– Третий. Если его отгадаешь – вернешься обратно, и мы встретимся уже в финале Макабра. Тогда кто-то из вас сможет открыть Дверь. Мой вопрос касается финального задания:
Я – путь к любому из миров,
Меня не сыщешь у воров.
Лишь тот, кто знает верный ход,
К моей загадке ключ найдет.
Время пошло!
«Не сыщешь у воров? Воров?» – Теодор начал судорожно соображать.
Он встряхнулся. Это связано с финальным заданием. Дверь? Дверь во все миры, в которую не могут пройти воры? Теодор открыл рот и поглядел на песок – время еще есть, можно подумать. Не спешить. Вдруг ответ неверный? Вдруг это не дверь? Так, так, так. Как могут воры проникнуть в дом? Через окна, например. Но нет, в финале открывают Дверь, значит, тут что-то связанное с дверьми…
Теодор зажмурился. Дверь. Воры. Путь во все миры. Верный ход. Он увидел себя рядом с отцом, сидящим на корточках в сарае позади дома Оаны. Между дверью и косяком виднелась полоска света. К ним приближались шаги. Хруст снега. Шаг-шаг-шаг. Теодор взмолился про себя: «Быстрее, пап, быстрее!» Лазар повернул кусок проволоки в замке, а затем открыл дверь, и они выскочили. Отец его был вором. Когда-то в прошлой жизни. Он всегда это скрывал, но Теодор догадался. Рисунки на коже – наколки в виде свечи… и… то, чего нет у воров…
– Ключ! – сообразил Теодор.
Он удивленно захлопал глазами – оказывается, они все время были открыты.
– Знать верный ход – это значит иметь ключ. Только открыв Дверь подходящим ключом, можно пройти в финальный тур Макабра. Без ключа никто не войдет. Только вор.
– Но над ворами я тоже властен, так что тебе придется идти законным путем. – Двойник неожиданно подмигнул. – Ключ. Ответ принят.
Тео похолодел. Теодор-Смерть помолчал и кивнул:
– Ответ верный.
«Боже! Я выиграл?! – Теодор почувствовал, как приподнявшиеся от ужаса волосы ложатся на место. – Я выжил!»
Двойник словно прочел его мысли.
– Ты ответил на три загадки подряд, – видимо, Лазар неплохо натренировал тебя летними вечерами за игрой в кости. Теперь, чтобы выйти в финал, тебе нужно найти ключ. И другие тоже будут искать, учти. Я люблю загадки!
– Твой ход, – напомнил Тео.
Теодор-Смерть удивленно изогнул бровь.
– Ты говорил: бросаю я, потом – ты. У меня тоже есть вопросы.
– Своего не упустишь, – хмыкнул двойник и достал из кармана бархатного пиджака кость. Она была точь-в-точь как у Теодора.
Кость несколько раз провернулась в воздухе, и, когда упала на стол, Теодор разочарованно выдохнул. Не везет сегодня.
– Один вопрос.
Теодор хотел спросить, все ли в порядке с отцом и мамой, но понял – это не сделает погоды. Чтобы выиграть и вызволить их, нужно больше узнать про противника.
– Когда мы встретимся. Покажи мне.
– Встретились, – поправил двойник и распахнул глаза.
Тео увидел мальчика лет десяти, в коричневом бархатном пиджачке с блестящими пуговицами, в расстегнутой рубашке. Он лежал на кровати – с закрытыми глазами, бледный и беспомощный, а рядом кто-то стоял…
Теодор хотел рассмотреть кто, но видение исчезло.
Он открыл рот… и с удивлением увидел, что Смерти больше нет.
Он сидел один на Волчьем уступе, как и всегда. Неожиданно скатерть на столе вспыхнула и запылала. Язычки огня охватили песочные часы, ножки стула, траву, деревья – вокруг Теодора заполыхало все. Он попятился, но его вмиг поглотил ревущий, обжигающий огонь. Теодор зажмурился и, только когда треск и шелест пламени утихли, снова открыл глаза.
Первым, кого он увидел, был Кобзарь, который с пыхтением ковырял в зубах каким-то ключом.
Глава 17. О том, что поет шляпа Волшебного Кобзаря
Кобзарь заметил, как Теодор на него смотрит, слегка покраснел и смущенно вытянул ключик изо рта.
