Но ей не стоило. Обычно я видел этот взгляд на лицах врагов, когда они попадались мне в руки. Ария указала на дверь справа, и я подтолкнул ее в этом направлении, стараясь игнорировать то, как она дрожала под моим прикосновением. Это начинало сильно меня раздражать.

Конечно же, скандалистка оставила за собой последнее слово.

— Я позову нашего отца! Ты не можешь сделать этого! — будто бы Скудери было не начхать.

Мы вошли в спальню, и я закрыл дверь прежде, чем встретиться лицом к лицу с Арией, которая уставилась на меня широко распахнутыми от страха глазами.

— Джианна пошутила. Я даже ни с кем не целовалась, клянусь, — она очаровательно покраснела, пока говорила это. Так вот почему она боялась? Должен признаться, что, услышав это подтверждение, сорвавшееся с ее уст, мой собственнический инстинкт поднял голову.

— Я знаю.

Ее чертовы, созданные для поцелуев губы удивленно распахнулись. Блять. Я хотел прижать ее к двери и поцеловать.

— Оу. Тогда почему ты сердишься?

— Я выгляжу сердитым?

Выражение ее лица было словно распахнутая книга. Это все упрощало для меня.

— Ты не очень хорошо меня знаешь.

Она одарила меня возмущенным взглядом.

— Это не моя вина. — Это был первый настоящий проблеск ее непокорности, и я был чертовски рад этому. Я бы не смог нормально жить с до смерти запуганной женой. Я был не самым терпеливым парнем и потерял мы терпение слишком быстро, если бы пришлось ходить вокруг нее на цыпочках, будто бы она фарфоровая.

Я взял ее за подбородок большим и указательным пальцами. Она задохнулась, и вызов сменился беспокойством.

— Ты как пугливая лань в лапах волка. Я не причиню тебе вреда. — Я собирался сделать с ней множество вещей, но она будет наслаждаться каждой из них.

Она сжала губы, конечно же, не доверяя мне. Она выглядела чертовски прекрасно, ее кожа была словно бархат под кончиками моих пальцев. Будет ли каждый дюйм ее тела столь же мягким? Я наклонился к ней для поцелуя, чтобы посмотреть, позволит ли она.

Ее глаза расширились.

— Что ты делаешь?

Боже, ей обязательно вести себя так, будто я отморозок, который поймал ее в темном переулке?

— Я не собираюсь брать тебя, если ты об этом беспокоишься. Я могу подождать еще несколько дней. В конце концов, я ждал три года.

На ее прекрасном лице вспыхнула ярость, и мне, черт возьми, понравилось, как это выглядело.

— В последний раз ты назвал меня ребенком.

Она запомнила? Я позволил глазам изучить ее великолепное тело, а затем ухмыльнулся.

— Ну, ты больше не ребенок. — Дьявол! Я хотел ее больше, чем когда-либо хотел женщину, но испуганный блеск в ее глазах удерживал мой член от претворения в жизнь каких-либо идей. Я придвинулся ближе. — Ты все усложняешь. Я не смогу тебя поцеловать, если будешь так на меня смотреть.

— Тогда, может быть, я приберегу этот взгляд для нашей первой брачной ночи, — произнесла эта маленькая вертихвостка. В эту игру могли играть двое.

— Тогда, возможно, мне придется взять тебя сзади, чтобы мне не пришлось встречаться с ним.

Это должно было прозвучать как шутка, но Ария, побледнев, отшатнулась от меня и уперлась в гребаную стену. Ради всего святого, она в самом деле думала, что я швырну ее на кровать и возьму сзади в нашу первую ночь? Не то, что бы у меня не было в планах заставить ее встать на четвереньки передо мной, пока я буду в нее вдалбливаться, но с этим придется повременить. Судя по страху на ее лице, она, правда, думала, что я возьму ее невинность словно животное.

Подавив свое раздражение, я сказал таким спокойным голосом, на какой только был способен:

— Расслабься. Я пошутил. Я не монстр.

— Правда?

Что такое, блять? Я пришел сюда не для того, чтобы меня оскорбляли. Если она хотела видеть во мне монстра, я с удовольствием могу вести себя и так. Я взглянул на нее.

