От этой мысли стало и смешно, и тоскливо. Что же делать?

Подмога пришла, откуда Лиля не ждала — от отца.

Фёдор Иванович сам привёз чемодан одежды. Слуга внесла вещи в Лилину комнату, захлопнула за собой дверь по просьбе хозяина, и Карелин старший заявил:

— Встречать в деревне кого бы то ни было в платье прямиком из Милана не самая лучшая идея. Мне жаль, что ты так секретничаешь, но кем бы ни был… — задумался, — кем бы ни была жертва твоей игры, он вряд ли настолько глуп, чтобы повестись на рассказ о каком-нибудь дальнем родственнике миллионере. Ты же подобной байкой собиралась угощать свою жертву? Недавно почившим богачом?

Лиля открыла рот и закрыла. Отец говорил то, что у неё вертелось в голове. Конечно, она обдумывала, как поступить, если не найдётся нужная одежда. И, если для самой себя история звучала милой сказкой, почему бы и нет? То в озвучке отца казалась полным бредом.

«И о чём я только думала? Вот бы опозорилась…» — сокрушалась Лиля, пока отец заботливо открывал чемодан.

— Не хочу, чтобы ты краснела и не хочу краснеть за тебя. Встречать врага или друга нужно во всеоружии, а с не головой, набитой идиотскими сказками. — Фёдор Иванович принялся выкладывать на Лилину кровать вещи, одну проще другой.

— Барахло сплошное… — выпятила губу Карелина.

— Кто-то всю жизнь в этом ходит.

Лиля брезгливо вытащила тёмную вязаную юбку и кофту чуть светлее. — И откуда всё… это?

— Наша кухарка когда-то носила.

— Я бедняжка или старая бабка? — спросила Лиля, осматривая «наряд». — Почему всё такое мрачное? Где камни, блеск? Я оборванка?

Отец покачал головой.

— Кто ты? Однозначно, не Лиля Карелина. Хотела маскарад? Получай.

— Фу-у-у! А это что? — скривилась Лиля, держа в руках парик цвета мышиного хвоста. — Это-то зачем?

— Как зачем? Одежду-то сменишь, а как же причёска? Твой стиль, дочь, стоит десятки тысяч долларов. Только увидев твои локоны сразу станет ясно, что ты из себя представляешь. Я помогаю тебе, как могу. Но если помощь не нужна… — Фёдор Иванович потянулся к парику.

— Нужна-нужна, — поспешно ответила Лиля. — Ты прав. Волосы у меня роскошные. Но разве нельзя было найти что-то посимпатичнее, а не это облезлое… нечто?

Карелин пожал плечами.

— Я и так сделал предостаточно. Не нравится, ищи сама. Уже большая девочка, я верю, что-нибудь придумаешь.

Лиля повздыхала-повздыхала и взяла парик. Отец ужасно бесил своей правотой, но времени на поиски не оставалось и менять день встречи не хотелось. Лиля и без того уже вся извелась. Дошло до того, что каждую ночь Пётр ей снился. И каждый раз сон обрывался на одном и том же желании. Она тянулась к его губам и… просыпалась на лугу. С коровами.

— Ладно. Беру.

— Не стоит благодарности. Обувь подвезут попозже. И не забудь про свой маникюр, макияж.

Лиля усмехнулась:

— Ты, кажется, готовишься похлеще меня.

— Я ко всему подхожу ответственно и тебе рекомендую делать тоже. Сейчас мне надо отлучиться. Когда вернусь не знаю, а ты… развлекайся.

Отец вышел из комнаты, а Лиля осталась наедине: с тряпьём ужасно… ужасно непривлекательным и своими сладкими мечтами.

Фёдор Иванович дочери не соврал: у него действительно были дела. Он следил по камерам за перепиской Лили и всё больше нервничал из-за бизнесмена Петра. Странным он ему казался. Бизнесмен, клюнувший на простушку… Карелин старший уже давно вышел из возраста наивных историй и первой любви, а посему считал Петра подставным лицом. На четвёртый день прочтений переписки — спасибо камерам не из дешёвых и группе помощников — он всерьёз обеспокоился происходящим, но дочь пока нервировать не хотел. Пусть встретится, пообщается, сыграет нужную роль. А он… он рядом. В машине неподалёку. И не только он, но и группа захвата на случай, если под маской бизнесмена окажется один из его врагов. Один. Но самый отъявленный мерзавец.

