– Ты обвиняешь меня? – Ощетинившись дерзко откликнулся Трент, сурово сведя брови и исподлобья уставившись на тренера.

Он стиснул кулаки с такой силой, что они побелели.

– Твои шутки рано или поздно должны были закончиться чем-то подобным. Теперь ты смеешь предъявлять обвинения мне?! – воскликнул Трент.

Сделав резкий шаг в сторону, он выкинул правый хук по сто двадцатикилограммовому мешку из толстой воловьей кожи, висевшему у Уно в тренерской. Мешок взмыл выше балки, на которой был закреплен, а цепи, на которых он держался, разорвались как нитки. Падая и ударившись о балку, мешок перевернуло, и он вылетел через смотровое окно тренерской прямо в зал.

Оставшиеся в зале боксеры озадаченно подступали и смотрели на произошедшее, недоумевая как это вообще могло случиться.

– Какого…, – разинув рот, проронил вслух Уно. – Я за столько лет в боксе не видел ничего похожего. Трент, ты, очевидно, что-то недоговариваешь, парень. Что с тобой приключилось?

– Уно, не здесь, давай поговорим в другом месте.

Тренер согласно кивнул, набирая номер такси.

Такси двигалось в восточную часть города, где размещался обширный частный сектор. Шелестение колес автомобиля разбавлялось негромким бормотанием радиоприемника, пассажиры всю дорогу не раскрывали рта, за исключением того момента, когда Уно позвонили из больницы и оповестили, что операция протекла успешно и жизни Джека Крулса ничто не грозит. Трент расслышав это, чуточку расслабился, внезапная тяжесть низошла на его веки, и он впал в глубокую дрему.

Такси остановилось напротив двухэтажного дома с пышным и цветущим садом.

– Трент, очнись, приехали, – растолкал его Уно.

Полусонный Трент осмотрелся по сторонам, именно в этом месте проходило его детство. Рассчитавшись с таксистом, они захватили спортивные сумки из багажника, миновали сад, поднялись на веранду и позвонили в дверь.

– Уже иду, – протяжно донесся из дома приятный голос.

Дверь отворила низенькая, но стройная женщина сорока восьми лет.

– Трент, давненько ты к нам не приезжал, – ее и без того большущие карие глаза, сделались еще больше от изумления и радости.

– Весь в делах мам, – проходя внутрь дома, виновато сетовал Трент.

Уно поприветствовал хозяйку приобняв за талию и расцеловав ее лоб.

– Собери, пожалуйста, на стол, у нас был нелёгкий день и нам необходимо поговорить с Трентом, – вежливо попросил он.

Медея понимающе кивнула и тут же удалилась. Родных детей у Уно и Медеи не было и однажды проникшись к Тренту, они относились к нему как к своему сыну.

Трент прошел в гостиную, в ней за много лет ничего не переменилось, даже его детские фотографии также стояли на своих местах. Особняком стоял шкаф, битком набитый спортивными достижениями Трента: кубков и медалей было так много, что можно было устать их рассматривать.

В доме было уютно, комфортно и вкусно пахло булочками с корицей, которые так любил Уно.

Медея еле слышно показалась в комнате:

– Трент проходи в столовую, все готово.

Уно уже сидел за столом, который буквально ломился от приготовленных Медеей вкусностей, ароматы были столь насыщенными, что рецепторы и железы мигом пробудились, и слюна начинала сама собой течь рекой.

– Приятного аппетита мальчики, если что-то потребуется, то непременно позовите меня, – проговорив это Медея вновь ретировалась.

Уно и Трент принялись за еду, ведь невозможно было устоять от запаха мясной запеканки, которую готовила Медея. Вдоволь наевшись, Уно сам завел беседу.

– Трент, я осознаю, что мне не присуще переживание, но в последнее время меня через-чур захватила тревога о тебе. А сегодняшний эпизод только лишь приумножил это волнение. Что с тобой произошло, ты принимаешь какие-нибудь препараты, участвуешь в экспериментах? Откуда такая мощь?

Трент слегка усмехнулся:

– Уно, нет, что ты. Мне непривычно твое беспокойство обо мне, я не хотел доставить тебе забот, но видимо придется тебе все рассказать, раз ты видел сегодняшнее представление.

