Это был охеренно долгий день, невъебически долгие недели, одна передряга за другой. Я хотел убить каждого из своих родственничков.

— Я сыт по горло тем, как они ведут себя, будто я ребенок, — сказал я Маттео, когда мы входили в «Сферу».

Маттео усмехнулся и провел уже, наверное, в тысячный раз по своим волосам. Когда-нибудь я выбью из него всю дурь и отрежу его долбаные волосы, чтобы прекратить его раздражающее позерство.

— Тебе семнадцать, Лука. Еще не мужчина, — спародировал он голос дяди Готтардо с выводящей из себя точностью, не упустив носовые звуки, от которых я хотел вырвать голосовые связки из его горла.

Я видел страх в его глазах – тот же страх, с которым многие смотрели на меня после того, как я раздавил горло Младшего. Готтардо мог разве что изрыгать все эту херню, поскольку думал, что он мой дядя, а потому в безопасности. Я не мог поверить, что мой отец доверял ему и Анжело… а, может, и не доверял, лишь наслаждался их унижением. Он существенно усилил охрану с тех пор, ведь знал, что среди нас все еще были предатели.

— Я куда больший мужчина, чем все они вместе взятые. Я убил куда больше людей, трахал намного больше женщин, и у меня, определенно, намного существенно больше яйца.

— Эй, поосторожнее с самомнение, — сказал Маттео, усмехаясь.

— А у тебя прыщ на лбу, — пробормотал я. Это было ложью, но Маттео забеспокоился – я знал, что это лучший способ отплатить ему за то, какой невыносимой задницей он был все эти дни.

Как я и предполагал, Маттео немедленно начал ощупывать свою кожу в поисках прыща, а затем сощурил глаза и опустил руку, я же закатил глаза с усмешкой. Мы подошли к амбалу на входе у «Сферы». Он поприветствовал нас коротким кивком и отступил, чтобы дать нам пройти, когда парень в начале длинной очереди в клуб крикнул:

— Эй, мы вообще-то здесь первые. А этот парень вообще еще мал, чтобы ходить по клубам.

Маттео и я уставились на этого идиота. Должно быть, он имел в виду Маттео, и, конечно же, был прав. В его пятнадцать, Маттео не должны пускать в ночные клубы, подобные этому, а еще был я – но из-за моего телосложения все думали, что я старше.

Маттео и я обменялись взглядами и подошли к пиздаболу. Его бахвальство начало таять, стоило мне остановиться прямо перед ним.

— Какие-то проблемы?

— Это закон, — сказал он.

На лице Маттео засияла акулья усмешка, часами натренированная до идеала перед зеркалом.

— Может, для тебя.

— С каких пор мальчишек пускают в клубы? Это какие-то связи или что? — заявил говорящая голова вышибале.

Маттео всегда был в шаге от того, чтобы продемонстрировать свой нож каждому, и я был почти готов позволить ему повеселиться, когда заговорила одна из женщин в очереди.

— Мне он не кажется мальчиком, — флиртуя, кивнула она в сторону Маттео.

— А ты похож на мое будущее завоевание, — добавила девушка рядом с ней, улыбнувшись мне.

Я приподнял бровь. Маттео с его обаянием солнечного мальчика всегда был магнитом для девушек, но и мой шарм жестокого хищника работал без перебоев. Обе женщины были высокими блондинками, буквально ходячим сексом.

— Пусти их, — сказал я вышибале. Он убрал ограничительную ленту, чтобы они смогли проскользнуть. — А он и его друзья отныне в черном списке «Сферы», — добавил я.

Заходя в клуб, мы слышали их недовольное нытье, но мне было по хер. Я приобнял блондинку рядом с собой, которая в ответ сжала мою задницу и одарила соблазнительной улыбкой.

Маттео и другая девчонка уже утроили сражение своих языков.

— Здесь есть место, где мы могли бы трахнуться? — спросила блондинка, прижимаясь ко мне.

Я ухмыльнулся. Все как я люблю. Тип женщин, которые не работают, легко ложатся в постель и не задают вопросов.

— Конечно, — ответил я, дотягиваясь до ее задницы и сжимая ее.

— Твой член такой же впечатляющий, как и ты? — спросила она, пока мы шли через заднюю дверь в кладовку.

