— Лорд Рагнар.

— Если бы что-то случилось, я никогда бы себе не простил. И я не хочу больше отпускать тебя. Никогда.

Рыцарь недвусмысленно наклонился к ней. Его глаза, наполненные синевой, ласково смотрели, а дыхание щекотало кожу. Он мягко и деликатно подтолкнул её, вынуждая податься вперёд.

— Ты не сердишься на меня?

— Мой лорд, без вас с капитаном я бы вообще пропала. И я рада, что вы выполнили мою просьбу, какой бы безумной затеей это ни было. В вас нет никакой вины.

В комнате не было никого из слуг, а мастер-лекарь звенел склянками за гобеленами. Агнея не устояла перед искушением и тихонько коснулась губ Рагнара. Рыцарь тут же перехватил поцелуй и с силой прижал девушку к себе. Он целовал крепко, уверенно, прихватил открытыми губами, она тут же смутилась и легонько оттолкнула его.

Рагнар хотел поцеловать ещё раз, она опустила голову. Это было непривычно, она не знала, как отвечать. Такому леди в ордене не учат, а единственный опыт, который у неё как-то был, совсем не походил на жаркий и влажный поцелуй Рагнара. Тогда рыцарь коснулся губами скулы, скользнул к уху и шее. Агнея робко сжалась, прикосновение было приятным, тепло поднималось в груди, одновременно смущая и завлекая, но от собственной неловкости и стыда душил глупый неуместный смех.

Агнея не сразу поняла, что за нарастающий гул наполнил комнату, пока Рагнар не поднял голову и с досадой посмотрел на дракона.

— Вечно ворчит на меня, как старая экономка, — шепнул он на ухо Агнее. Руки Рагнара весьма откровенно обнимали её, он давно вышел за рамки, приличные рыцарским церемониям, и не собирался отпускать, присутствие Сверра его ничуть не волновало. — И вот стоило его тащить? От него благодарности не дождешься.

Агнея слабо улыбнулась, стоять в обнимку ей совсем не хотелось. Рагнар почувствовал её неловкость и повёл прочь. Только не на лестницу, как она ожидала, а через арку, на балкон внутреннего двора. Проходя мимо дракона, который тихо рокотал, как рассерженный кот, Рагнар шутя кинул:

— Согласись, с ним приятней иметь дело, когда он не может говорить.

Агнее не хотелось сердить дракона, и она отвернулась, чтобы Сверр не заметил, как она засмеялась.

Рыцарь вывел девушку в анфиладу чинно под локоть, как и подобает лорду, и взял её левую ладонь в обе руки.

— Леди Агнея. Моя прекрасная леди. Моя милая фея.

Она смешалась теперь ещё больше. Никогда никто не смотрел на неё так, не говорил с ней так нежно, не держал за руку, не целовал. Если бы Рагнар сейчас повёл её куда-нибудь в сад на укромную скамеечку в цветах, она бы не устояла перед его обаянием и позволила куда больше, чем положено приличной девице из благородной семьи.

Они стояли на балконе, где их мог прекрасно видеть теперь не только дракон, но и половина замка. Поэтому она молчала, и только сердце ухало груди, как сумасшедшее.

— Я могу надеяться, что вы… Что вы не отвергаете наш союз? — Рагнар снова перешёл на официальный тон. — Я понимаю, наши родители не объявляли о помолвке. И, даже, скажу прямо, я не был в восторге. Пока не узнал вас поближе.

— Мой лорд, — Агнея позволила себе лукавую улыбку, — вы ведь уже и так представили меня всем, как свою невесту.

Рагнар опустился на колено, и Агнея едва не отскочила от него, почувствовала, как щёки заливает румянец, и хотела умолять его подняться. Рыцарь протянул к её запястью тонкий серебряный браслет с переплетенными цветущими ветвями и двумя птицами, символом супружеской верности. Агнея хотела вырвать руку, Рагнар предупредил её движение, осторожно пожав пальцы. Речь его стала горячей и порывистой:

— Леди Агнея, я ни к чему вас не обязываю. Прошу вас. И не настаиваю ни на помолвке, ни на обручении. Вы вольны поступать как хотите. В конце концов, мы ведь с вами северяне и чтим традиции Севера, — он склонил голову к плечу. — В любой момент погоните меня метлой и бросите с разбитым сердцем. Оставьте это себе. Прошу. — Рагнар прижал её пальцы к губам, обдавая жарким дыханием.