Трент последовательно рассказал, про тот вечер пятницы, когда Уно оставил его на уборку: про прогулку через парк, Лурье и его трансформацию, про место с водой отчего-то называемой кузницей, про Кодекс, необычные сны и наконец про то, что знает об этом только Алекс и он.

– Я не знал, что стал располагать такой силой после того, как Джек вырубил меня, я только чувствовал, что во мне что-то поменялось. Я не хотел доводить этот бой до таких последствий.

Уно понимающе кивнул, нахмурил лоб и, потирая виски произнес:

– Это моя вина, прости, шутка вышла из-под контроля. Все это странно и необычно, и в полицию с подобным не сходишь, – размышлял Уно.

– Хотя погоди, к нам в зал ходит один полицейский, Деррек, мы с ним достаточно близко контактируем, может поспрашивать его про происшествие в парке? Может, что-то даст результат, зацепки и получится ответить на часть вопросов о произошедшем с тобой.

– Я бы не очень хотел распространяться, но если ты ему доверяешь, то можно попытаться, – пожал плечами Трент.

К этому моменту было уже довольно поздно, Уно, Проглатывая последние булочки с корицей, взглянул на часы и сообщил Тренту:

– Оставайся у нас, твоя комната наверху готова.

Приятная тяжесть после ужина разливалась по всему телу, Тренту стало лучше от того, что родные ему люди были в курсе того, что с ним произошло.

– Уно, – сделал паузу Трент. – Большое спасибо пап!

В конце концов, Уно не удержался и приобнял парня за плечи:

– Все буде хорошо сын, можешь на меня рассчитывать.

Поднявшись наверх и зайдя в свою комнату, где Медея заканчивала менять постельное белье, он заприметил, что в ней также ничего не переменилось. Медея, закончив с приготовлениями, приобняла Трента и, пожелав ему доброй ночи, все так же тихо и неприметно ушла.

Трент поспешил лечь и перед тем, как в один момент погрузился в сон, эмоционально опустошённый от произошедших событий, подумал: «Странно, еще днем я чувствовал небывалую мощь, а сейчас испытываю сильнейшую усталость».

Здесь круглосуточно кипела жизнь: сотни магазинов, игровые и развлекательные заведения, кинотеатры, кафе и рестораны, отдых и развлечения на любой вкус и кошелек. Десятки параллельных и перпендикулярных многоуровневых пешеходных зон, лифты, эскалаторы, траволаторы и, наконец, банальные лестницы превращали комплекс в гигантский многоуровневый муравейник. Всякий приехавший сюда выбирал занятие по душе, как и беспрерывно околачивающийся в местных компьютерных клубах Тиа Фортча.

Тиа – рядовой клерк, трудился в одной из крупнейших корпораций Молодому мужчине было двадцать четыре года, щуплый, с тонкими руками и ногами, несколько нескладного сложение. Грубые черты лица бросались в глаза, в особенности заострённый нос и торчащие уши. На голове неизменно пребывал хаос из-за жестких, как солома, темно-русых волос. Еще не так давно он окончил вуз, в настоящее время вкалывал в должности «принеси-подай», а все свободное время расходовал на компьютерные игры в клубах и еще свое хобби – так он его называл.

С малолетства Тиа мечтал стать детективом и противоборствовать преступности, но его грёзам не суждено было материализоваться из-за слабой физической подготовки, подготовки и детской травмы, полученной при падении с велосипеда, которая оставила след в его походке на всю жизнь. Тиа малость хромал на левую ногу. Его жутко бесило это, он отчаянно комплексовал по данному поводу и порой длительные депрессии накрывали его с головой.

Непрерывно пребывая в торговых комплексах и игровых залах, он лицезрел, как преуспевают воришки, таскающие из карманов, сумок, а подчас и из рук, телефоны, портмоне и другие ценности. Хотя все было увешано камерами, слонялась целая армия охранников, но всем было безразлично происходящее. Коррупция и беспредел правили балом: зачастую охрана и даже полиция были в доле, не желая перекрывать доступ к этой кормушке. Тиа нервировала эта несправедливость и он безудержно хотел воздать этим преступникам по заслугам.