– Так можно и патронов набрать. И обменять их за бутылку водки, например.

– Все возможно. – Опять согласился Валера.

– Нечему удивляться. – Добавил Сергей. – Пару лет назад мы с ребятами ходили в поход с ночевкой. Поставили палатки в лесу, на берегу реки. Хотели наловить рыбы, сварить уху. Но удочек не было. А рядом оказалась какая-то военная зона. И вход в нее охранял часовой. Мы с ним разговорились. Ребята ему еще выпить налили. Так он, тем же вечером, когда еще раз заступил на пост, принес несколько шашек динамита и начал глушить ими рыбу. Потом оставалось их только из воды вытащить. В общем, уха получилась знатная. – Он помолчал. – Тут взрывчатку никто не считает. А ты говоришь – патроны.

– Ну и бардак! – Покачал головой Игорь.

– Но лучше об этом не думать. Меньше знаешь, крепче спишь. – Рассмеялся Валера.

– И о чем вы только думали тогда? Ведь тоже могли пострадать. – Надя укоризненно посмотрела на Сергея.

– Да были мы пацанами совсем глупыми. Не думали ни о чем.

– Можно подумать – теперь вы слишком умные. – Она улыбнулась и, приложив ладонь к его лбу, легонько толкнула.

– Обижаешь. С тех пор у нас пару извилин прибавилось. – Вмешался Валера. – Теперь Серега ловит рыбу на удочку. Забыла?

– Как такое забудешь? – Улыбнулась Надя. – Помню я вашу рыбалку.

– Давайте, хоть «Голубой огонек» посмотрим. – Предложил Игорь. – Сделайте чуть громче.

Лена увеличила громкость звука телевизора и стала хорошо слышна мелодия песни «А снег идет». Ее пела Кристалинская.

– Я пока унесу посуду. – Предложила Лена.

Она стала собирать тарелки.

– Пойду помогу ей. – Шепнула Надя на ухо Сергею. – Да и пирог нужно порезать. – Она взяла оставшиеся тарелки и ушла на кухню.

Сергей слушал песню. У него, как в детстве, возникло чувство, что в новогоднюю ночь должно произойти какое-то волшебство. Детство уже закончилось, а с ним ушла и вера в волшебников. Но почему же, именно в эту ночь, все так же возникает чувство ожидания чего-то необыкновенного. Разве ночь на Новый год не такая, как все другие. Что собственно происходит? Всего лишь меняются даты. Но даты меняются каждые сутки. А эти детские ощущения возникают только лишь однажды, в эту единственную ночь в году.

– Наверное, я так и не повзрослею, – подумал Сергей, – до сих пор надеюсь на чудеса, любовь и хороших людей.

– Каждый Новый год она поет эту песню.

– Что? – Не понял Сергей. Он не заметил, как Таня села рядом.

– Я говорю, что Кристалинская на каждом Новогоднем огоньке поет эту песню. – Повторила она.

– Мне нравится. – Пожал плечами Сергей. – Хорошая песня.

– Да, хорошая. Но пора бы уже обновить репертуар.

– Это не от нее зависит. Она не пишет песен. Она их только поет.

– Могли бы уже и написать что-то новенькое.

– Ты же пишешь стихи. Вот и напиши что-нибудь новогоднее и пошли известному композитору. – Предложил Сергей.

– Я бы послала ему, а он бы послал меня. – Рассмеялась Таня. – Кто я такая, чтобы к моим стихам писать музыку?

– Если стихи хорошие, то неважно, кто написал. А у тебя хорошие стихи?

Таня пожала плечами.

– Не знаю. Многим нравятся.

– Почитала бы что-нибудь.

– Может мне еще на табуретку стать? – Опять рассмеялась она. – Как на новогоднем утреннике. Лучше расскажи что-нибудь о себе. Я до сих пор о тебе ничего не знаю.

– Особо нечего и рассказывать.

– Но все-таки. Например, где ты учишься? Каким спортом занимаешься?

– Я думал, ты уже догадалась. Занимаюсь легкой атлетикой.

– А, так вы с Надей вместе тренируетесь?

– В какие-то дни бывает, что тренируемся на одном стадионе. Но не так уж и часто. У нас разные планы тренировок.

– А почему разные?

Сергей рассмеялся.

– Почему ты смеешься? Я сказала что-то не то? Просто я в спорте ничего не смыслю.

– Все нормально. Я ведь тоже в стихах не очень разбираюсь.

