Как того требовали правила, это была семья Арии. Скудери выглядел так, будто бы завоевал Нобелевскую премию, когда пожимал мою руку, а потом обнимал Арию. Ее мать, Людевика, подошла ко мне. На мгновение Людевика взглянула на меня так, будто бы хотела что-то сказать, ее взгляд метался между мной и Арией, ее лицо было полно беспокойства, а затем она скрыла это. Она тяжело сглотнула и подошла ближе, взяв за руки, чем удивила меня.

— Ария - хорошая девочка. Она не даст Вам ни единой причины, чтобы причинить ей боль. Она выполнит любые ваши желания... — ее голос был едва слышен.

— Людевика, ты заставляешь остальных гостей ждать, — сказал резко Скудери, и его жена мгновенно отошла от меня. С последним молящим взглядом она подошла к мужу. Не нужно быть гением, чтобы понять, что она подразумевала. Она умоляла меня не быть слишком грубым с ее дочерью этой ночью, это то, как, она думала, я поступлю. Я не стал давать ей никаких обещаний. Ария больше не была ее ответственностью. Она была моей. Отец стоял позади, словно щедрый хозяин, но его острый взгляд следил за каждым моим движением.

Он не увидит ни тени моей слабости. Ни сейчас, ни когда-либо впредь.

Данте Кавалларо и его родители были следующими на очереди. Меня удивило, что Данте шел первым. Это было очевидным сигналом о том, кто в ближайшее время встанет во главе Синдиката, несмотря на то, что его отец все еще был Боссом.

Лицо Данте ничего не выражало, когда он целовал руку, в нарушение протокола поздравляя сначала Арию, а не меня. Я внимательно смотрел на него, чуть нахмурившись. Когда он, наконец, подошел ко мне, наши взгляды встретились, я видел ту же самую настороженность и в его глазах. Эта свадьба предполагала установление мира, но ни я, ни Данте не верили в эту хрупкую договоренность.

— Мои поздравления со свадьбой, — сказал он безэмоционально.

— Спасибо, что отдали мне самую красивую женщину Синдиката, несмотря на то, что тебе самому нужна жена, — что-то мрачное мелькнуло во взгляде Данте, и это было не единственной эмоцией в ответ на мои слова. Вспышка отчаяния и боли осветила его лицо прежде, чем он успел вновь надеть свою маску. Данте тосковал по своей умершей жене. Это осознание удивило меня. Я запомнил это на будущее. Мой отец не стал откладывать женитьбу на Нине после смерти мамы. Женщины для него - взаимозаменяемые предметы для получения удовольствия.

— У моего сына странные вкусы, когда речь заходит о его новой жене, — вмешался Фиоре, встав рядом с сыном.

Я ничего не ответил. Взгляд Данте уже стал смертоносным, и, как бы я ни наслаждался мыслью о его убийстве или убийстве любого другого ублюдка из Синдиката в этой комнате, свадьба не лучшее место и время для этого. Миссис Кавалларо ожидала своей очереди позади мужа и сына, с забитым выражением лица. Она редко что-либо говорила. Может, Фиоре запретил ей.

Я перевел взгляд на Арию, которая стояла, сложив руки у себя на животе. Ее лицо выражало вежливый интерес и поддельное счастье, но я мог видеть те мириады тяжелых эмоций, которые она пыталась скрыть под маской. Как скоро она станет похожа на свою мать, Нину или миссис Кавалларо? Сломаю ли я ее?

Она не посмотрела в ответ, но я был уверен, что заметила мой взгляд.

После Ария говорила со своей кузиной Бибианой, а я с ее жирным и старым супругом, и поведение моей жены изменилось. Я не мог понять, почему, но она осмелилась взглянуть на меня. Я разговаривал с одним из моих капитанов, когда Ария вновь посмотрела на меня, и я, наконец, обернулся, чтобы встретить ее взгляд. В ее глазах я увидел любознательность и тень надежды. Последнее было куда смертоноснее первого в нашем мире.

Затем ярко-красное платье и лакированные красные кожаные шпильки привлекли мое внимание. Мои глаза вернулись к толпе желающих поздравить, и проклятье едва не сорвалось с моего языка.

Сенатор Паркер с семьей. Я почти не обращал внимания на человека, чьи кампании мы спонсируем, или на его столь же амбициозного сына, который также был под нашей защитой. За ними стояла та, кого бы я хотел видеть на своей свадьбе в последнюю очередь - Грейс.