Фёдор Иванович давно хотел поймать подонка, но не мог прижучить. Большие силы, большие связи. Они стояли на одной и той же ступени богатства и власти, но только разных корпораций. Конкурировали десяток лет, козни строили друг другу. И тут, вдруг, опа! Какое любопытное совпадение, бизнесмен оказался сотрудником, работающим в одном из филиалов врага. Прикрытие? Шпионаж? Что? Карелин не верил, что Пётр так уж прост. Тут пахло интригой. Серьёзной и масштабной.

— Не боитесь, что Лилия Фёдоровна расстроится? — аккуратно спросил личный водитель Семён, друг Павла.

— Не лезь не в своё дело, Сеня. Она же не влюбилась в этого… бизнесмена?

Водитель пожал плечами.

— Лилька и влюбилась по Сети? Нет. Лилька так не умеет. Так что поехали. Хочу проследить за Петенькой. Если он, вдруг, что-то задумал с моей девочкой… — в голосе Карелина явственно послышалась угроза.

— Наймёте…

— Не найму. В наше время, Сеня, не убивают. В наше время втаптывают в грязь. Это похуже смерти.

Водитель кивнул, и «Бентли» отъехала от коттеджа.

Петя, не подозревая о столь пристальном внимании к своей персоне, варил пельмени. До встречи оставался всего день, а он был не готов. Впервые в жизни Петя почувствовал себя на месте девушки: что надеть, как причесаться, как надушиться? Как, в конце концов, себя вести? Накануне он пересмотрел фильм о крутом во всех смыслах парне. «Волк с Уолл-стрит» числился среди любимых. Перечитал кучу форумов, изучил сотню фоток и видео на Ютьюбе и пришёл к одному логичному выводу: богачи, воображалы, каких поискать. И чем они девчонок цепляли?

И вот теперь, не позднее, как завтра, ему придётся быть тем самым богачом… По правде говоря, Петя с нетерпением ждал не столько самого спектакля, сколько момента разоблачения. Он созвонился с Тохой, побеседовал с ним, с Анькой и всё-таки решил покупать не шапку с шарфом, хотя те убеждали, а варежки. У Ксюхи и других девчонок пальцы постоянно мёрзли, и Петя подумал: а, вдруг, это чисто женское? Тогда варежки будут, как нельзя кстати. Стопроцентная забота. Стопроцентное прощение. По крайней мере, он на это очень надеялся.

Чуть больше часа назад ездил на вещевой рынок — искал, присматривал. Нашёл. Белые. Пушистые. Милые. Почему-то ему казалось, что «Пастушка» именно такая.

Приготовил пельмени, залил по привычке кетчупом, включил «Истории», написал:

«Привет. Как соседские дети?»

«Пастушка» всё ещё с ними сидела, и он поражался её терпению.

«Всё. Соседка идёт на поправку. Так что завтра у меня выходной. Лежу, кайфую. Ура!»

«Чем займёшься?»

«Ничегонеделанием. Присоединишься?»

«Давай. Ничего не делать вместе, однозначно, веселее».

«Уверена. Что делаешь?»

«Как договорились, ничего. А ты?»

«Тоже. Правда, смотрю в окно».

«Обманщица. А я немного ем».

«Обманщик. А немного это как? Не хочешь, чтобы торс оплыл жиром и считаешь граммы?»

Петя взглянул в тарелку с пельменями категории «Б» и ответил:

«Пельмени переварил. Не люблю переваренные. Так что ем нехотя. Как-то так».

«Пельмени?! А разве богачи такое «г» едят?»

«Для разнообразия, — нашёлся Петя, ругая себя за неосторожность. — Всё приедается. — По-быстрому открыл на телефоне список дорогих блюд, продолжил: — И фритата с лобстером, и алмазная икра, и мраморная говядина. Я её, кстати, вчера ел».

«Говядину?»

«Ага. Больше не хочу».

«Ну да», — Лиля искренне согласилась. Она отлично помнила, как ворочала нос от той же икры, когда её подавали на завтрак, обед и ужин. А с мраморной говядиной вообще не дружила после того, как на одном из званых ужинов принесли крайне несъедобное говяжье блюдо. Как отрезало.

Петя вспомнил цену мраморной говядины и положил в рот, не жуя, сразу два пельменя. Затем уточнил:

«А ты не любишь пельмени?»

И вновь Карелина не соврала:

«Я их не ем».

«А что? Почти правда, — убеждала себя Лиля. — Не ем. А почему? Это уже совсем другой вопрос, и он не прозвучал. Так что я не лгу».