─ Спасибо, ─ неловко бормочу в ответ и принимаюсь за еду. До этого времени я даже и не подозревала, насколько голодна. От пирога уже через несколько минут не остается и крошки. Запиваю обед водой, и получаю на сладкое еще и румяное наливное яблочко. Это откуда такая прелесть? Вопросительно поднимаю глаза на доселе молчавшего Колчестера. И он указывает глазами на растущую чуть поодаль молодую яблоню, увенчанную спелыми ярко-желтыми плодами.

─ Благодарю, ─ изумленно выдаю в ответ и наблюдаю, как его светлость достает из кармана брюк точно такое же и принимается с аппетитом его уплетать.

Свой десерт я делю по-братски с Джинджер, разломав напополам.

Остаток пути до следующего привала превращается в медленную изощренную пытку. Если б не мысли о дочери, которые жалящим роем кружатся в голове, заставляя периодически обмирать от страха, не знаю, смогла ли бы я все это выдержать. А так, стиснув зубы и не обращая внимания на то, как саднит кожа с внутренней стороны бедер, как от боли выкручивает коленные, голеностопные и запястные суставы, как ноют мышцы и тошнит от постоянной тряски, упрямо еду вперед. Что значит эта боль по сравнению с тем, что где-то там, далеко, мой ребенок совсем один, испуганный, одинокий, беззащитный?

Для ночного привала мы сворачиваем с дороги и немного углубляемся в лес, где сразу же натыкаемся на небольшую уютную полянку со следами от недавнего кострища, небольшой кучкой хвороста возле него и даже заботливо воткнутыми рогатинами, на которые можно повесить котелок.

То, что нам приходится ночевать под открытым небом, меня нисколько не волнует, герцога, судя по всему, тоже. Он еще раньше, по дороге, объяснил мне, что последний постоялый двор мы миновали в полдень, а следующие хоть и были, но сейчас вряд ли работали, ввиду последних событий. Слишком близко мы подъехали к опасной зоне.

Постепенно сгущаются сумерки, но пока достаточно светло, есть возможность развести костер и приготовить что-то на ужин.

Справедливо полагая, что такую удобную стоянку вряд ли бы организовывали далеко от воды, иду на поиски ручья, взяв в руку небольшой котелок. Дориан отправляется за хворостом.

У меня, конечно, опыта не много в блуждании по дикой природе, но некоторые знания я все же имею. Доводилось пару раз в подростковом возрасте бывать в походах, с Сашкой, когда была возможность, выезжали на ночную рыбалку, беря палатку, и на Днепровские острова летом махнуть любили, по нескольку дней живя там как Робинзоны. Так что я не совсем уж неуч. А леса тут в точности как наши. Хоть и с лыкасами, которых, надеюсь, конкретно тут нет.

Небольшой ручей находится довольно-таки быстро. Я набираю полный котелок и, превозмогая боль во всем теле, несу его на поляну. Полевую кашу я тоже умею варить так, что пальчики оближешь.

Двигаюсь сейчас, сугубо на одном упрямстве, ибо, кажется, что стоит только мне присесть, и я просто не встану. Не смогу. С ужасом думаю, что ждет меня завтра. Я уже там, у ручья успела посмотреть, что правое бедро с внутренней стороны стерто до крови, левое, хоть и чувствует себя чуточку лучше, но не намного. Плотные брюки для верховой езды, раздобытые где-то Сарой, хоть и защищали ноги, но для, непривычной к таким нагрузкам, кожи, этого оказалось недостаточно.

Ужин проходит в молчании. Даже не представляю, что я могу с моим провожатым обговаривать. Слишком мы разные и по интересам, и по положению.

Дориан спокойно воспринимает мое самоуправство возле костра, а вот мыть котелок после еды идет сам, позволяя мне отдохнуть.

Расстилаю на земле свой плащ, положив под голову сумку со сменным бельем и, накрывшись свободным краем этого самого плаща, готовлюсь заснуть.

— Эми, — едва сомкнув веки, чувствую, как Колчестер дотрагивается до моего плеча. Открываю глаза и сразу же настороженно сажусь. — Думаю, нам стоит лечь рядом. Я сейчас погашу костер, чтоб не привлекать внимание кого бы то ни было, но станет холодно.