Я был практически уверен, что она специально сшила свое гребаное платье. Я пожал руки ее отцу и брату прежде, чем она подошла ко мне. Сенатор Паркер бросил в ее сторону обеспокоенный взгляд, который та проигнорировала - она всегда игнорировала толковые советы.

— Поздравляю, Лука, — сказала она, едва ли не трахая меня своими глазами. Если она не прекратит, я вышвырну ее отсюда.

— Грейс, — произнес я скучающим голосом.

Она подошла очень близко, куда ближе, чем было принято, и я бы отшвырнул ее от себя, если бы это не привело к скандалу.

— Я блять такая влажная для твоего члена, Лука. Я хочу почувствовать вкус твоей спермы во рту, — промурлыкала она мне в ухо. — Вероятно, ты будешь думать обо мне этой ночью, когда будешь трахать свою маленькую скучную женушку. Она не сможет быть и вполовину так же хороша, как я.

Я сохранял спокойное выражение лица, даже несмотря на то, что ярость бурлила в моих венах. Я не сомневался, что в этом и была истинная цель Грейс. Неужели она и правда верила, что я буду думать о ней рядом с Арией?

Ария была восхитительна. Величественна. Она моя жена.

А Грейс - никто.

Очевидно, что Ария не лишит меня рассудка своими навыками в постели. У нее никого не было до меня, но я научу ее. Блять, не могу дождаться.

Грейс также обняла Арию, и, когда отошла, казалось, что Арию сейчас стошнит. Какого хера Грейс сказала ей. Она была чертовски подлой тварью.

Я потянулся к руке Арии, и она вздрогнула так явно, что я понял - Грейс, должно быть, рассказала ей об одном из наших самых грубых заходов. Будто бы я буду обращаться с Арией так же, как с Грейс. Этой шлюхи не должно было быть здесь. Мой ебанный папаша, вероятно, сделал это нарочно, чтобы выбесить меня.

Когда церемония поздравлений, наконец, подошла к концу и мы направились к столу, я почти застонал от облегчения. Мне было жаль, что я не знал, что творилось в голове у Арии, но она больше не смотрела в мою сторону, практически притворялась, что меня там не было, хоть я и держал ее за руку.

— Ты не можешь игнорировать меня вечно, Ария. Мы теперь женаты.

Не успели мы сесть, как толпа начала скандировать «Bacio, Bacio». Ария застыла. Я притянул ее к себе и вновь поцеловал. В этот момент я ничего не хотел больше, чем углубить поцелуй, заявить права на этот сладкий рот, но я знал, что она возненавидит тот факт, что куда более интимные поцелуи будут выставлены на обозрение всем остальным. Она была чертовски смущена уже этим поцелуем, и это удручало.

Как только мы присели, рыжеволосая проблема плюхнулась рядом с Арией. Я надеялся, что она не устроит сцен. С другой стороны, это, возможно, отвлечет внимание от той сцены, что бесспорно устроил Маттео.

Мой брат сделал большой глоток вина прежде, чем наклониться ко мне.

— Всю церемонию я не мог думать ни о чем больше, как всажу свой нож в нескольких выродков из Синдиката. Кровавая свадьба может быть куда интереснее этого фарса. Я сейчас не говорю о традиции кровавых простыней. В любом случае, ты прольешь этой ночью немного крови.

Маттео рассмеялся, и я, было, собирался присоединиться, но быстро пришел в себя. Я присутствовала на нескольких демонстрациях простыней прежде. Маттео и я всегда развлекались при этом зрелище. Я взглянул на Арию, которая слушала что-то, что ее сестра шептала ей на ухо. Сейчас Ария моя жена. Она моя, и я должен ее защищать. Я ненавидел мысль о том, что предстоит выставить напоказ ее кровавые простыни утром. Она будет так чертовски смущена, даже не сомневаюсь.

— На твоем лице странное выражение, Лука. Беспокоишься, что она не так невинна?

Я нахмурился, глядя на Маттео.

— Надеюсь, ты же не намекаешь, что Ария обесчещена?

Маттео фыркнул.

— Я тебя умоляю, очевидно же, что она никогда даже не бывала рядом с мужчиной, учитывая, как она ведет себя с ними, с тобой, — он усмехнулся. — Но, возможно, что-то пойдет не так.