— Тебе не удастся прикоснуться в моей жене, папа. Ария — королева, и я отношусь к ней именно так. Я не стану таким как ты. Твое наследие умрет вместе с тобой сегодня. Я и Маттео проконтролируем это.

Грудь отца подрагивала все сильнее, кровь сочилась между пальцев Маттео, пока он зажимал ему рот.

— Я скажу Нине, что ты сильно страдал в свои последние минуты. Она будет в восторге узнать об этом. Может, я и Маттео вместе с ней разопьем бутылку твоего любимого вина за твою смерть, — прорычал я. Глаза отца распахнулись, он дернулся и, наконец, замер. Я вытащил палец из его раны, а Маттео убрал руку с его рта, на какой-то момент наступила тишина.

Мой и Маттео взгляды встретились, наши руки были покрыты отцовской кровью. Маттео схватил меня за плечо.

— С ним покончено.

Умер. Наконец-то, ушел из наших жизней.

Мои глаза оглядели беспорядок в ресторане. Пол был усыпан пулями русских.

— Лишь предатель мог сказать Братве, где его искать. Не так много людей знали об этом месте.

— Вероятно, один из дядюшек.

— Скорее всего. Вопрос в том, как много людей примкнули к нему и как это доказать.

— Мы...

— Ложитесь! — крикнул Чезаре. Раздались выстрелы. Маттео и я упали на пол, пока пули разрезали воздух в ресторане. Я вынул пистолет, пока полз к барной стойке. Маттео двигался следом. Снаружи мои люди кричали и вели ответный огонь.

Скрывшись за стойкой, я попытался вычислить нападавших. Должно быть, они дождались нашего прибытия на одной из ближайших крыш, или кто-то предупредил их, что я и Маттео приехали к отцу. В наших рядах ебанный предатель. Я стал выпускать пулю за пулей в направлении нападавших, давая своей ярости выйти наружу. Неожиданно полицейские проблесковые маячки нарушили темноту. Я засунул пистолет за пояс брюк, прежде чем выйти из ресторана с поднятыми руками, в висках бился пульс. Чезаре пытался поговорить с полицейскими, но они не опускали свое оружие. Один из офицеров подошел ко мне, пока его коллеги целились в меня и моих людей.

— Ты здесь главный?

На мгновение я уставился на него, прежде чем реальность достигла моего сознания. Все смотрели на меня, пока я стоял посреди битого стекла весь в крови. Отныне вся херня была моей ответственностью. Мои люди хотели найти виновных, отомстить, сохранить целостность Семьи.

— Я босс Семьи.

Я едва слушал офицера. Это не их дело. Это на мне, и я со всем разберусь. Я найду тех, кто сотрудничает с Братвой, которая убила отца и попыталась убить меня и Маттео. Опять.

Моя злость становилась все сильнее. Вскоре повсюду кишили полицейские и бойцы Семьи. Консильери моего отца, Бардони, прибыл буквально только что.

— Где наш Капо?

Я взглянул на него. Человек моего отца от макушки до пят.

— Он стоит перед тобой.

Глаза Бардони расширились, а затем на его лице появилась гниленькая улыбочка.

— Мои соболезнования. Уверен, тебе и твоему брату нужно время для горевания. Я смогу управиться с делами, пока ты не будешь готов.

Я одарил его своей ледяной улыбкой. Он правда думает, что я отдам ему управление делами? Я не доверял ему ни на йоту, да и кому я могу доверять в этой ситуации? Мои глаза оглядели людей, стоящих тут и там. Конечно, Маттео. Вероятно, Чезаре. Но все остальные могут быть предателями.

— Мне не нужно время. Я забираю себе управление Семьей, и с этого дня Маттео — мой Консильери.

Бардони сделал шаг назад, ярость исказила его лицо.

— Но...

Я схватил его за воротник и дернул на себя.

— Я - твой Капо. Я не буду мириться с неповиновением. Для тебя же лучше хорошенько запомнить, что я - сын своего отца. Жестокость несется по моим венам, а сейчас я ничего не хочу так, как пролить чью-нибудь кровь.

— Прошу прощения, Капо, — прошипел Бардони, и я отпустил его.

Через два часа я, наконец, направлялся домой. Моя ярость стала лишь сильнее. Я даже не знал причину наверняка. Я ощущал целую гамму эмоций, но злость была самой знакомой. Годами я мечтал о том, чтобы избавиться от папаши, стать Капо, и сегодня мои желания, наконец, исполнились. Но за всем этим крылось предательство. И крысы были все еще среди нас, дожидаясь новой возможности уничтожить меня и Маттео.