Растерянно смотрю на его светлость. Не то, чтобы я была очень деликатна в этом плане, все же в нашем мире такие вольности ничего не значили, в палатку, рассчитанную на двоих, часто забиралось и по четверо, греясь друг об дружку, но я почему-то смущаюсь.

— Обещаю, тебе ничего не угрожает, — зачем-то добавляет он, видимо приняв мою заминку за ложную скромность.

— Хорошо, — киваю в ответ, продолжая сидеть пока Дориан заливает водой огонь, проверяет наших лошадок и достает что-то из своей седельной сумки.

Мой плащ приходится расстелить полностью, чтоб появилось место и для его светлости. Но, когда я ложусь на бок, Дориан, неожиданно накрывает меня своим камзолом.

— Что вы делаете! — возмущаюсь, снова садясь. — На мне и так теплая куртка. А вам нужна ваша!

— Эми, — недовольно хмурит брови Колчестер. — Я военный, мне приходилось и не в таких условиях ночевать. Холод для меня не страшен, плаща вполне хватит.

— Но я так не могу… — качаю головой, пытаясь ему обратно всучить злополучный предмет одежды. — Заберите.

— Зато я могу, — насильно заворачивает меня в свой камзол мужчина. И добавляет, видя, что я снова предпринимаю попытки его снять. — Даже не начинай!

Молча сдаюсь и снова укладываюсь на бок. Спустя минуту ко мне присоединяется герцог, устраиваясь за моей спиной и накрывая нас своим плащом. Сон настигает меня мгновенно, я только и успеваю подумать, что сегодня я ни разу не осмотрела его рану.

Просыпаюсь, как от толчка, резко садясь. Дориан уже стоит возле меня, напряженным взглядом всматриваясь в темноту. Необычная, глухая тишина давит на уши, а ведь в лесу с наступлением ночи жизнь только начинается. Должно же хоть что-то звучать, цикады там всякие, сверчки… Почему-то становится страшно. Сердце начинает стучать, как сумасшедшее, и я тоже встаю, сбрасывая с себя куртку Колчестера.

Там, где-то на границе, между поляной и густо растущими деревьями начинают постепенно зажигаться жуткие красные огоньки. До меня не сразу доходит, что это глаза.

— Эми, — нарушает напряженное молчание герцог. — Позади меня есть дерево. Лезь на него! Живо!

Тут же оборачиваюсь и действительно натыкаюсь взглядом на липу, нижние ветки которой растут гораздо выше уровня моей макушки. Что ж, нужно попытаться влезть…

— А ты? — от волнения начинаю фамильярничать, видя, что Дориан не собирается никак спасаться.

Его светлость загадочно хмыкает, одарив меня нечитаемым взглядом.

— А я с ними справлюсь. Их не много. Но лыкасы такие существа, что своей добычи не упустят, если мы вдвоем будем сидеть на дереве, добьемся только того, что их со временем станет больше, — уверенно отвечает он и сует мне что-то в руку.

Удивленно рассматриваю презент и узнаю в нем что-то отдаленно напоминающее старый револьвер с крутящимся барабаном.

— Что это? — поднимаю брови. Не ожидала тут увидеть огнестрельное оружие

— Это револьвер, ─ подтверждает мои мысли его светлость. ─ В нем пять патронов, магического заряда должно хватить на все.

Ясно-понятно. Значит тут вместо пороха, какой-то магический заряд, так что ли? И он что, предлагает мне из него стрелять?

— Но я не умею им пользоваться. И обязательно промахнусь, ─ пытаюсь всучить ему обратно опасную штуку.

— Не промахнешься, ─ хмыкает Колчестер. ─ Там магприцел, даже дети бы справились. Главное пули считай. Да и он может вовсе не понадобиться, это я так, на всякий случай.

— А как же ты? ─ сдаюсь его уговорам и послушно прячу револьвер в карман куртки.

— Мне он не нужен. У меня свое оружие, — отвечает герцог и складывает руки в замок, предлагая мне наступить на сцепленные пальцы, чтоб сподручней было залезть на дерево.

Успеваю в последнюю минуту. Как только взлетаю с помощью герцога на ветку, лыкасы кидаются на нас, словно восприняв данное событие, как сигнал к действию.

Первого Дориан отшвыривает еще на подлете, выпустив из руки какую-то штуку, на подобии огромного темно-серого, словно сотканного из тумана, шара. Второй получает ногой прямо в челюсть. Третьего останавливаю я, наконец, сориентировавшись и выстрелив из оружия.