— Сама узнаешь, — прорычал я, и, о да, она узнает. Стоило двери закрыться, как она встала на колени и буквально высосала из моего сознания любую здравую мысль. Мой член был покрыт ее красной помадой, пока она сосала как истинная профессионалка. Я откинул голову назад и закрыл глаза.

— Блядь, — прошипел я, когда она взяла меня глубже. Она была лучше, чем любая другая шлюха, с которой я был ранее, а эти женщины тратят годы, чтобы довести свои навыки до совершенства. Я расслабился у двери, находясь все ближе и ближе к тому, чтобы кончить ей в горло.

Она приподнялась и на мгновение напряглась, чем возбудила внутри меня подозрения. Инстинктивно я распахнул глаза мгновением ранее, чем она воткнула что-то в мое бедро. Я отпрянул, ударяя ее по руке. Она выронила шприц, но заново потянулась за ним. Схватив ее за горло, я отшвырнул ее от себя. Ее затылок ударился о полки с тошнотворным хрустом, а затем ее тело сползло на пол. Тяжело дыша, я уставился на шприц. Что за дерьмо она хотела вколоть мне?

Я натянул штаны и подошел к ней. Я не надеялся найти пульс, ее шея была выгнута под углом, который не оставлял сомнений в том, что она мертва. Я склонился над ней и стянул с нее штаны, обнажив бедренную кость. Там был шрам, который остается после сведения тату. Я хорошо знал, что там было изображено: скрещенные Калашниковы - символ Братвы, которым они украшают каждую из своих шлюх.

— Блять, — проворчал я. Это была ловушка, куда я прямиком попал, идя на поводу у своего члена, а не мозга, наплевав на осторожность. Неужели случай с моим кузеном ничему меня не научил?

Я вздрогнул. Маттео. Блять. Я вылетел из помещения, выискивая другие дальние комнаты. Ни одного признака него или другой, несомненно подставной, шлюхи. Я промчался через танцпол, выискивая малейший след моего брата, но его нигде не было видно. Где он?

Я направился к выходу, мимо очереди у дверей, зашел за угол, пока не оказался на небольшой аллее позади «Сферы». Маттео был занят тем, что направлял ее голову. Его глаза, конечно же, были закрыты. Мы такие ебанные идиоты. Никакой охуительный минет не должен стать причиной нарушения главного правила: никому нельзя доверять.

Шлюха потянулась за чем-то в сумке.

— Маттео, — закричал я, доставая пистолет. Его глаза резко открылись, выражение его лица было смесью раздражения и смущения прежде, чем он понял, что она держит в руке. Он потянулся за ножом, когда она подняла шприц для укола. Я выстрелил и пуля прошла точно сквозь ее голову. Ее тело упало, шприц выпал из ладони.

Маттео уставился на женщину, держа в руке нож и выставляя на всеобщее обозрение свой стояк. Я подошел к нему и показал шрам на ее бедре.

— Мне, правда, жаль, что она не дала мне кончить прежде, чем попыталась убить, — пробормотал он.

Я выпрямился, а затем поморщился.

— Почему ты все еще не натянул штаны? Нет ни одной причины, чтобы ты продолжал щеголять своими яйцами.

Он надел штаны, застегнул ремень, а затем посмотрел на меня.

— Спасибо, что спас мою задницу, — он ухмыльнулся мне на мгновение. — Хотя бы у тебя был счастливый финал прежде, чем твое «завоевание» попыталось тебя убить?

Я покачал головой.

— Братва почти поймала нас. Мы оба вели себя как гребанные идиоты, позволив этим тупым шлюхам обвести нас вокруг собственных же членов, будто мы похотливые мальчишки.

— Мы и есть похотливые мальчишки, — пошутил Маттео, убирая нож.

Я посмотрел на лежащий труп.

— Другая потаскуха тоже мертва? — спросил Маттео.

Я кивнул.

— Я сломал ей шею.

— У тебя впервые два женских трупа, — произнес он с тенью беспокойства, его глаза изучали мое лицо, выискивая, бог знает что. — Ты чувствуешь вину?

Я уставился на расплывающееся на бетоне пятно крови и безжизненные глаза женщины. Злость была главной эмоцией внутри меня. Гнев за то, что я стал такой легкой мишенью, что думал, будто бы симпатичная женщина не представляет угрозы. Я пылал от ярости от того, что Братва пыталась убить меня – и, что еще хуже, Маттео.