Нет, приносить подобные жертвы на алтарь отечества Трокмортон не в состоянии.

– Не могу, - ответил он. - На сегодня я вне игры.

– Тогда сведи меня с кем-нибудь, кто остался на поле, - предложил Эллери.

– Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, - покачал головой Трокмортон. - И мама этого хочет. Все. Нет, и не проси.

Эллери отпрянул назад, словно слова брата больно ударили его. Потом улыбнулся, взял в руки бутылку и прижал ее к своей груди.

– В таком случае я сам найду дорогу в ад, - сказал он.

«Все катится к чертям», - подумала леди Филберта.

Она тяжело брела по садовой дорожке, скрипя по гравию своей тростью. Эллери запил. Патриция сама не своя от злости. Трокмортон соблазнил девушку, которую собирался прогнать из дома. А Селеста… С ней леди Филберта хотела поговорить сама. Кроме того, ей нужно узнать, почему Трокмортон сидит в своем кабинете, и заодно сообщить ему о том, что пропал слуга Стэнхоупа.

До леди Филберты дошли смутные слухи о том, что Селеста якобы отвергла предложение выйти замуж за Гаррика. Слышала она и о том, как рано утром лорд и леди Фезерстон застали их обоих в оранжерее - сияющую от счастья Селесту и унылого Гаррика. Узнав об этом, леди Филберта была готова забыть про свой радикулит и пуститься в пляс. Но она не стала звать музыкантов, а взяла вместо этого трость и пошла в дальний угол сада. Здесь она и нашла Милфордов - отца и дочь. Оба они стояли на коленях и пололи сорняки.

Бедная Селеста. Сначала она просто скользнула взглядом по леди Филберте, но когда узнала ее, то низко опустила голову и принялась полоть еще усерднее.

Леди Филберта не стала ругать Селесту и просто сказала:

– Какое полезное занятие. Когда я была моложе и у меня не было этого проклятого радикулита, я любила полоть сорняки на заднем дворе. Вы помните, как это было, Милфорд?

– Да, мадам. Конечно, помню, мадам, - ответил он, поспешно поднимаясь на ноги.

– Запах травы прочищает мозги и укрепляет тело. Ты согласна со мной, Селеста?

Милфорд легонько толкнул дочь ногой, и Селеста медленно поднялась, вытирая испачканные в грязи руки.

– Да, мадам.

– Милфорд, позволите мне ненадолго увести вашу дочь?

Он молча кивнул. Они так давно были знакомы с леди Филбертой, что той не составило труда прочитать то, что было написано в его взгляде: «Не причиняйте больше боли моей девочке».

Леди Филберта кивнула Милфорду, словно давая молчаливое обещание.

– Иди, дочка, - сказал тогда Милфорд и легонько подтолкнул Селесту в спину. - Я здесь и без тебя управлюсь.

Селеста обиженно поплелась вперед и, нагнав леди Филберту, пошла с ней рядом.

Стоял чудесный день; такие дни бывают только летом, только в Саффолке, и только после дождя. Дорожки, посыпанные гравием, высыхали прямо на глазах, умытые листья деревьев чуть слышно трепетали на легком ветерке, а цветы щедро наполняли воздух своим тонким ароматом.

– После этого дождя мой радикулит снова разыгрался, - сказала леди Филберта. - Поэтому пойдем к дому.

– Как пожелаете, миледи, - хмуро ответила Селеста.

А самой леди Филберте захотелось рассмеяться в ответ. Ах, молодежь, молодежь! Все на свете превращают в драму и не могут выпутаться из самых простых ситуаций! Но ничего, от этого есть прекрасное лекарство - замужество. Главное - выдать девушку замуж, а там она сама научится управлять странным и непонятным существом - мужчиной.

Они свернули на широкую дубовую аллею, ведущую к Блайд-холлу.

– Я просто хотела сказать, что очень благодарна тебе, Селеста. Ведь ты воспитываешь моих внучек, пропалываешь мой сад… - Она немного подождала, разжигая в Селесте любопытство, и только после этого продолжила: - Ты такая трудолюбивая. Даже по ночам не отдыхаешь, спишь с моим сыном.

– Миледи!… - вспыхнула Селеста и тут же погасла.

