И все же это была она.

Второй Теодор плавным жестом руки пригласил его садиться. Первый Теодор никогда не звал к себе, а обычно грубо пихал какого-нибудь нахального посетителя да еще и отвешивал пинка.

Теодор покорно отодвинул стул и сел, покосившись на песочные часы. Весь песок внизу – значит, время еще не пошло.

– Итак, ты меня не помнишь.

Теодор поглядел на собеседника. Даже если это было воспоминание, то только из сна, где Тео мог себя представить иным. Не оборвышем из лесной чащи, а кем-то обладающим властью и силой. Он тупо уставился на одну из пуговиц-монеток. На ней блестели две буковки: «К. В.». Что бы это значило?

– Вижу, тебя заинтересовал мой наряд.

Теодор-Смерть скользнул взглядом по одежде посетителя, который отлично знал, что сейчас на нем надето, а других вещей у него и не водилось. Плотные, но обтрепанные штаны, заправленные в кабаньи сапоги. Чья-то старая рубашка, поверх которой был натянут толстый свитер с дыркой на животе. Она очень раздражала Теодора, но он так и не нашел времени ее зашить. Ношеный плащ с потертыми локтями и обшлагами.

Теодор прикрыл живот и уставился на колени.

– Не бойся. Что же ты – боишься… самого себя?

Тео поднял взгляд. Двойник лукаво улыбнулся.

– Итак, сыграем. Ты прошел через стихию, не убоявшись того, чем тебя клеймили. Молодец! Еще немного – и сможешь отыграть свою ставку, и тогда получишь от меня подарок. Но прежде сыграем в кости. Мы кидаем по одному разу. Один ход твой, другой мой. Сколько очков выкинешь – на столько вопросов ты должен ответить. Сколько очков выкину я – столько вопросов сможешь задать ты. И столько ответов получишь, разумеется. Ведь я знаю все на свете, а значит, я знаю Истину. У тебя же есть что спросить, верно?

У Тео в голове сразу же завертелось столько вопросов, что всех костей всех участников было бы мало. Он кивнул.

– Что ж, начнем. Ты первый.

Теодор вынул игральную кость. Камень вспыхнул зеленым светом, озаряя стол. На поверхности кубика проявились черные точки. Шесть. Теодор взмолился, чтобы ему выпала не эта сторона.

– Кидай!

Теодор сглотнул, мысленно возопил о помощи, обращаясь сам не зная к кому, и подкинул кость.

Камень сверкнул зеленым, упал на стол, прокатился немного и замер. На его верхней части чернели…

– Три, – сказал двойник.

«Хоть не шесть!» – выдохнул Теодор. Но по спине от затылка до самых пят тут же ледяной волной покатился страх.

– Задаю три вопроса. У тебя минута на каждый. Первая загадка:

Время пошло!

Гигантские песочные часы перевернулись, и песчинки с тихим шорохом посыпались вниз…

Теодор вытаращил глаза. Песчинки падали, ускоряясь, и в их падении он слышал тот ускоряющийся ритм, который звучал в мелодии Кобзаря. Или это чаще забухало его сердце?

«Давай, Теодор, не отвлекайся. Соображай скорей! Огонь, земля… Стихии. Понятно, смерть живет везде. Полезешь в воду – можно утонуть, в огне тут же сгоришь, под землю провалишься, тебя засыплет, воздух… – Теодор вспомнил, как чуть не грохнулся с Волчьего уступа. – Упадешь – разобьешься. Смерть есть везде, везде, везде… Где же она меня найдет? Везде? Это – ответ?»

Глаза Теодора лихорадочно забегали, ладони покрылись потом. Что, если он ошибется? Ему сразу конец? Как это – больно? Он все забудет или упадет во тьму, как в сон? Теодор задрожал.

Видя, что Теодор запаниковал, двойник указал на часы – песок иссякал – и участливо повторил:

– Дом, Теодор. Где он, мой дом?

Теодор поднял глаза, столкнулся взглядом с самим собой и ухнул в зеркальный коридор, слыша только стук сердца и бешеный гул в ушах. «Мой дом… – сказал Теодор-Смерть. – Мой дом». Где его ждет Смерть? Дом там, где он живет и где живет Смерть?

