Осень в этом году радует погожими деньками. Я иду по лесу, откровенно любуясь шикарными светло зелеными кронами деревьев, с редкими вкраплениями начинавших уже желтеть листьев. В одной руке корзинка с ножиком ─ предполагалось, что мы будем собирать грибы, во второй букет из опавших листьев, который для меня собирала дочка. Есения убежала далеко вперед и сейчас я ее вряд ли дозовусь, но лес этот мы знаем, как свои пять пальцев. Заблудиться тут под силу только младенцу, и то на него все равно кто-нибудь, решивший сократить путь от одной деревни к другой, да и наткнется вскоре. Поэтому, позволяю себе, не спеша, прогуливаться, любуясь природой и отдыхая от городской суеты.

Как же все-таки хорошо, что мы выбрались к сестре в село. А сначала ведь так не хотелось рано вставать, бежать на электричку, куда-то ехать. Теперь же понимаю, что не зря. Где б я еще в своем мегаполисе увидела такую красоту?

Стараюсь не думать о плохом, о наболевшем. Но настырные мысли так и крутятся в голове, взбаламучивая неприятный осадок, мешающий до конца насладится окружающей прелестью. Сеньке в следующем год уже в школу, а в этом предстоит выпуск из сада. Где взять на это денег с моей то зарплатой детсадовской медсестры? От бывшего ни слуху, ни духу, не говоря уже об причитающихся для Есении алиментах. Ну и фиг с ним! Не больно то надо, как-нибудь разберемся. Только вот за дочку обидно, которая каждый день спрашивает, где папа. И не скажешь ведь ей, что папе старая семья больше не подходит, и он решил завести новую, где будет сын, о котором он всегда мечтал, которого я так и не смогла ему родить и которым, естественно, не смогла быть сама Есения.

С Сашкой мы познакомились еще в школе, где и вспыхнула наша такая большая и обжигающая любовь. Тогда мне казалось, что это навеки, что другого такого нет, что вот оно, то чувство, воспетое поэтами и музыкантами. Понятно, что терпеть долго мы не стали. Как можно, если такие чувства?! И только мне исполнилось восемнадцать, пошли подавать заявление в ЗАГС. Расписали нас быстро, свадьбы не было. За столом собрались родители, друзья и парочка знакомых. А через год на свет появилась моя Сенечка, Есения, Еська, счастье мое лучистое, и я полностью растворилась в семье. Слава богу, что на тот момент хоть колледж медицинский закончила, хотя с пузом ходила последние экзамены сдавать. А то чтоб я сейчас делала без образования? Мне казалось, что живу я в сказке, но сказка эта была, как оказалось, с горькой начинкой. Когда Еське исполнилось три, Саша мне сообщил, что у него другая семья. Вот так внезапно мы остались с доченькой вдвоем.

— Мам, смотри, что я могу! — слышу звонкий голосок Есении, который прерывает мои грустные воспоминания, и спешу к ней.

— Показывай, что ты можешь, — с улыбкой прошу я и наблюдаю, как моя девочка, уцепившись одной рукой за ствол тонкой березки, делает оборот вокруг нее.

— Видишь?! — восторженно восклицает она, — Тут осень, а тут весна!

Смеюсь, качая головой. Ну и выдумщица она у меня! А затем с ужасом наблюдаю, как дочка на моих глазах, обойдя полукруг, пропадает, а потом снова возникает на том самом месте.

— Сеня, — испугано шепчу, выпуская из рук корзину, — отойди от дерева!

— Почему? — не понимает она, и снова делает круг.

— Доченька, — протягиваю к ней руку, — Иди ко мне.

Стараюсь говорить спокойно, дабы не напугать ребенка, хотя чувствую, как от ужаса волосы становятся дыбом. Впрочем, Есения каким-то образом чувствует мое беспокойство и цепляется за мою ладонь, но при этом, не отпускает необычную березу, как будто та крепко-накрепко приклеила ее ладошку к своей белой коре, и продолжает кружиться, а я делаю шаг вслед за ней. На миг картинка меняется, и мы действительно оказываемся в весеннем лесу. Трава еще сочного зеленого цвета, кое-где на земле цветут одуванчики, и листва густая и пышная. Продолжаем двигаться дальше, замыкая круг, но ничего не меняется. Мы остаемся все в том же весеннем лесу.

