговорила подошедшая ко мне Кира, и, не терпя отказа, взяла меня за руку и повела к машине. – Домой!
Но я спиной и всеми другими частями тела почувствовала ту злосчастную машину. Обернувшись, увидела, как она медленно петляя, стала приближаться к нам.
Я опять закричала и стала показывать на неё обеими руками.
– Машина не управляется! Там человеку плохо! – прорезалось наконец-то у меня. – Бегите к обочине или погибните. Быстрее! Да, может, у меня истерика, или я псих, но давайте это потом проверим. А сейчас – уходите!
Мужчины смотрели на меня, как на полную идиотку.
Я подбежала, схватила молоденького паренька за руку и потащила на обочину. Но и остальные полицейские, заметив, что машина стала ещё больше петлять по дороге, непроизвольно тоже начали пятиться назад.
И как только мы оказались на обочине, фура резко свернула в нашу сторону, подминая полицейские машины и снося всё на своём пути.
В своём видении я увидела, что моей машине ничто не угрожает, потому что удачно встала подальше от поста, а может быть, потому, что моё время ещё не пришло?
Полицейские стояли опешившие от увиденного происшествия, начиная осознавать, что им только что спасли жизни.
А я вдруг почувствовала, что какая-то неведомая сила схватила меня за руку и потащила к громадной машине, а когда я поравнялась с транспортом – подтолкнула меня к кабине.
Легко вскочив на ступеньку и крепко схватившись за ручку дверцы, я попыталась всмотреться внутрь кабины через плотно закрытое стекло, но тут нога соскользнула, и я снова оказалась на дороге. Почувствовав сильную боль в колене, я всё же смогла забраться обратно и открыть дверцу кабины, в которой увидела мужчину очень крупного телосложения. Он был без сознания и фактически лежал на руле.
Усевшись рядом, я растерянно огляделась, ведь раньше никогда не была внутри таких машин.
– Уйди, не мешай, – услышала я опять уже знакомый голос.
Вздрогнув, оглянулась – водитель был в той же позе. А кроме нас двоих в кабине больше никого не было.
А голос…
Он был каким-то металлическим, скрипучим, не живым…
– Не дождёшься, – почему-то воспротивилась я этому голосу, понимая, что эта наглость с моей стороны может для меня добром не кончится.
Надо было любым способом остановить медленно катившуюся машину, и я принялась толкать водителя, чтобы хоть немного приблизиться к управлению. Но такое мне оказалось не под силу. Паника потихоньку прокрадывалась в мою душу, вытесняя и здравый смысл, и способность думать и рассуждать.
Я опять принялась двигать бесчувственного мужчину. Вспотев от натуги, беспомощно ударила его и закричала невпопад:
– Как же можно столько есть?! И что мне с тобой теперь делать?
Всё, что смогла в этой ситуации сделать – это фактически сесть ему на правое колено, достать до педали тормоза, переведя обеими руками рычаг скорости в нейтральное положение, и начала медленное торможение. Было жутко неудобно.
Когда фура всё-таки остановилась, я всё равно продолжала сидеть на колене этого толстяка, боясь убрать ногу с тормоза.
– Ну, вы даёте! – услышала я восторженный мужской голос знакомого уже полицейского, который успел первым отойти от шока и прибежать ко мне на помощь.
Я боялась повернуть голову в его сторону, как будто от этого машина могла опять тронуться с места.
Паренёк открыл дверь со стороны водителя, и, оценивая обстановку, крикнул:
– Олег, иди в другую дверь. Эй, вызовите кто-нибудь «Скорую»!
Через пару минут в кабину взобрался ещё один полицейский, который тут же принялся эвакуировать меня с колен водителя. Увидев бесполезность своих попыток оторвать меня от «насиженного места», он выругался и заорал на меня:
– Да отцепитесь вы уже! – но увидев, что костяшки на моих пальцах побелели, понял, что мою мёртвую хватку угрозами не пронять, и посмотрел на напарника.
– Всё хорошо, – услышала я вновь голос полицейского, который мне понравился. – Всё просто замечательно, – он говорил медленно, успокаивающе. – Вы просто молодец. Всё закончилось. Вот, пальчики расслабляем. Хорошо, а теперь – другую ручку. Я держу вас, – он протиснулся и помог мне освободить руки.
– Тормоз, – кое-как проговорила я от сухости во рту. – Я держу тормоз.
– Так мы же заглушили машину, – он поднял вверх связку ключей и показал мне её для достоверности, но, видя мой бешеный взгляд, ещё раз уточнил. – Всё, машина больше сейчас никуда не поедет.
– Да? – я удивлённо посмотрела на свои руки. – Это я всё-таки её остановила?
– Ну да, – мягко улыбаясь, проговорил он, подавая сигнал напарнику, чтобы помогал вытаскивать меня из кабины. – Больше здесь никого не было.
– А-а-а… – неопределённо протянула я и больше себе чем кому-то добавила. – Смогла, успела…
Спускаясь, я опять почувствовала боль в колене и, потирая ушиб, просто рухнула на обочину дороги – ноги не слушались.
Ребята колдовали с водителем, кое-как вдвоём откинув тело назад. Из их разговора поняла, что он жив, пульс слабый, но всё он же был.
– Видимо, сердечный приступ, – сделал вывод Олег.
Увидев, что я выбралась из кабины, ко мне бросилась дочь и больше от меня не отходила.
В этот момент мы услышали вой сирен «Скорой помощи». Все облегчённо вздохнули, ведь наш водитель машины-убийцы всё это время не подавал признаков жизни, хотя и был ещё жив, но надежда на его спасение гасла с каждой минутой.
Один из полицейских выбежал встречать машины. По его уверенности было видно, что ему не раз уже приходилось быть в подобных ситуациях на дороге: первую машину он сразу отправил ближе к кабине больного мужчины, вторую – на обочину, поближе ко мне.
Из этой второй ко мне выскочил врач с чемоданчиком.
– Как себя чувствуете? – приступив к осмотру, он стал задавать соответствующие вопросы.
– Неплохо, – ответила я и, махнув рукой в сторону другой бригады врачей, добавила. – По сравнению с ним, – тут я попыталась улыбнуться.
– Шутите… – он тоже улыбнулся. – Значит, уже всё не так уж и плохо. А коленочки-то хорошо ободрали, – он надрезал и так порванные штанины, которые пропитались кровью, и начал обрабатывать мои вдруг заболевшие колени.
– Ох, – тихо простонала я, мне стало стыдно за свою несдержанность.
– Мам, больно? – посочувствовала дочь.
– Потерпите, сейчас всё уже закончится, – он оглядел место происшествия. – И где вас угораздило их так ободрать? Он что, вас сбил? – врач указал рукой на грузовик.
– Нет, я сама.
– Что значит – сама? – не понял медик, посмотрел на меня с удивлением и уточнил. – Сами под машину бросились?
– Нет, когда в кабину пыталась забраться, – заметив, что он ничего не понял, я добавила. – Ну… Машина ещё ехала, когда нога соскользнула со ступеньки кабины.
Но этим своим объяснением я совсем его запутала. Хорошо, что в этот момент подошёл полицейский и поинтересовался моим самочувствием.
– Переломов нет, только ушибы и ссадины, – протирая руки влажной салфеткой, сказал врач. – Нет и сотрясения. В общем – отделалась лёгким испугом.
– Это хорошо. Да в принципе… – он внимательно посмотрел на меня, и от такого пронзительного взгляда у меня мурашки побежали по спине. – Она как… – он не знал с кем меня сравнить. – Она, как кошка, забралась в кабину машины.