Кто-то вновь нас предаст. Ебанное вновь. И кому я могу доверять?

От злости перед моими глазами застыла красная дымка. Ярость кипела в моих венах, билась в висках, ожидая того, чтобы выплеснуться.

Я вылетел из лифта, Ромеро поднялся с кресла.

— Слышал, что произошло.

Был ли это он? Я кинулся к нему. Как я могу быть уверен, что он заслуживает доверия? Лишь немногие знали о передвижениях моего отца. Я швырнул Ромеро в стену.

— Кто сказал тебе? — прорычал я.

— Маттео, — отозвался он.

— То есть до этого ты ни о чем не знал?

Ромеро постарался ослабить мою хватку на его горле, но я сжал лишь сильнее, так блядски нуждаясь разорвать что-то на куски.

— Я бы никогда не предал Семью, — прохрипел Ромеро, а затем закашлялся. — Я верен. Я готов умереть за тебя. Если бы я был предателем, Ария не была бы здесь целой и невредимой. Она бы была в лапах Братвы.

Я освободил его, и Ромеро рухнул на пол, задыхаясь. Ария показалась на лестнице в маленьком ничто.

Ромеро глянул в ее сторону, и я потерял контроль.

— Вон, сейчас же, — приказал я, шум в ушах становился все сильнее. Я схватил Ромеро, мое тело дрожало от едва сдерживаемой ярости. Я швырнул его в лифт и нажал на кнопку. Двери закрылись, я заблокировал лифт, чтобы никто не мог войти.

Кто знал, придет ли убийца моего отца и за Арией.

Ария.

Мое тело трясло от мрачного голода, адски горело. Все вокруг было покрыто непроглядной темнотой, кроме нее.

— Ты в порядке? — спросила Ария.

Я повернул к ней голову, пока она медленно приближалась. Мои глаза заметили ее торчащие сквозь ткань ночной рубашки соски. Моя жажда крови боролась с похотью.

Ария сделала еще один шаг ко мне, и мой голод одержал верх. Мысли стали жестокими, тело действовало инстинктивно. Я схватил Арию, чувствуя ее жар, ощущая ее чарующий запах. Моя. Навсегда.

Я нуждался в Арии, в каждом ее миллиметре. Я резко притянул ее к себе, накидываясь на нее с ожесточенным поцелуем.

Я повернулся, дискомфорт нарушил мой сон. В голове стоял туман, мои мышцы были напряжены и болели, будто бы я тренировался часами. Застонав, я уставился на потолок, прежде чем понял, что я не в спальне. Я дернулся в поисках пистолета, которого не было, и сел. Слабые предрассветные лучи освещали гостиную. Я был на полу, полностью голый. Картинки из прошлой ночи, слабые вспышки, пробивающиеся сквозь туман, складывались в картину в моем сознании. Отца пристрелили. Я в бешенстве вернулся домой, напал на Ромеро и... Арию.

Моя грудь сжалась. Я огляделся и увидел свою жену, лежащую на боку на деревянном полу. Она свернулась калачиком, на ее коже выступили мурашки. Медленно опустившись на колени, я придвинулся ближе. Синяки покрывали ее поясницу, вероятно, от пола. Желчь подкатила к горлу от этого вида. Зрелище, которое я помнил с самого детства, когда отец издевался над мамой.

Что я сделал? Блять, какого хера я натворил?

Я встал на ноги, глядя на Арию, поднял ее, видя еще больше синяков на ее бедрах, отметин от пальцев. В какой-то момент я подумал, что блевану. Меня не рвало лет десять точно, даже когда я повсюду были кровь врагов, их кишки, дерьмо, рвота или моча. Я занес Арию в спальню и бережно положил на постель. Ария продолжала крепко спать. Еще одна волна беспокойства накрыла меня. Я осторожно ощупал ее голову на предмет ран, но все было в порядке. Она легонько вздохнула. Я сел на краешек кровати, чувствуя себя опустошенным.

Взгляд застыл на моей измученной жене. Все свою жизнь я клялся никогда не походить на отца, ни на чертову каплю. Я сжал руки в кулаки, отчаяние и вина разрывали мою грудь. Я подумывал позвонить Маттео, но стыд удержал меня от этого. Он и я ненавидели нашего папашу за то, насколько жестоко он обходился со своими женщинами. Как я мог признать, что такой же, как и он?