Смотрю широко открытыми глазами на сие буйство природы и понимаю, что ничего не понимаю. Как такое возможно? Еська уже полностью освоилась и пытается рвануть вдогонку за особо яркой и красивой бабочкой, но я крепко сжимаю ее пальчики и напрочь пресекаю все попытки отойти от меня хоть на шаг.

─ Мам, ну мам! ─ канючит она и дергает ручкой, пытаясь, освободится от моего захвата. Присаживаюсь на корточки, так, чтоб ее глазки оказались на уровне моих, и убираю со лба выбившуюся из косы прядку волос.

─ Еся, послушай меня, ─ ловлю ее взгляд и серьезно, как взрослой объясняю ситуацию. ─ Мы забрели в незнакомую часть леса, поэтому никуда от меня не отбегай, чтобы не заблудиться.

Глазки Есении широко распахиваются, и, хоть в них и мелькает небольшая доля испуга, я понимаю, что все это она воспринимает, как необычное и очень интересное приключение, коим можно потом похвастаться перед друзьями в садике.

─ Хорошо, мамочка, ─ кивает она. ─ Но мы ведь успеем вернуться до понедельника? А то я Сереже обещала принести поиграть пожарную машину. Ту, что мне папа подарил.

Смотрю в ее незамутненные беспокойством серые глазки и даже не представляю, что отвечать. Эта безграничная вера во всесильных родителей, присущая каждому ребенку, накладывает громадную ответственность на каждый шаг и каждое слово.

─ Я постараюсь, милая, ─ заправляю за маленькое ушко непослушный локон светло-русых пушистых волос и ободряюще улыбаюсь, хотя на душе тревожно.

Поднимаюсь на ноги и начинаю пристально осматриваться. Лес довольно-таки обычный, ничем не примечательный и совсем не страшный. Первое, что я делаю, Обхожу с Есенией еще раз злополучную березу, ведь если мы сюда попали таким образом, вполне возможно, что так и выберемся. Но наши действия ни к чему не приводят.

Стараюсь отогнать от себя мысли о том, где мы оказались, ведь единственное объяснение кажется странным, не логичным и совсем-совсем невероятным.

─ Тебе тоже нравится кружиться, мамочка? ─ спрашивает ничего не подозревающая дочь, впечатленная моими плясками вокруг дерева.

─ Очень, ─ улыбаюсь, пытаясь совладать со своими эмоциями.

А если мы угодили, например, во временную петлю и на полгода пропали? Между прочим, я о таком в журнале когда-то читала. Боже мой, представляю, что там с сестренкой делается! Бедняжка. Надо срочно возвращаться!

Даже не замечаю, как начинаю дышать учащенно, представив, что сейчас творится дома, и не замечаю, что на эмоциях, чуть сильнее сжимаю ручку дочери, пока Еська не возвещает об этом возмущенным писком.

Так, отставить панику, Эмилия! ─ даю себе воображаемый пинок, и извиняюсь перед малышкой, слегка поглаживая пальчики. Сначала нужно сориентироваться на местности.

Село находится на востоке, солнце сейчас у меня за спиной и по ощущениям где-то полдень. Проверить время на мобильном невозможно, он почему-то оказывается полностью разряженным, хотя, когда я выходила из дому, батарея была полной. Зато маленькие механические наручные часы, доставшиеся в подарок от бабушки, подтверждают мои умозаключения.

Сворачиваю направо, выбрав ориентиром трухлявый пень, и иду к нему, мысленно проложив прямую линию. За пнем настает очередь слегка наклоненного молодого дуба, потом еще какого-то дерева, в их видах я не особо разбираюсь. Иногда оглядываюсь назад, проверяя, не сбились ли мы с пути, и продолжаю идти, держа за руку Есению.

На каждом из своих «перевалочных пунктов» оставляю маленькую, узелком завязанную ленточку, которых я наделала достаточно много, разорвав свой и Сенин носовые платочки. Убежденность того, что мы всегда можем вернуться к нашей березе, немного утешает и дает уверенность. Не хотелось бы заблудиться во второй раз.

Почему человек без визуального ориентира не может идти в пространстве по прямой, я не знаю, но четко помню, что людям свойственно ходить кругами. Раньше считалось, что это леший водит, но сейчас, понятно, что этому есть какое-то научное объяснение.