— Я хотел обсудить твою безопасность. После свадьбы ты переедешь в мой пентхаус, Чезаре и Ромеро будут охранять тебя. Но я хочу, чтобы Ромеро всегда находился рядом с тобой.

— У меня есть Умберто, — нахмурившись, сказала она.

Ну да, конечно. Вот почему я смог зайти в их номер, и никто даже не попытался меня остановить.

— Видимо, у него слишком частые позывы в туалет. Ромеро не оставит тебя.

— Он будет смотреть на меня, даже когда я в душе?

Никогда, даже через миллион лет.

— Если я этого захочу.

Вызов вернулся с новой силой.

— Ты позволишь другому мужчине увидеть меня голой? Ты, должно быть, действительно доверяешь Ромеро, раз думаешь, что он не воспользуется ситуацией. — Она попыталась встать на цыпочки, чтобы казаться выше.

— Ромеро верен мне, — ответил я, а затем наклонился, пока наши глаза не оказались на одном уровне. — Не волнуйся, я буду единственным мужчиной, который когда-либо увидит тебя голой. Не могу дождаться. — Я демонстративно показал, что раздеваю ее глазами, и, разумеется, она обхватила себя руками и выглядела так, как будто собиралась заплакать. Я не знал, что делать с рыдающей женщиной.

— Что насчет Лили? — тихо спросила Ария. Если она не перестанет выглядеть так чертовски уязвимо, я почувствую необходимость утешить ее, и это станет для меня гребанным «первым разом». Утешать я не умел. — Она и Джианна делят со мной этот номер. Ты видел, какой Лили может быть. Она будет флиртовать с Ромеро. Она сделает все, чтобы достать его. Она не понимает, что может натворить. Мне нужно знать, что она в безопасности.

— Ромеро не тронет твою сестру. Лилиана флиртует. Она маленькая девочка. Ромеро любит зрелых и податливых женщин, — ответил я ей.

Я доверял Ромеро. Он воспринимал свою работу всерьёз, и, независимо от того, как флиртовала младшая сестра Арии, это не меняло того факта, что она была ребенком. Я знал, что есть мужчины, которые не постеснялись бы воспользоваться девушкой этого возраста, а некоторые даже предпочитали юных, но такие отребья никогда не будут в моем круге доверия.

Взгляд Арии остановился на кровати, и мне стало интересно, о чем она думала. Пока мой грязный мозг не начал воображать все, что я хотел сделать с Арией на этой кровати, я сказал:

— И да, кое-что еще. Ты принимаешь таблетки?

— Конечно, нет. — Было почти очаровательно, как она обиделась на мой вопрос, если бы слово «очаровательно» существовало в моем словаре.

— Твоя мать могла заставить тебя начать принимать их при подготовке к свадьбе.

Я абсолютно точно не собирался использовать гребанный презерватив со своей женой. Я хотел погрузиться в киску Арии без всяких преград между нами. Тем более, я буду ее единственным мужчиной. Раньше я всегда использовал презерватив с женщинами, которых трахал.

У Арии задрожала нижняя губа.

— Моя мать никогда бы этого не сделала. Она даже не говорит со мной о подобном.

Мне нравилось, что Ария была только моей, но я не привык к подобной неопытности.

Только полушутя, я спросил:

— Но ты же знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной в брачную ночь? — Если мне придется разговаривать с ней о сексе, я должен буду трахнуть кого-нибудь, или на самом деле слечу с катушек.

— Я знаю, что происходит между нормальными парами. В нашем случае, думаю, ты пытаешься сказать «изнасилование».

Ярость охватила меня, заставляя хотеть наброситься на что-нибудь или кого-нибудь, на первое попавшееся под руку. За много лет я научился контролировать себя, но мне все равно пришлось взять паузу прежде, чем у меня появилась уверенность, что не зарычу на нее.

— Я хочу, чтобы ты начала принимать таблетки. — Я протянул ей пакет, который дал мне Док.

— Мне разве не нужно сходить к врачу прежде, чем начать их принимать?

— У нас есть доктор, который работает на Семью десятилетиями. Это от него. Тебе нужно начать принимать таблетки немедленно. Потребуется сорок восемь часов, чтобы они начали работать.

— А что, если я не хочу? — спросила Ария. Гнев все еще кипел где-то внутри меня, но злости уже почти не было.