– Очередная печальная история любви, – усмехается Вэл. – Клише.

– В смысле? – сводит брови к переносице Аманда.

– Ну, это так штампованно: вести себя как последний ублюдок после того как изменили, – пожимает плечами Валери. Как бы ещё теперь вымыть из головы то, что о нём рассказывали коллеги, так скажем, по работе?

– У каждого свой предел боли, – задумчиво протягивает Клара.

 Вэл больше не говорит ничего, ещё более внимательно рассматривая Локи. Ну, надо же, из всех существующих парней её угораздило наткнуться именно на этого безалаберного сынка Харрисона Тайфера.

Удар мяча, слух обострён, зрение чёткое, а сердце отбивает ритм баскетбольного мяча. Локи проводит рукой по волосам, срываясь на бег. Удар. Удар. Удар. Бросок. Мимо.

– Чёрт, – выдыхает он.

– Расслабься, бро, – слышится голос Вильяма, который идёт скидывать мяч.

Только Локи не нужно "расслабляться", ему нужно победить. Следующая попытка увенчивается успехом, и мяч попадает точно в корзину.

– Всё парни, сегодня мы молодцы, – говорит один из Волков, Дункан Шелби, сверкая изумрудным взглядом.

– Это точно, – слышится улыбающийся голос Клары.

Рид, Никсон, О'Коннор и несколько черлидерш стоят рядом с командой. Локи едва заметно подмигивает Валери.

– Я был сегодня на высоте, – гордо приподнимает подбородок Локи.

– На высоте пятилетней девочки, – бархатистой смеётся блондинистый волк.

Валери с любопытством смотрит на него, отмечая, как странно он выглядит. Его глаза почти глубокого чёрного цвета, а волосы чуть ли не самого чистого оттенка блонда. Его внешность настолько необычная, насколько необычен и он сам.

– Заткнулся бы ты, Тео, – смеётся Локи в ответ Россу.

Теодор слегка приподнимает уголки губ, смотря на Валери, будто бы говоря: "Всегда пожалуйста, будет лезть – я к твоим услугам".

– Эй, парень, сфоткай нас. – Зак вручает свой телефон проходящему мимо молодому человеку, пока Валери делает шаг в сторону от дружной компании Волков и Лисиц.

– Принцесса, иди-ка сюда. – Локи вовремя обхватывает девушку за талию, возвращая к компании.

– Я не люблю фотографироваться. – Вэл делает тщетные попытки вырваться из железной хватки, но затвор на телефоне щёлкнул уже четыре раза, оставив её навсегда стоять в объятиях Локи под насмешливым взглядом и улыбающиеся лица его друзей.

У Вильяма хорошо. Его пентхаус, наверное, должен быть занесён на разворот модного дизайнерского журнала. Белые тона успокаивают, даже убаюкивают. Самое любимое место Валери здесь – в большом мягком пуфе около огромных окон. Отсюда открывался потрясающий вид на Харгандер. Ночами зажигались тысячи огней, будто подсвечивая город, заставляя, определённым образом, гореть.

– Эй! – недовольно протягивает Вэл, когда Вильям отвешивает ей лёгкий подзатыльник, по ходу опускаясь на чёрный ковёр около её ног.

Он облокачивается всем телом на ноги сестры, упираясь подбородком в острую коленку. Со стороны это больше похоже на посиделки парня и девушки, нежели брата и сестры, но кого это волнует?

Их родственная связь слишком крепкая для тех, кто почти не виделся. Вильям винит себя во всём, что произошло с ней. Обвинял свою бесхребетность и согласность со всем. Тонкие пальцы Валери потихоньку перебирают его тёмные волосы. Всё-таки у Вильяма и Вэрнарда нет ничего общего, кроме заглавной буквы имени.

– Локи сказал, что ему комната больше не нужна, так что, может, переедешь сюда? Эта твоя каморка ну совсем крошечная, – улыбается он, когда её ноготок случайно царапает кожу.

Взгляд Валери становится удивлённым.

– Где же он теперь будет продолжать свой длинный список? – усмехается она.

– Вэл, нет никакого списка. Это выдумка, – глухо отзывается брат. – Он серьёзно заинтересован тобой.

– Это исключительно его проблема. – Сердце почему-то неприятно колет. Мысль о запрете отношений въедается в подкорки, зажимая мозг в тиски.