– Ты даже представить себе не можешь, как я была бы рада принять тебя в нашу семью, - сказала леди Филберта, беря Селесту за руку. - Нам очень нужна свежая кровь и свежие мысли.

Селеста не отпрянула в сторону - уважение к пожилым людям было воспитано в ней с детства, - но только подобралась и спокойно, сухо ответила:

– Простите, миледи, но я не желаю выходить за вашего сына. - Она немного подумала и уточнила: - Ни за одного из ваших сыновей.

– Эллери не в счет, с ним все понятно. Но Гаррик…

Селеста поморщилась и коротко ответила:

– Нет.

Леди Филберта махнула рукой в сторону дома, крыша которого виднелась над ветвями деревьев.

– Прекрасный дом. Я очень привыкла к нему, но ты можешь перестроить его, если захочешь.

– Я не собираюсь выходить за вашего сына. - Селеста вновь задумалась, и леди Филберте, разумеется, хотелось бы знать, о чем именно. - Но я очень благодарна вам за ваше предложение, - добавила она наконец.

Не так уж часто леди Филберта могла с выгодой использовать свой преклонный возраст, но сейчас был именно тот случай, когда можно безбоязненно задать любой вопрос.

– А почему ты не хочешь выйти замуж за моего сына? За Гаррика, разумеется, а не за Эллери.

– Благодарю, вы очень добры, леди Филберта. Но при всем уважении к вам должна заметить, что ваш Гаррик - лжец.

– Лжец? Правда? - удивилась леди Филберта. - А в чем именно он тебе солгал?

– Делал все, чтобы я поверила в то, что он меня уважает, что я ему нравлюсь, а сам собирается отослать меня назад, в Париж.

Леди Филберта благоразумно промолчала.

– Я уезжаю, - покачала головой Селеста.

– Назад, в Париж? - удивленно воскликнула леди Филберта. - Теперь? После вчерашней ночи?

Селеста отвернулась в сторону и сглотнула.

– То, что случилось прошлой ночью, никого не касается.

– Но должно, очень сильно должно касаться Гаррика. А он заперся на целый день у себя в кабинете. И меня это тоже касается, между прочим, особенно если ты забеременеешь.

Селеста споткнулась и едва не упала.

Леди Филберта подхватила ее под руку и тревожно спросила:

– Боже, дорогая, с тобой все в порядке?

– Да, конечно, - глубоко вздохнула Селеста. - Просто я не подумала…

– А теперь подумай. И не говори, что у вас с Гарриком это случилось всего один раз. С первого раза все только и начинается.

– Это было больше, чем один… - начала Селеста. - Но поверьте, что если даже… то я…

– Что?

– Не знаю, но о ребенке я сама сумею позаботиться.

– Выходи за Гаррика, - посоветовала леди Филберта. - Я не хочу, чтобы кто-то из моих внуков был незаконнорожденный.

Они подошли к самому дому, и Селеста, подняв голову, посмотрела на окно кабинета, принадлежавшего Гаррику. Кулаки ее непроизвольно сжимались и разжимались. Леди Филберта оперлась на трость и молча, внимательно наблюдала за Селестой.

Селеста наклонилась, подняла с дорожки пригоршню гравия, выбрала самый крупный камень и запустила его в окно Гаррика. Стекло, зазвенев, рассыпалось вдребезги.

Леди Филберта глубоко вздохнула.

Селеста продолжала бросать камни один за другим, часть из них ударялась о стену, но чаще она попадала, выбивая осколки стекла, торчащие в оконной раме. На секунду остановилась, чтобы смахнуть со щеки слезинку, и бросила новый камень. Наконец, сообразив, что она делает, Селеста уронила на землю оставшиеся у нее камни и принялась удивленно рассматривать собственные руки.

Леди Филберта, взволнованная столь простым и сильным проявлением чувств, протянула Селесте свой носовой платок.

Селеста приняла его с достоинством королевы и вытерла платком глаза, а затем и нос.

– Теперь тебе должно полегчать, - сказала леди Филберта. - Представляю себе Гаррика. Наверняка забился в угол с пистолетом в руке и пытается понять, кто это на него напал. Может быть, помашем ему?

– Извозчики в Париже пользуются одним жестом, который считается крайне неприличным, - ответила Селеста, глядя на леди Филберту горящими глазами. - Но к данной ситуации он подходит как нельзя лучше.