– Поздравляю, поздравляю, мой мальчик! – воскликнул Глашатай Смерти. – Бог мой, какое выступление, я болел за тебя всем сер… – Он запнулся, и его улыбка погасла. – Ну, в общем, ты понял! Замечательно! Блистательно! Великолепно! Я просто в восторге, и Госпожа тоже, поверь! – Кобзарь подмигнул. – Правда, она что-то проговорила про щипцы для языка, я, надо сказать, так и не понял…
Теодор хмыкнул и уставился на ключ в руках Кобзаря.
– Не смотри так, Теодор. Это не то, что ты думаешь. Если хочешь знать – это ключ от сердца одной дамы, которая мне его некогда подарила. После того как я лишился своего кроводвигательного прибора, вход в чужие сердца меня больше не интересует…
Кобзарь с грустью потер грудь слева.
– Впрочем, если хочешь, могу тебе его отдать. Правда, не думаю, что за двести лет эта барышня, едва втискивавшая стан в четырехместную карету, каким-то образом похорошела. Не припомню ее участия в Макабре, а никоим иным способом, кроме как волшебством, убрать лишний вес с ее боков не удалось бы. Так что, возьмешь?
Кобзарь радушно протянул ключик, но Теодор с ужасом замотал головой:
– Нет, спасибо.
– И правильно. Мне она, между прочим, три ребра сломала, когда обняла на прощанье своего Мумрика.
Кобзарь содрогнулся, и на его физиономии отразилось глубокое душевное страдание.
– Ишь, выдумала имечко! Это я-то Мумрик?!
– А как тебя зовут? – спросил Теодор, вдруг поняв, что Волшебный Кобзарь – явно не то имя, которое записано в церковной книге.
– Ну явно не Мумрик, – пробухтел Кобзарь и гневным жестом забросил ключ на другую сторону шляпы. – Вообще-то нежителям настоящие имена знать не положено. Странно, что ты зовешься Теодором. Придумал бы себе какое-нибудь другое… Например, Паук! Или Мокричный Слизень. Или вот, например… Кладбищенский Соглядатай. Как тебе?
Мокричный Слизень явно не было тем именем, о котором Теодор всю жизнь мечтал. Он решил остаться тем, кем и был, – Теодором Ливиану.
– Знание имени, – объяснил Кобзарь, – дает человеку власть. Его открывают только тем, кому доверяют. Друзьям, например. У тебя есть друзья, Теодор?
Тео покачал головой. У него был один, и он сам дал ему имя… Но его уже нет. Как и имени.
– Запущенный случай. Мне кажется или вот-вот на твоем сердце прорастет плесень? Будь у меня такое славное, сочное сердечко… Я бы…
Кобзарь уставился на Теодорову грудь.
– Ишь как стучит после первого тура! «Тук-так-так» – вот как! Так или иначе, Макабр – хорошая кардиологическая тренировка, а? Стало быть, нет друзей. А знаешь, кто такой друг?
– Э-э-э… С кем ходишь в школу или играешь?
– Нет. Друг – тот, кто дает, ничего не взяв взамен. Ты сам кому-нибудь был другом?
Теодор промолчал.
– Боюсь, единственное, что ты раздавал бесплатно, – тумаки, – мрачно заметил Кобзарь, читая все в его глазах. – Впрочем, похоже, только двое из участников знают, что такое дружба. Интересно, как они там?
Кобзарь прикрыл глаза рукой, раздвинул пальцы и поглядел на черную дверь, куда ступил Ворона. Но тут же испуганно зажмурился и сунул ладонь под куртку.
– Они возвращаются!
Одна за другой начали открываться двери. Из белой выскочил Чучельник, и волосы на его голове были еще более всклокочены, чем прежде. Не успел он сказать и слова, как ему на спину повалился Алхимик. Титу Константин имел такой вид, словно он облетел земной шар – и не один раз, и торопливо принялся вываливать из карманов камни.
Затем из красной двери шагнул Маска. Едва он вышел, как радостно свистнул, и его клич отозвался эхом в самих Карпатах, а через некоторое время со склонов донеслось едва слышимое цоканье копыт.
Черная дверь с грохотом отлетела и закачалась на разбитых петлях, словно ее пнули. Похоже, подобное и произошло: на доске чернел отпечаток лапы, а сам игрок вылетел пулей, сделав кувырок, и на землю приземлилась злая, как тысяча шакалов, Шныряла. Она выдернула нож и повернулась, готовая отрезать язык первому, кто откроет рот. Ее глаза бешено вращались, и в итоге она почему-то уставилась на Кобзаря. Видимо, игра в кости далась ей с трудом.