– А ну-ка, приготовьте на столе место для пирога. – Лена шла из кухни с чашками в руках.

За ней Надя несла блюдо, на котором лежал нарезанный пирог.

– Будем пить чай. – Заявила Лена.

Надя неодобрительно посмотрела на Сергея и Таню и вдруг предложила:

– А давайте танцевать. Чай мы еще успеем попить. Ночь ведь длинная.

– Почему бы и нет. – Валера выключил телевизор и нажал клавишу на магнитофоне. Пел Фрэнк Синатра «Strangers in the night».

Надя остановилась возле елки и посмотрела на Сергея.

– Не хочешь потанцевать?

– Охотно! – Сергей подошел к ней, и они стали медленно кружить в танце. Через минуту остальные пары присоединились к ним.

Валера нажал на выключатель. Люстра под потолком погасла. Теперь горели только лампочки на елочной гирлянде, разливая мягкий свет.

– Тебе здесь нравится? – Надя посмотрела на него. В глазах ее Сергей заметил какой-то подвох.

– По-моему, все хорошо.

– А ты еще помнишь с кем ты сюда пришел?

– Что за странный вопрос? С тобой, конечно.

– А почему же тебя нет рядом со мной?

– Вот сейчас я же рядом с тобой.

– Сейчас я тебя сама позвала. А ты почти весь вечер развлекаешь Таню. Тебе не надоело?

Сергей рассмеялся.

– Она любознательная. Все время задает вопросы. А ты убежала на кухню. Могла бы и ее захватить с собой.

– В следующий раз я учту это. – Улыбнулась она. – Только захвачу не ее, а тебя. Так мне будет спокойнее.

Сергей тоже улыбнулся и нежно прижал ее к себе.

– Договорились. – Шепнул он ей на ухо.

Мелодия закончилась и все вернулись к столу. Пили чай, шутили, строили планы на насупивший год, полные оптимизма. У каждого были свои увлечения и надежды, каждый мечтал о чем-то своем. У них почти не было никакого жизненного опыта. За плечами была только школа. Да и она уже казалось, была в какой-то другой жизни. Но они хорошо замечали своими молодыми и зоркими глазами, что образ идеальной страны, нарисованный их школьными учителями, не совпадал с теми реалиями, с которыми они столкнулись, вступив во взрослую жизнь. Тем не менее они все были студентами и за политические анекдоты их не арестовывали, как в сталинские времена, не тащили в милицию, за узкие брюки или нестандартную прическу, как это было при Хрущеве.

Сергей слушал разговоры ребят и мысли мешались у него в голове. Он думал, что возможно он несправедливо относится к этой власти, которая дает ему возможность вполне прилично жить. Как бы в подтверждение этого, каждый день, со страниц газет и с экранов телевизоров серьезные и узнаваемые люди рассказывали народу об экономических и политических достижениях страны. Энергичными мерами, при помощи печати, радио, кино, народных празднеств, изобразительного искусства, пропагандировался советский образ жизни как высшее достижение мировой цивилизации.

Звезды эстрады пели песни о любви к Советской Родине. Им вторили с экранов, любимые с детства артисты театра и кино, словами своих героев из патриотических кинофильмов. Известные литераторы и ученые, в своих трудах, писали о загнивании капитализма и доказывали неизбежность победы социализма во всем мире. Но казалось, что популярные и заслуженные, иногда сами краснеют, не веря и удивляясь тому, что говорят.

Да и какой у них есть выбор, думал Сергей. Стоит кому-то сказать или написать что-то такое, что может вызвать гнев властей, как тут же они потеряют возможность заниматься любимым делом. Их лишат возможности печататься, сниматься в кино или выступать на эстраде. А ведь им надо кормить семью.

Сергей вспомнил, как ему довелось близко сталкиваться с чиновниками от политики и, получив возможность понаблюдать за ними вблизи, он ощущал какое-то брезгливое, неприятное чувство, и понимал, что, пытаясь оправдать власть, он обманывает себя.

Ведь уже нескольких поколений было обмануто властями лицемерно, цинично и многократно. Сажая безвинных, насильно обменивая и без того нищенскую зарплату на облигации, выгоняя на субботники и воскресники, запрещая читать неугодные властям книги, каждая новая верховная власть обещала людям за их терпение, если не для них, то для их детей или внуков, процветание, благоденствие и светлое будущее, списывая все промахи и ошибки на власть предыдущую.