Авианосец родился в Англии в процессе поисков средств борьбы с дирижаблями над Северным морем. Гидросамолеты не справлялись с этой задачей из-за своей требовательности к состоянию моря при взлете и посадке. Оставалось поднять самолеты с корабля. Выбор корабля для экспериментов проходил по принципу – кого не жалко. Не жалко было «белых слонов» (легких линейных крейсеров адмирала Фишера): Битти после Ютландского боя категорически отказался включить их в состав Гранд Флита. Поэтому было решено устроить на «Furious» полетную палубу. Палубу строили по частям. Первой, летом 1917 года, была оборудована взлетная платформа в носовой части. Сухопутные самолеты взлетали с нее отлично, но терять их каждый раз было обидно. Вспомнив о полетах Ю. Эли 1912 года, устроили на корабле посадочную палубу позади надстройки и объявили его способным принимать самолеты. В первом боевом походе, летом 1918, выяснилось, что это не так – мешают вихревые потоки от трубы и мачты в центре корабля. Пока шли все эти переделки, в октябре 1918 вступил в строй первый гладко-палубный авианосец «Argus». Полученные в ходе экспериментов данные показывали, что любой крупный корабль относительно легко может быть переделан в авианосец. Оставалось одно: понять, какую пользу авианосцы могут принести флоту.

По мнению одних офицеров, авианосцы должны были взаимодействовать с главными силами флота. Задачей авианосца в этом случае было обеспечивать линкорам воздушную разведку и истребительное прикрытие. Другие предсказывали авианосцу будущность рейдера: палубные самолеты должны были обнаруживать суда, а авианосец – топить их артиллерийским огнем. В способность палубных самолетов уничтожать боевые корабли противника не верил никто, кроме некоторых летчиков.

Учитывая значение, придававшееся в то время линейным кораблям, можно было предполагать, что авианосец еще долго останется в ранге вспомогательного корабля, исполняя извечную мечту командующего – заглянуть за горизонт миль на 100.

В соответствии с этой концепцией в конце двадцатых годов были заложены «Hermes» (Англия) и «Хошо» (Япония). Это были небольшие, умеренно быстроходные, небронированные корабли с 20-25 самолетами. Они послужили родоначальниками легких авианосцев Второй Мировой войны.

В 1922 году планы моряков и кораблестроителей были спутаны Большой Политикой. Вашингтонское соглашение погубило на стапелях и кульманах новейшие линейные корабли и крейсеры. Разборка на лом угрожала уже почти готовым кораблям. В поисках спасения уже вложенных в эти.гиганты огромных денег вспомнили об экспериментах с «Furious». В результате началась перестройка линкоров и линейных крейсеров в авианосцы. Целью этих работ было не получение корабля для определенных целей, а именно спасение от уничтожения материальных средств – корпуса и механизмов – с минимальными затратами. Так появились «Lexington» и «Saratoga» в США, «Акаги» и «Кага» в Японии, «Courageous», «Glorious» и «Eagle» в Англии, «Beam» во Франции. В результате моряки получили корабли, которых они не просили и назначение которых было им совершенно непонятно. Для ведения разведки авиагруппы этих кораблей были излишне велики, скорости хода превышали, как правило, эскадренную скорость главных сил флота. Живучесть новых кораблей, набитых авиационным бензином и боеприпасами, представлялась катастрофически низкой. Единственное серьезное оружие самолета – авиационная торпеда – была еще маломощной и ненадежной. Вооруженный ею самолет в случае аварии при взлете мог представлять большую опасность для своего носителя. Расходы на содержание авианосцев пробивали в тощих послевоенных бюджетах ВМС изрядные бреши. Приведенные выше причины могли бы отсрочить появление больших авианосцев на десятки лет. Но корабли уже строились, и протестовать был поздно.

Не удивительно, что у адмиралов перспектива появления новых авианосцев восторга не вызвала. Стремясь избавить свои соединения от этой обузы, они потребовали установки на авианосцы тяжелой артиллерии. Логика была следующая: этот корабль совершенно для нас бесполезен, так пусть не отвлекает для своего охранения «нормальные» корабли. Появление на авианосцах 8-дюймовых орудий, понятно, не способствовало увеличению численности их авиагрупп и размеров ангаров. В результате корабли получились большими, дорогими и недостаточно эффективными.

Парадоксально, но основное значение этих кораблей состоит в том, что они своим появлением вынудили авиаконструкторов заняться разработкой палубной ударной авиации, а стратегов – вопросами ее применения. Поскольку отправить новенькие корабли на металлолом было нельзя, следовало найти им работу. Не пользуясь особой любовью высших чинов, они же и послужили полигоном для экспериментов в этой области.

В целом эти «авианосцы поневоле» можно считать побочным порождением трагически оборвавшейся линии развития линейных крейсеров. Из-за очевидных недостатков получившихся кораблей она прервалась и была забыта, казалось, навсегда...

Ситуация повторилась во время Второй Мировой войны. Убедившись в эффективности авианосцев, американцы захотели иметь их сразу много и дешево. Для этого, по инициативе президента Рузвельта, были перестроены в авианосцы 9 недостроенных крейсеров – получился «Independence». Они унаследовали «родовой признак» своих предков: малую для своего водоизмещения авиагруппу.

Японцы после Мидуэя пошли дальше и начали переделывать в авианосцы все подряд – от линкора в высокой степени готовности до сухогруза. В результате к концу войны они имели много мелких авианосцев, большая часть которых была способна нести лишь истребители. Кроме того, был «Синано», авиагруппа которого должна была насчитывать... 40 самолетов (при водоизмещении в 70 000 т). Невозможность обеспечить эти корабли обученными пилотами превратила их в мишени для американской авиации. Деньги и ресурсы, потраченные на эти корабли, можно было использовать удачнее.