Ну что ж, всё бывает в первый раз.

Понимая, что красотка собирается разреветься прямо здесь и сейчас, на глазах у остальных коллег, я прижимаю её к своему стальному прессу, выдыхая прямо в лицо:

— Потому что у меня уже есть любимая женщина, Марина Сергеевна.

— И… Это вам мешает думать обо мне?

Замолкает, поднимая на меня свои бездонные глаза, полные слёз.

Господи, таки распахнутыми и по-детски невинными глазами смотрит на меня обычно дочь, когда непременно хочет получить вожделённую куклу. Вот и Ракова, очевидно, решила использовать этот же нехитрый женский приём. А в качестве вожделённой куклы у этой блондинки конечно же я, брутальный мачо.

Что ж, придётся мягко её отвадить.

Я не собираюсь становиться игрушкой в её цепких ручонках. Заводить любовницу на работе — чревато осложнениями не только в семье, но и на службе, а мне и так проблем хватает. Тем более, Марина — не та женщина, от которой потом будет легко отделаться. Она вполне может явиться к супруге, наговорить гадостей и даже предъявить обстоятельства измены.

Ну уж нет.

— Я не из тех ветреных мужчин, которые пытаются приподнять все юбки проходящих мимо женщин. Пусть я буду старомодным, если скажу, что я однолюб.

Марина застывает в моих объятиях, подобно древнегреческой статуе какой-нибудь богини красоты, а я, вращая её в вальсе, чувствую себя настоящим джентльменом.

Снова убил пару зайцев одной красивой фразой — поставил на место эту нимфу издательского бизнеса и заручился славой верного мужчины, почти вымирающего вида. Отлично! Теперь она, несомненно, разнесёт эту новость по всему издательству, и я заработаю сто баллов перед всем женским коллективом. Ведь бабы постоянно твердят, перемывая мужчинам кости, что перевелись нормальные мужики.

Так вот он — я!

Провожаю блондинку за её столик, и, припав на прощание к её бледной подрагивающей руке губами, удаляюсь на своё место. Мне нужно выпить. Ещё.

Надеюсь, между нами с Мариной Сергеевной теперь всё предельно ясно и она больше не будет мешать мне отдыхать, переключившись на кого-нибудь другого, более сговорчивого. А я, наконец, смогу расслабиться по полной, не боясь снова оказаться в чьих-то страстных объятиях.

— Отличный праздник!

Шаповалов подходит ко мне, слегка покачиваясь, поднося свою стопку с коньяком к моей.

Или, это я покачиваюсь?

— Спасибо, наслаждайся!

Быстро опрокидываю в себя терпкий напиток, накалывая на вилку жирный кусок сёмги, и быстро отправляю его в рот, работая челюстями. Но Михаилу, по-видимому, просто не с кем поговорить, потому что он подсаживается ко мне, плюхнувшись на свободный стул.

— Вы уже видели сайт нашего журнала?

— Конечно.

— И как он вам?

Мишка прожигает меня своим рентгеновским взглядом, заглядывая в рот, и я расплываюсь в лукавой ухмылке. Что ж, ему нужно моё мнение? Он его сейчас получит. Пора поставить этого пройдоху на место, чтобы не думал совать нос в руководство, работая на своей должности более усердно.

— Я думаю, он…

Выдерживаю паузу.

— Да-да, дизайн интересный, восторг! Я сам знаю! Я — настоящий профессионал своего дела, меня даже на днях пытались переманить в «Марко».

— Наверное, дела у «Марко» совсем плохи…

— Почему?

Шаповалов выпучивает глаза, запихивая в рот сочный кусок буженины и дрожащими пальцами обхватывает стакан с минералкой. Ухмыляюсь, прищуривая синие глаза.

— Потому что такого отвратительного веб — дизайнера я больше не видел.

Газированная жидкость фонтаном вырывается изо рта бедняги, щедро впитываясь в толстовку тёмно-болотного цвета и попадая на джинсы. Отодвигаюсь подальше, чтобы эта противная субстанция не попала на мои брюки и морщусь — такой бурной реакции я не ожидал.

Хотя… хрен с ним.

Отчаянно кашляя, Шаповалов поднимает на меня свои красные слезящиеся глаза и изумлённо открывает рот.