Она помедлила, попыталась вновь отнять руку, потом поняла, что Рагнар не собирается подниматься с колена, пока она не примет его подарок. Он словно не замечал ни любопытные взгляды слуг в коридорах, ни драконов в анфиладе напротив, ни капитана, наблюдавшего за парочкой через арку. Агнея сгорала от неловкости, она сбивчиво поблагодарила рыцаря и позволила застегнуть пряжку на запястье. Только после этого он встал, довольно улыбаясь, и с изысканным поклоном предложил своей леди руку:

— Нас ждут на ужине.

Следующие две недели прошли в череде забот. Агнея хотела научиться превращаться в дракона, и возвращаться обратно. И сразу же с этим вышла заминка.

Замок был полон оборотней, а она была единственной девушкой, и не могла пока быстро менять облик. Желающих обучать, а заодно понаблюдать за её мучениями оказалось слишком много. Драконам с юности приходилось постоянно оборачиваться, они не страдали, в отличие от Агнеи, излишней застенчивостью. Хуже того, некоторые из них во дворе замка нарочно меняли тело, чтобы покрасоваться перед ней в чём мать родила.

Рисковать пожаром в комнатах не могли, в анфиладу и на плац то и дело совали нос любопытные. С самого начала Рагнар ревниво оберегал невесту от назойливого внимания, Агнея очень скоро поняла, что лорда не-дракона здесь уважают не слишком. Даже граф Хэмминг, пригласив её на танец после ужина, посоветовал не тратить время на рыцаря, а найти себе ровню. Хотя даже при желании сделать это было не так просто. Среди драконов, к удивлению Агнеи, оказалось всего несколько отпрысков дворянских семей, да и то не особо знатных, да пара бастардов. Большинство драконов были выходцы из деревень или военные. В среде обычных оборотней не уделяли должного почтения древности рода.

Он выделил в полное распоряжение гостьи своего кастеляна, того самого “седого” дракона Даррена, который оказался не так уж и сед, зато отличался подобающей деликатностью.

Даррен освободил большой зал в воинских чертогах, приказал сколотить подобие ширмы, выделил девушке дюжину льняных рубашек, несколько тёплых плащей на меху и преподнёс редчайший подарок.

— Драконий шёлк. Только не спрашивайте меня из чего, и как она сделана, — сказал Даррен разворачивая тончайшую камизу. — Такие привозят только из-за Солнечных гор. Это мужская, само собой, а вам будет почти как платье, разве что коротковато. Она останется на вас и после оборота.

Агнея была бесконечно благодарна за щедрость хозяина.

Она стояла посредине комнаты, босая, в одной рубашке и чувствовала себя несчастной. Каменные полы, покрытые, как и стены, пятнами жирной сажи и копоти, леденили ступни. Даррен терпеливо пытался объяснить ей, как контролировать оборот, стараясь быть строгим и не обращать внимания на её голые коленки:

— Леди, вы можете вспомнить, как впервые стали драконом, что вы чувствовали?

Агнея опустила голову и обхватила себя руками. В тонкой рубашке она и правда мёрзла, от воспоминаний бил озноб:

— Я не хочу это вспоминать.

Даррен молча ждал ответа, задумчиво скрёб мозолистыми пальцами короткую пёструю бороду. Агнея запнулась, слова вставали поперёк горла колючим комком:

— Я… из-за меня погиб… я не хотела.

— Леди Агнея, — кастелян не торопил, но она чувствовала, как в его голосе скользит раздражение. Он не привык уговаривать девиц, а с новобранцами у него был разговор короткий, — нельзя прятаться от своего дракона.

Она послушно кивнула, делу это не помогло.

— Одна из трудностей жизни оборотней среди людей, — старался говорить ровно и спокойно Даррен, — в том, что нельзя постоянно находиться в одном теле. Если не научиться управлять своим пламенем, рано или поздно оно отравит сердце, проникнет в кровь и сожжёт оборотня изнутри. Иногда говорят, что наши обычаи жестоки. Но у оборотня нет выбора. Или он летит, или его убьёт собственный огонь. Правда, есть ещё драконы, которые оборачиваются только во время битвы в неистовстве гнева, они подобны лютым зверям в бою и жестоки. Иногда их убивают свои же, когда безумцы станут слишком опасны, хотя они редко до этого доживают. Вы понимаете, о чём я говорю? Либо вы возьмёте себя в руки, либо умрёте от драконьей лихорадки, а скорее превратитесь в берсерка, так как уже оборачивались во время боя.