– Я тут подумал, может, ты бы попробовала обзавестись друзьями, парнем, не сбегая снова. – Голос Вильяма становится совсем тихим и тягучим.

С ним что-то не так. И дело вряд ли в том, что Вэл не хочет вляпаться в отношения с Локи или ещё с кем-то. Он хочет, чтобы сестра была сейчас с ним. Будто бы ищет поддержку и одобрение в её глазах.

Что же ты натворил?

А ему не хватает дыхания признаться в чём-то, будто бы, ужасающем.

– Вил? – Она пересаживается к нему на пол, чтобы заглянуть в тёмные глаза. – Я могу тебе как-то помочь?

Вильям едва заметно кривит губы в усмешку. Она себе-то помочь не может, вечно убегая отовсюду, где чует малейший ветерок.

Её нутро выворачивается наизнанку от одной мысли, что и он вляпался куда-то, куда бы ему не следовало. В области шейного позвонка неприятно жжёт напоминание её безалаберности, мстительности и даже тупости. Благодаря этому вместо крови кровеносная система гоняет сплав из мазуты и слёз, всегда напоминая, что какие-либо отношения обязательно будут использоваться против, что выворачивать людей наизнанку нужно для их же блага, что нажать на курок надо тогда, когда прикажут. Она не хочет такой жизни для него. Для своего Вильяма.

– Я всё, Вэлар. В любой момент меня убьют, – судорожно выдыхает он. – Или же кого-то из моих парней. Я боюсь говорить об этом Кларе, боюсь её осуждения. Я ведь не плохой, я просто делал то, что нужно было для защиты близких. И я не прощу себя, если и тебя втяну в это.

Девушка пытается пересесть с пола обратно на пуф, но он не позволяет этого сделать, крепко сжимая в объятиях, до боли под рёбрами. Кажется, вот-вот, и она треснет в его руках.

– Мы с Волками задолжали одним очень крутым людям, – жмурится, – много задолжали. Мы думали, что отдадим всё мирным способом, но сроки вышли и если мы не отдадим в течение недели, то должны будем работать на них. Мы хотели выкупить бар, очистить его от местных наркоманов, а потом отбить всё с выручки. Как видишь, не отбили. – Вильям смотрит в холодные глаза сестры, ища в них ненависть к нему, но вместо этого увидел непонятное облегчение.

– Кто эти "очень крутые"?

– Сид Оуэлл. – Вильям больше не смотрит на неё, боясь столкнуться с разочарованием. Он слышит её усмешку и чувствует, как она встаёт. Больше не держит.

– Сколько? –  Голос меняется до неузнаваемости. Приобретает оттенки серьёзности и властности. Будто бы она всю жизнь говорит эту фразу.

– Пятьсот штук. —Вильям Брэдли смотрит в пол, Валери – в окно.

Как её братец только посмел связаться с Сидом и его компашкой? Сид Оуэлл – один из самых крупнейших наркоторговцев не только Харгандера, но и, чёрт побери, всей страны.

Она заламывает пальцы, всматриваясь в пейзаж города. Шныряющие туда-сюда машины напоминают кровь, струящуюся по венам и прямиком окольцовывающую организм. Кажется, тромб застревает.

Вэл терпеть не может ту жизнь, на которую её обрекли. Вернее, на которую она себя подписала сама. И уж точно затягивать туда  брата не было и в планах. Только он сам влез, будто его кто-то специально подтолкнул.

– А что отец? – последнее слово девушка говорит с таким отвращением, что Вильям тут же приковывает свой взгляд обратно к сестре.

–Это он и помог с этим Оуэллом, – усмехается Вильям.

– Не удивлена.

– Когда мы решили выкупить бар, то он посоветовал Оуэлла как доверенное лицо. Мы заняли у него, а дальше ты знаешь.

– Думать надо головой, прежде чем идти к этой крысе. – Он не узнаёт этих непонятных ноток голоса сестры. То, что она всегда вела холодную войну с отцом – не было большим секретом, но будто бы она не договаривает о чём-то слишком важном. – Когда нужны деньги?

 Вильям резким движением поднимается с пола, подходя вплотную к сестре. Что она скрывает?

– Даже не смей влезать в эти дела, поняла меня? – Его руки больно сжимают худые запястья, но Вэл на это не реагирует. Вместо реакции боли кристальный взгляд становится мутным стеклом.