Видок у него, надо признать, ужасающий. Но, это пойдёт ему только на пользу — не будет на каждом углу кричать о своей исключительности. Давно надо было сбить спесь с этого криворукого умельца и мне даже странно, что до меня этого никто не сделал.

— Всё так плохо?

Дрожит, как побитый пёс.

— Ужасно.

Киваю, обводя Мишку суровым взглядом.

— У вас пара-тройка дней, чтобы представить мне новый дизайн-проект. Или можете писать заявление по собственному, пока вас хоть куда-нибудь берут на работу.

Шаповалов поднимается с мокрого стула, опустив взгляд в пол, а я, опрокинув в себя очередную дозу коньяка, встаю из-за стола. Нет, это всё-таки, меня уже качает. Нужно пойти, подышать свежим воздухом, а то в ресторане просто невыносимо душно.

Вика

*****

Окидываю взглядом помещение, в котором накрыто несколько длинных столов, предназначенных для коллектива нашего журнала, и замечаю Андрея Владимировича, сидящего ко мне спиной. Эти рельефные мускулы, отчётливо выделяющиеся под тонкой тканью пиджака, я узнаю из тысячи. Больше подобных накачанных самодовольных самцов в нашем издательстве не наблюдается.

И может именно поэтому при взгляде на этого мужчину у меня зарождается трепет в животе, больше походящий на крылья мотылька?

Я слегка задержалась в издательстве, допечатывая нужные для работы документы, и сейчас пришла, кажется, в самый разгар вечера, опоздав всего на полчаса. Взгляд Зверя, какой-то затуманенный и чересчур грозный, скользит по коллегам, прислушиваясь к тостам в пол уха, и я понимаю, что он уже мертвецки пьян.

Здорово, Вика, лучше и быть не может!

Мало того, что этот Зверь женат и мне каким-то образом предстоит его охмурить, так он ещё и алкоголик, плохо контролирующий принятие спиртных напитков.

Влипла…

Вижу как к мужчине, томно стреляя глазами, подплывает Мариночка Ракова, разглаживая складочки на своём чересчур облегающем алом платье и понимаю, что у меня появилась на горизонте ещё одна соперница к достижению личного счастья.

А ведь матушка сказала, что это именно тот Зверь, который мне нужен.

И что же теперь делать?

Отправляю в рот крохотный бутерброд с бужениной и вяло отвечаю на вопросы коллег, рьяно обсуждающих кандидатуру нового главного редактора.

— Вичка, ты что?

Наш главный бухгалтер, мощно орудуя челюстями, пережёвывает кусок сочного бифштекса, и прищуривается, ощупывая меня осторожным деликатным взглядом.

— Ничего.

— Влюбилась, что ль?

Вопрос Анны Львовны загоняет меня в тупик, и я моментально покрываюсь липким потом, сковывающим все мои телодвижения. Полноватая брюнетка понимает всё по моим, полным страха вперемешку с отчаянием, глазам и ободряюще улыбается:

— Не тушуйся, детка, я не кому не скажу.

Опускаю глаза вниз, сосредоточенно ковыряя в полупустой тарелке металлической вилкой, и кошусь на Ракову. Смотрю, что блондинке удалось почти невозможное — она поднимает Зверя на ноги, выводя его на танцпол. Мужчина нервно оглядывается, встречаясь со мной взглядом, и я старательно растягиваю губы в дрожащей улыбке.

Пусть делает, что хочет.

Всё равно я совершенно не представляю, как завоевать симпатию это наглеца.

*****

Смотрю, как мертвецки пьяный Зверь шатающейся походкой направляется к выходу, и бегло кидаю взгляд на свои наручные часы, усыпанные пластиковыми блестяшками, купленными мной в переходе метро.

Прошло всего полтора часа от начала вечера.

Неужели, он уходит?

Смотрю, как следом за главным редактором выскальзывает Марина, громко цокая каблучками по кафельной плитке, и с горечью понимаю, что блондинка и не подумала отступить. Наверняка она приняла нашего главного редактора за крупную рыбу, которую во что бы то ни стало нужно выловить и как следует потрясти.

Боюсь, что сильно выпивший Зверь не сможет сопротивляться натиску четвёртого размера груди Раковой, и сдастся, покорившись её бархатистым ручонкам с длинными острыми коготками.