Теодор увидел, что песчинки иссякают. Он зажмурился и быстро проговорил:

– ВО МНЕ!

Гул в ушах оборвался.

– Что, прости? – двойник подался к Теодору.

– Во мне, – повторил Тео. – Ты – во мне. Сидишь там и ждешь своего часа.

Теодор-Смерть не улыбнулся.

– Посмотри мне в глаза, – сказал он.

Теодор поднял взгляд и увидел себя. Он сидел на бревне, а рядом кружился Волшебный Кобзарь и тряс своей гигантской дурацкой шляпой. Потом он всплеснул руками и, закатив глаза, беззаботно проговорил: «Знай, в каждой смерти есть жизнь, а в каждом живом ожидает своего часа смерть!»

Тео моргнул, и видение пропало.

– Ты прав. – Теодор-Смерть улыбнулся. – У моего Глашатая надо отобрать не только сердце, но и язык. Как думаешь?

Теодор съежился и покачал головой. Волшебный Кобзарь, конечно, был тот еще чудак, но он относился к Теодору с пониманием и не вызывал ненависти, он просто странный тип. Теодор точно не желал, чтобы тот лишился еще и языка, потому как потерю сердца он явно переживал с отчаянием.

– Вторая загадка:

Едва часы перевернулись, внутренности Тео сжались от могильного холода. Двойник откинулся на спинку стула, не отрывая глаз от Теодора, и стал ждать.

«А-а, – в панике подумал Теодор, – что за вопрос? Кто может встать выше смерти? Выше? В каком смысле? – Ему привиделись короли, сидящие на золотых тронах под небом, но Теодор отмахнулся от этого видения. – Думай, тупая башка! Что за чушь несешь! Кто сильней смерти? Кто ее выше? Время? Время сильней смерти?»

Теодор посмотрел на песочные часы – половина уже пересыпалась вниз.

«Да нет же! Для смерти времени нет! Для нее оно не существует! Память? Когда человек умирает и его помнят? Хотя куда уж там, пройдет тысяча лет – никто никогда не узнает, где я жил, чем занимался. Нет, ерунда. Кто-то, кто обладает тем, чем не удается обладать ей?»

В панике взгляд Теодора заметался: скользнул по часам, по столешнице, перепрыгнул на аккуратные ногти Смерти, пробежал по блестящим пуговицам, метнулся к камням за спиной противника, к далеким темным елям – и вернулся на песочные часы. Теодор не мог дать верный ответ, на языке вертелись тысячи версий – какая же верная? Он беспомощно взглянул на двойника – и тот, по-видимому, начал волноваться.

Тео поймал его взгляд и увидел своего отца.

Отец тревожно склонился над женщиной, и тут в дом вбежали люди. Только убедившись, что ее не вернуть, он выпрыгнул в окно. Отец никогда не щадил себя. Он не боялся смерти, потому мог вызволять людей…

Теодор увидел себя, повисшего на плече отца и кричащего: «Обращайся, обращайся!», и от дома к ним бежали темные фигуры людей. Отец, спотыкаясь, тащил на себе Теодора, сжав побелевшие губы. Споткнулся, услышав крик позади, но тут же поднялся и понес Теодора дальше, хоть его рот скривился от натуги. Он не обратился.

– Это… Это, наверное, человек, жертвующий собой, – проговорил Теодор неуверенно. – Он обладает жизнью, которой у смерти нет, и он выше смерти, когда становится ее хозяином, отдавая жизнь добровольно. Он отнимает у смерти право решать, как и когда умереть, – он выбирает это сам. В этот миг он сильнее… тебя.

Теодор вспомнил поговорку отца: встреть смерть как друга, иначе она встретит тебя как палач.

Теодор-Смерть смотрел, как песок заканчивается в часах. Видимо, ответ его несколько смутил. Он поджал губы и слегка улыбнулся, прикрыв ресницами карие глаза. В них блестели золотинки, как лучи утренних звезд.

– Ты прав. Человек, жертвующий собой, на какой-то миг становится меня выше. Он мной командует. А я такое не очень-то люблю. Но – понимаю.

Теодор почувствовал, что сейчас расслабленно сползет со стула и растечется лужицей. «Боже, еще один. Всего один вопрос – и ты отсюда уйдешь! Держись, ты сможешь!»